Тени прошлого — тени будущего - Стас Северский

— Знаю я ваши шутки — вы правду так называете…

— Ну прям… У нас шутки все ж пострашнее правды. Это специально — страшное перестает пугать, когда рядом есть что-то пострашнее. Ну что, стало веселее?

— Станет тут…

— А нам все это очень бывает забавно…

Это у него, видимо, с нервами не все в порядке… Но я ему доверяю — специалист он отличный. Этот рядовой не меньше офицера какого-нибудь только что загруженного знает. Его постоянные перемены мест работы даром не пропали. Он и в стационарах, и в полевых условиях большой опыт собрал. А то, что после всего этого у него крышу перекосило, — это понятно. Привык я вообще к нему… Раздражает он, порой, суетой, но что тут… Ему ни времени, ни сил, ни обезболивающих на нас не жалко, как бы мы его от боли не изводили. И сейчас — маячит перед глазами… То к одному монитору, то к другому — графики сверяет, программы подгружает, коды пишет… Ни разу не видел, чтобы он сел хоть на минуту… А лейтенант его экраны и не видит — то и дело что-то за окном тоскливым взглядом провожает… Сейчас встанет и уйдет… Точно — и мониторы не свернул, никакой у них тут секретности…

— Слав, что это он?..

— Не дошло еще? А… Тебе ж, Герф, только что мозги вышибли… Ну, он перевод получил — не верит еще. Целый день на те колонны смотрит и считает, через сколько транспорты к пункту назначения прибудут…

— К какому пункту?

— Теперь все дороги идут к Хантэрхайму.

— Пополнение?

— Ну… Ты видел, что здесь у нас… А у них еще хуже.

— А что здесь?

— Одни мертвецы… Но их смерти еще обратимы… А гибель тех, кого Хантэрхайм оставил на леднике под снегом… Северным войскам трудностей теперь не избежать — их командиры большие потери понесли… Они и рабочих, и солдат забирают — и людей, и технику…

— А где бои идут?

— Я уже и не помню — где-то на границе… В Хантэрхайме постоянно где-нибудь бои идут… Но сейчас с этим что-то дело плохо… Не удержат контроль над пограничными базами — под угрозой большие укрепления будут. Тогда… Стой смирно. Будешь головой дергать — глаз долой. Я все ж человек — могу дать промах.

— Что тогда?

— Новые швы…

— Я про границы…

— Бойня, Герф… А у нас и без этого работы — просто не продохнуть… Еще и излучение это перебойное…

Я начал думать о бойне, и показатели сразу подскочили — только не знаю, какие именно… Надо думать о чем-то другом…

— Излучение? Перебойные лучи?

— Точно, Герф. Общий фон у них и без этого высокий… А их офицеры еще не учли что-то… При штурме систему защиты где-то поблизости от границы повредили, теперь что-то сбоит… То перекрыты лучи, то…

— А что, излучение мощное?

— Еще бы. Герф, Хантэрхайм среди жестких лучей стоит. И одни других хуже… Их блокируют… Но это до поры… Сломает что-то блокировку — и жжет нещадно…

— А что жжет-то?

— Северное сияние… солнце… И то, и другое… И Хантэрхайм… Одно его сияние чего стоит…

— Ты постой… А от чего его сияние исходит?

— От него… Хантэрхайм светит, как проклятый, — и днем, и ночью. И слепит он полным спектром — от тех низин, что до мрака, и до тех высот, что после света. Это отражатели все — без них никак… Небо сияет, сияет и снег… и Хантэрхайм — сияет. Среди этих отражений сложно не ослепнуть, но иначе это излучение не побороть…

— Я считал, что к Хантэрхайму мощную засветку применили — что это специально…

— Врагу от его лучей слепоты не миновать, но и не только врагу… Генерал Штольт «медведей» темнотой бы слепил, если бы мог… Но с Хантэрхаймом не поспоришь… И вообще — это еще не худшее… Атмосферу, просто, загубили… и ничего до сих пор с этим толком не сделали…

— Постой, но город же и поглотителями оснащен… И это, кстати, энергию дает…

— Ничего Хантэрхайм не дает… А что дает, то забирает. Ту энергию для борьбы с другим излучением применяют — только и хватает… Кругом одни фильтры и блоки… Но его сияние — это еще не худшее…

— А что, есть что-то хуже?

— Ну… Есть. Что-то нейтрализуют, конечно, но… Эти мерзлые территории — место пустынное, гиблое…

— Не темни.

— Могильники…

— Их везде много осталось — дезактивированных.

— Есть еще активные… И есть те, на полную деактивацию которых, думаю, энергии у системы, хоть солнце положи, не хватит.

