Сладость горького миндаля - Ольга Михайлова

— Слава Богу, всё спокойно, — Корбин вынул платок и стёр со лба испарину, — я полночи не спал, боялся, как бы чего не случилось.

Корбин действительно выглядел несколько утомлённым и понурым, на лице были заметны явные следы бессонницы. Он был уже полностью одет и посоветовал Фредерику поторопиться.

— Я думаю, надо сразу после завтрака пойти туда, открыть склеп, убедиться, что всё в порядке — и покончить с этой историей. — Он улыбнулся одними губами, — герцогиня решила идти с нами. Полна любопытства и вся трепещет в предвкушении разгадки. Гелприн тоже решил прогуляться.

— А что Говард и Марвилл? Они тоже пойдут?

Корбин пожал плечами. Было заметно, что этот вопрос его мало занимает. По дороге в гостиную Монтгомери, вспомнив вчерашний разговор с кухаркой, спросил Корбина:

— Генри, мне всё же кажется, что ты, не доверяя суждениям челяди, не совсем прав…

На лице Корбина промелькнуло утомлённое выражение, но ответил он мягко.

— Возможно даже, Фрэд, что я совсем не прав, но сил моих с этими людьми нет. Я просто не могу понять, что происходит у них в голове. Нет ни общих тем для разговора, ни общего языка. Я твёрдо соблюдаю определённые правила, но челядь блюдёт только собственные интересы и лишь ждёт случая ухватить кусок пожирнее. Они, конечно, заботятся о своей репутации, потому что она влияет на их заработки и продвижение по службе, но она не связана для них с представлением о порядочности. С ними никогда ничего не поймёшь — словно они принадлежат к другой породе, только доверься им, и они тебя обязательно перехитрят и предадут. Поговорив по-хорошему с лакеем в таверне, ты тут же услышь, как он обзывает тебя обидной кличкой, а если ты подаришь что-нибудь дочери хозяев дома, где снимаешь квартиру, мать её наверняка добавит к счёту. Это непрекращающаяся битва.

Монтгомери не возразил. Генри был по-своему прав: никому не свойственно добровольно терпеть чужое превосходство, и челяди извечно свойственно угрюмое якобинское стремление стирать память о полученном одолжении и уничтожать мишуру внешних привилегий. Старая истина гласит: для своего лакея никто не герой. В то время как миссис Сиддонс читала Шекспира изысканным и восхищённым слушателям в гостиной, одна из служанок сказала в прихожей внизу: «Ну, старуха наша нынче пуще прежнего шумит!»

Увы, как мало общего между классами и как непреодолимы различия в их обычаях!

Корбин же продолжал:

— Пойми же, челядь, а это в основном невежды и обыватели, занята лишь тем, что непосредственно затрагивает её интересы. Все их мысли примитивны и эгоистичны. Они болтают только о том, что первым в голову взбредёт, готовы придумать и сказать что угодно. Презирая любые принципы морали, совершенно бессовестны и, если ты разгадаешь их проделки, только сердятся, а в ответ на упрёки смеются тебе в лицо. Уволь их со службы — они скажут тебе: «Служба не то, что наследство», — Корбин вздохнул и махнул рукой.

Герцогиня уже сидела у камина в гостиной. На ней была тёмно-коричневая амазонка и небольшая шляпка в тон платью. Милорд подумал, что ещё ни разу не видел герцогиню в одном и том же наряде — она, похоже, меняла их ежедневно по нескольку раз. Коричневый цвет удивительно шёл ей, оттеняя глаза и чудесную кожу. Какая женщина, прости меня, Господи, пронеслось в голове Монтгомери, какая женщина…

Леди Хильда оживлённо болтала с Эдвардом Марвиллом и Чарльзом Говардом.

— Но что вы хотите там увидеть, ваша светлость, если склеп всю ночь охраняли четверо? — недоумевал Говард.

— Не знаю, — лучезарно улыбнулась герцогиня, — конечно, под такой охраной к склепу никто бы не приблизился, но я, как вы помните, никогда не верила в то, что это шалости местных фермеров. — Глаза леди Хильды блеснули. — Я верю в мистику.

Завтрак прошёл оживлённо, хотя племянницы графа не пожелали выйти в столовую, затребовав его себе в комнаты, все же остальные, торопливо покончив с трапезой, вскоре собрались в холле.

— Давайте поспешим, мистер Хилтон и мистер Грэхем наверняка проголодались, — поторопил всех Генри Корбин, — ты не забыл ключи, Фрэдди?

Монтгомери покачал головой, ощупав карман, куда только что, переодеваясь, переложил кисет. Герцогиня, взяв под руку лорда Генри и милорда Фредерика, устремилась вперёд, сэр Джеймс шёл в одиночестве за ними, а шедшие следом за Гелприном Марвилл и Говард несколько отстали. Опережая всех на несколько ярдов, впереди шёл Ливси.

— Не понимаю, чего ей так любопытен этот склеп? — несколько принуждённым тоном поинтересовался Говард. — Ведь очевидно, что в такую дождливую ночь никакие злоумышленники туда бы не пошли.

— Похоже, герцог прав, она просто скучает, — отозвался Марвилл. — Но, по счастью, её есть кому развлечь, — в голосе баронета промелькнула горечь. — Сейчас Хилтон и Грэхем разыграют перед ней героев.

— Не так опасна охота, как делёжка шкуры, — насмешливо проронил Чарльз Говард, и оба умолкли.

Говард, бросив последнюю щекотливую фразу, тут же пожалел о сказанном. Впрочем, он не сказал ничего, чего не думал бы сам Марвилл. Оба они втайне были раздражены и несколько озлоблены происходящим. Невесты висели на их ногах кандалами, и оба вынуждены были уступить Хилтону и Грэхему возможность включится в борьбу за покорение сердца своенравной красавицы. А между тем… Марвилл почти не спал по ночам с того вечера, как увидел герцогиню. Он твёрдо решил, что не станет оглашать помолвку с Кэтрин, но тянул время, ибо понимал: ему не выдержать сравнения ни с Грэхемом, ни с Хилтоном. Говард тоже полагал нужным откладывать решительное объяснение со Сьюзен — по тем же причинам. Он надеялся, что Перси и Арчибальд никогда не уступят один другому. Воображение рисовало ему дуэль между соперниками, где волей случая оба выстрелят одновременно и попадут в лоб друг другу.

Тем временем в утреннем тумане проступили очертания старой часовни и силуэты Хилтона, Грэхема и Хилла. Перси и Арчибальд приветствовали герцогиню, которая, хоть и не сказала ни слова об их ночной охране, однако окинула их обоих взглядом внимательным и заинтересованным. Глаза её кокетливо перебегали с одного на другого, она улыбалась.

— Всё в порядке, Хилтон? — поинтересовался Корбин, — Ливси сказал, что ночь прошла спокойно.

— Да, мы не спускали глаз с двери склепа, никто не приходил, — Арчи снова поймал взгляд леди Хильды и улыбнулся ей, — мы по очереди обходили часовню, миледи, тут точно за всю ночь никого не было.

— Ну, что же, дорогая, — чуть насмешливо обратился лорд Генри к герцогине, — сейчас мы откроем склеп, и всем станет ясно, что мистика тут ни при чём. Мне жаль, что со всеми столь очаровывающими вас загадками будет покончено навсегда. Прошу, Фредерик, откройте.