Рысюхин, налейте для храбрости! (СИ) - Котус

— Вот, мой род двести лет его варит и продаёт. Попробуйте и сравните с тем, что у вас продаётся.

Кстати, пока мы ходили — тот хмырь, что спрашивал про мочу, куда-то исчез бесследно. Пришли, открыли, разлили в стаканчики на пятерых и тёмное, и светлое. Попробовали, вздохнули — и больше ничего не спрашивали. Официант, кстати, унёс мой бокал, и в счёте пива в итоге не было. Точно — владелец. Смотрел ещё мне вслед задумчиво.

В общем, если туда доехали за два дня, то обратно добирались четыре, отдыхая и развлекаясь. Разве что я занимался телефонными переговорами по два-три раза в день, а не только по вечерам, и изменили маршрут, от Вильно двинув на Минск, поскольку меня там в лаборатории уже очень ждали, так что пока я был на службе, Маша сама гуляла по столице, ехать домой одна не захотела. Ну и я, не привязанный благодаря ей к расписанию поездов, смог одолеть все бумаги в один день, пусть и закончил после семи часов вечера, оставаясь последним живым человеком в здании, не считая дежурного эксперта и сторожа.

А в пятницу наступила расплата. Пока Маша, на удивление спевшаяся с женой моего главного бухгалтера, уехала в Дубовый Лог — доделывать планировку и обставлять те комнаты, в которых закончились отделочные работы (и, как я подозреваю — посплетничать всласть вдали от ушей мужей, причём это, думаю, главная задача), я погрузился в накопившиеся бумаги. Во время учебного года столько за месяц не набирается, честное слово! Но дело не в кознях управляющих, позавидовавших отпуску, а сезон закупки зерна, причём часть закупается уже со склада, а часть — в буквальном смысле на корню, с согласованием графика поставок. И везде нужна именно моя подпись, наряду с подписью бухгалтера. Причём я могу заменить Архипа Сергеевича — как, собственно, раньше такие документы и готовились, а вот он меня — нет.

В субботу тоже погрузился в бумажную пучину, но был выдернут оттуда недрогнувшей рукой супруги. Оказывается, в имение привезли мебель для кухни, точнее — заготовки для неё, и теперь никто толком не знал, что со всем этим дальше делать. Загрузил в фургон несколько десятком килограммов металла, себя — и поехал собирать мозаику. Сложнее всего было решить вопрос с каменной столешницей и мойками, но удалось выцепить мага камня из доделочной бригады, соблазнив его оплатой наличными и редкой выпивкой сверх. Он сразу понял общую концепцию, но вот с доведением мелких деталей, наподобие мест подключения слива или прохождения труб, или крепления всего этого к мебели — пришлось повозиться. В целом получилось интересно. Светлая кленовая древесина — от тёмной морилки я не без боя, но отказался — тёмная бронза кранов, ручек и окантовки раковин, столешница и мойки из светло-серого гранита, декоративные накладки из золотистого анодированного алюминия…

Красиво и сверхсовременно, как кухня будущего. А кроме красоты — удобство пользования и функционал, от вытяжки (прошлось повозиться с трубами, не только с прокладкой, но и с тем, чтобы они не гремели под напором воздуха) до измельчителя мусора в сливе раковины, от точечного регулируемого освещения (идея и управляющие элементы от фургона последнего образца) до артефактной варочной поверхности, которая оказалась тем ещё приключением, и должна была стать одним из сюрпризов. Сам переделал её из нескольких «обычных» плит на мане, листового стекла и сделанного под заказ артефакта, преобразующего определённые жесты руками в управляющие команды. Получилось похоже на то, как дед описывал индукционные плиты своего мира, только у меня ещё можно было задать размеры каждой «конфорки», растягивая или сжимая её, потянув пальцами за точки привязки. Сделать из круглой овальную, перетащить в другое место — любой каприз. А вот духовой шкаф пришлось ставить обычный, не успел и не сумел переделать его аналогичным образом. Кстати, пришлось изрядно повозиться со встраиванием оного, начиная с обдирания не нужных декоративных элементов, продолжая установкой нормальной теплоизоляции и заканчивая формированием крепёжных элементов на корпусе.