— Я про это ничего не знаю…

— А тебе и не положено. С захоронениями тут уж очень секретно, чтоб мы что-то знали. Только мы здесь такое видим, что надо полным идиотом быть, чтобы хоть что-то не сообразить.

— Я ничего не видел…

— Отсветы Хантэрхайма здесь только до нас и долетают…

— У них там что, кроме сияний и отражений, могильники кругом?

— И бои эти еще… И секретность… Ничего мы про Хантэрхайм толком не знаем, кроме того, что у нас нет ничего ужаснее и нужнее него…

Я перестал смотреть на скачущие показатели — нечего теперь попусту душу травить… Мне как-то резко стало все равно, каким там сигналом мой мозг в монитор плюет… Говорухин еще что-то тихонько пел под нос, но умолк, как только полковник медслужбы S6 перешагнул порог… Офицер замотанный, как и все здесь, но глаза у него светлые (с каким-то внутренним светом — проницательным, но не жестким)…

— Вячеслав, заканчивай с ним. Переключи его на конечный контроль.

— Так точно, командир. А что, по его поводу особые распоряжения поступили?

— Помолчи сейчас, голова болит… Посмотрим, что тут…

— Лед, может быть?

— Неси. Будем привыкать…

— Что, перевод пришел?

— Обратись по форме.

— Разрешите вопрос?

— Разрешаю.

— Перевод пришел?

— Нет, только что запрос отправил… Что мы здесь сделать можем, если источники не видим?..

— Это вы про жесткие лучи — про реликты излученные? Это точно. Чужое излучение, мы про него почти не знаем ничего. Подтвердили запрос?

— Подтвердят — никуда не денутся. Чей это боец такой?

— Ульвэр его полковым командиром был.

— Боец Ульвэра… Ну тогда ясно, отчего «северные волки» чуть не драку устроили, чтобы его получить. А ты, боец, куда бы силы приложил по собственной воле, если бы я тебе выбор дал?

Мне еще таких вопросов не отдавали (не задавали, вернее) — только приказы получал. Один раз распределение проходил — и сразу к Ульвэру, как к данности…

— Никак не знаю, полковник. Куда прикажут.

— Тебе подумать стоит. Ты двум боевым офицерам из двух разных, но равных по силе, боевых подразделений системы нужен.

Мониторы оскалились острыми зубами — мой мозг чертит перегруженный и резкий график. Полковой командир мои фоновые коды перепроверяет — с техникой спорит что-то. Похоже, он обо мне думает иначе, чем эти машины, — перечеркивает почти каждый мой минус, забивая его в базу данных плюсом. Этот офицер явно оценивает мои способности по другой шкале, чем его аппаратура, — здесь оценки мои выше. Не знаю, насколько это правомерно… Но с правилом не поспоришь — электронные мозги всегда правы, но офицеру всегда видней, и решение его верней. Неподвластны этому правилу одни «защитники». Но их здесь сейчас нет, и я не знаю — рад этому завышению или напуган им. Мне это как-то непривычно и непонятно… А от этого я обычно начинаю думать, что где-нибудь ошибусь или пропущу чужую ошибку. К тому, вдобавок, моя голова по инерции продолжает лихорадочно искать выход из только что устроенной мне угрожающей и не решенной ситуации. Я думаю, где дал маху, и мог ли вообще что-то сделать… Похоже, что нет. Задание не исполнил, потому что не получил его, с врагом в бой не вступил, потому что его и близко от зоны действий не было, и жизнь не сохранил, потому что… погиб. А смерть в киберпространстве ничем не уступает реальной… И если учесть, что это довольно мучительная смерть… Нет, раньше меня таким пыткам не подвергали… Но, похоже, еще подвергнут…

Хантэрхайм перекрыл мою смерть лучом, Ларс Стикк обрушил целый мир ядовитыми усмешками, и Лесовский проводил меня угрюмым взглядом… Мой мозг выдал длинную очередь и, перегретый, как огнестрельное оружие былого, стал вяло плевать «пули» мне под ноги. Враг везде, но ни оружия, ни патронов больше нет — все пропало… и я — пропал…

— Смотри на свет, боец. Концентрируй мысли на нем.

Я вырубаюсь, хоть и стараюсь держать сосредоточенность. И в глазах темнеет, несмотря на яркий свет и мои усилия…

— Командир, его разум его убивает… Но он больше не получает этот обманный сигнал кибербазы… Ему сейчас нечего с действительностью путать… Что делать?..

— Помолчи пока… Он еще путает действительность с киберпространством. Это его память…

— Он что, память о прошлом в текущем времени загрузил, командир?

— Похоже… Но не только… Он прогнозирует будущее — тоже в текущем времени… Он связал прошлое с будущим… Сообразительный.

— Только он это все в текущее время проецирует — от настоящего ничего этого не отделяет.