Глядя на то, как я управляю варочной поверхностью, Маша задумчиво протянула:

— Теперь осталось найти кухарку, которая не убежит от такой плиты в ужасе…

А вот Варвара Матвеевна, хоть и кивала в согласии, но взгляд имела очень какой-то хищный. Чую, будут осваивать оборудование вместе, а потом мне придётся делать то же самое ещё как минимум два раза, для жён двух Беляковых. Или трижды — с учётом тёщи, которая порой любит что-нибудь приготовить сама. Неприятно царапнуло воспоминание, что автомобилей я тоже хотел сделать ровно два — один себе, второй — для завода, ага. Но я сделал волевое усилие и прогнал эту пугающую аналогию.

[1] Таки да, немцы, строившие крепость Мемель, были в этом твёрдо уверены, причём пребывали в данном заблуждении как минимум полвека.

[2] В Прибалтике, пусть уж не обижаются, с пивом на самом деле беда. Не знаю, с чем это связано, но ещё в 90-е ходил анекдот (и был номер у КВНщиков, не знаю, что первично):

— Почему пиво выходит из организма быстрее, чем молоко?

— Ему цвет менять не надо.

— А почему рижское выходит быстрее, чем «Жигулёвское»?

— А ему и вкус менять не надо…

Причём жители Латвии смеялись с него громче, чем все остальные. Правда, кажется, то был смех сквозь слёзы…

Глава 17

Но освоение новой плиты пришлось отложить, как и мой задуманный длительный визит на изнанку. Позвонил стряпчий из Могилёва с сакраментальным вопросом:

— Так вы-таки будете брать дом, или запишем это как немного затянувшуюся шутку юмора?

Пришлось ехать в Могилёв, ставить подписи на бумагах в городской управе, в полиции, где выдали новую домовую книгу, в пожарной инспекции и зачем-то в налоговой, несмотря на то, что я, как дворянин, от налога на недвижимость был освобождён. Но, как оказалось, не был освобождён от налога на пользование городской землёй, поскольку участок, занимаемый домом, с ним вместе отнюдь не продавался и оставался в ведении казны, в данном случае — города.

Оставшиеся до выхода на работу дни Маша посвятила ремонту помещений и закупке мебели — кроме мебели для моего кабинета. Пока шло строительство, мы жили в квартире Мурлыкиных — благо, тёща с двумя младшими дочками традиционно проводила время на даче, а горничная и кухарка были отпущены домой. С тестем же мы всегда легко находили общий язык, он же, довольный тем, что в доме появилась хозяйка, старался её не злить, чтобы не сбежала и не пришлось опять самому готовить себе завтраки. Хотя, судя по состоянию кухни, максимум, что он готовил — это чай и бутерброды для перекусов. С другой стороны — почему бы и нет? Жалование полковника вполне позволяет, не слишком напрягая семейный бюджет, питаться в кафе по три раза в день, чем он, похоже, и занимался.

Я потратил два дня на то, чтобы разгрести накопившиеся дела в лаборатории, а также рассказать «дядям» и Светам все новости, а также ещё раз отметить в узком, почти семейном, кругу мою женитьбу. Потом день понадобился на то, чтобы выяснить у тестя, где он заказывал мебель себе в кабинет и заказать там то же самое, но под свои размеры комнаты. Между делом заехал в Земельную управу и в контору уполномоченного по развитию, узнать — нет ли разрешения на строительство карьера. Не было ни там, ни там. А затем — всё, дела в Могилёве закончились. Маша, глядя на мои мучения в то время, как она с удовольствием выбирает один из трёх совершенно одинаковых на мой взгляд вариантов занавесок в гостиную — сжалилась, и избавила меня от страданий. Двусмысленно прозвучало. В общем, я получил свободу — тем паче, что дел накопилось изрядно, в Викентьевку тоже требовалось заехать в обязательном порядке. Не то, чтобы мне нужно было разрешение — в любом случае завтра утром уехал бы, поставив супругу в известность, но если ей так приятнее, ощущать свою значимость — пусть себе.

Однако планы опять оказались порушены, и опять — телефонным звонком. Мне на мобилет поступил вызов из канцелярии Великого князя с вопросом — почему, собственно, я не тороплюсь вступать в права состояния, то бишь — получать баронские регалии? Здрасьте-мордасьте, только что же спрашивал, буквально перед отъездом в Могилёв!