Подиум - Татьяна Моспан

- Это Алексей, мой одноклассник, - безо всякого выражения сказала Катя и не думая отстраняться от Сазонова. - Познакомьтесь. Тимофей Сазонов, ведуший художник-модельер Дома моды "Подмосковье".

- Я не вовремя?.. - замялся Тимофей.

- Вовремя! - твердо произнесла Катя.

Она заметила, как при этом перекосилось лицо Кошелева... Ей плевать! Пусть думает что угодно. А главное - пусть убирается отсюда навсегда!

...Кошелев, выходя из подъезда, громко хлопнул дверью.

"Ну, стерва, погоди! Я еще тебе покажу... Променяла меня на какого-то фраера! Художник-модельер... Подумаешь, фигура! - Он с ненавистью посмотрел на припаркованную у подъезда машину. - Ишь, на иномарке прикатил, зараза. А у меня папаша на простой "жигуль" раскошелиться не хочет. Говорит, сначала на права сдай. А чего на них сдавать? Купить все можно... Все бабы - шалавы и подстилки! - продолжал злиться он. - Все, все до одной! Пальцем помани прибежит! А я-то сегодня хорош: Катюша, Катюша! Примчался с распростертыми объятиями, а она... Тьфу!" - Кошелев грязно выругался, поднял воротник куртки, спасаясь от леденящего ветра, и зашагал прочь.

А Катя в это время сидела на диване рядом с Сазоновым и пристально смотрела на Тимофея. Она невольно сравнивала его с Кошелевым. Тот, выхоленный красавец, был для нее пустым местом, а Тимофей...

- Можно я тоже буду звать тебя Тимом, как Наташа?

- Конечно, Катюша.

- Мне было так плохо, так тяжело... - Взгляд ее громадных зеленых глаз не отрывался от его лица. - Я никому не могу ничего рассказать...

Тимофей обнимал Катю за плечи и гладил, нежно и бережно:

- Успокойся, успокойся...

- Никого не хочу видеть - только тебя.

Некоторое время они сидели молча.

- Тим! - Она заглянула в его серые глаза. - То, что говорят про Наташу, неправда. Она никого не убивала.

- Я знаю.

- Откуда? - встрепенулась Катерина. - Откуда знаешь? Она тебе что-то говорила?

- Нет.

- Тогда... Я не понимаю, - растерянно произнесла она.

- Наташа никого не могла убить, а уж тем более - Николая Линькова. Она его любила.

- Да, - согласно кивнула Катя. - Любила... Тим! - Она взяла его руку. - Я не могу сейчас ничего рассказывать. Лучше не надо. Потом когда-нибудь, ладно?

- Хорошо, Катюша, хорошо. Ты успокойся.

- Не могу, не хочу успокаиваться! Наташа была моей подругой. Единственной! У меня в школе не было друзей. Так получилось. А Наташка, она... - По щекам Кати бежали и бежали слезы, и она не вытирала их. - У меня никогда больше не будет такой подруги, никогда!.. - Катя прижалась к Тимофею, словно искала у него защиты.

- Ну, не надо, не плачь.

- Тимофей, как подумаю, что из-за каких-то негодяев... - Катя прикрыла ладошкой рот и испуганно умолкла. С тех пор как погибла Наташа, она еще никому ни о чем не проговаривалась.

Сазонов сделал вид, будто ничего не слышал. Он только гладил ее по голове, как маленькую. Еще совсем недавно Катерина точно так же гладила по голове Наташу.

- Столько цветов было! Гвоздики, розы, хризантемы... Она вся утопала в них. Сегодня, когда проходила мимо цветочного киоска, испугалась. Казалось, сейчас оттуда выглянет Наташино лицо... Ненавижу все эти цветы! Я сумасшедшая, да?

- Нет.

- Даже плакать не могла. Зинка Кудрявцева лила крокодиловы слезы, а сама каких только гадостей не говорила!

- Нашла на кого смотреть - на Зинку.

- На поминки я не пошла. Не могу слушать эти глупости. Лица у всех постные. Одна Тамара правду сказала: ей все завидовали...

- Про зависть - ей виднее. А вот на поминки зря не осталась. Надо бы помянуть Наташу.

- Тим, давай вдвоем ее помянем, а? Такая тяжесть на душе, такая тоска хоть кричи.

Слезы у Кати высохли. Она вскочила с дивана:

- Сейчас гляну, что там в холодильнике есть. Мать сегодня что-то принесла.

Тимофей остановил ее:

- Сиди, я все сам сделаю. Надо спиртное купить.

- Наташа шампанское пила.

- Шампанским не поминают, - возразил Тимофей.

- Тогда водку, только очень хорошую. Подожди, я пойду с тобой. У нас тут, в подвальчике, работает ночной магазин, но ты один его не найдешь. Это совсем рядом...

Когда Катя и Тимофей выходили из подъезда, им навстречу попалась любопытная соседка. Она, не скрывая интереса, уставилась на Сазонова: сразу отметила его длинное кашемировое пальто, пушистый шарф, небрежно обернутый вокруг шеи. Женщина завистливо прищурила глаза, когда увидела, что Катин знакомый направился к иномарке.

- Садись! - Тимофей распахнул перед Катей дверцу.

- Тут недалеко, - возразила она.

- Ну и что? Не пешком же идти.

- Ты прямо как Наташа: шагу лишнего ступить не хочешь...

Катя уловила многозначительный взгляд соседки и передернула плечом: да пошла она куда подальше, дура старая! Только ее внученьку могут в два часа ночи на машине привозить и заносить в подъезд в бессознательном состоянии. Это считается в порядке вещей. Ее внучка, дескать, королева, а все остальные быдло и ничтожество... Однако Катя заставила себя приветливо поздороваться с соседкой. В машину девушка садилась не торопясь, с достоинством.

- Бросаем вызов обществу? Умница. - Тим все заметил.

- Ну ее к черту, эту сплетницу, надоело!

Возвратились они через час. Водка в подвальчике показалась Сазонову подозрительной, и Тим ее за-браковал. Пришлось поколесить в поисках нормальной бутылки.

- Наверное, это чудовищно, - призналась Катя, - но я почему-то страшно проголодалась.

- Сколько времени ты уже не ела?

- Третий день пошел, кажется...

Они сидели за столом. Наполненная водкой рюмка отдельно стояла на столе, возле фотографии Наташи - одной из ее старых фотографий, подаренных в свое время Кате.

- Я помню этот снимок, - сказал Тимофей.

На фотографии Наталья улыбалась. Лицо, снятое вполоборота, светилось радостью. Широко распахнутые глаза смотрели на мир весело и дружелюбно. Казалось, ни у одного существа не может подняться рука на такую красоту. Но вот ведь поднялась.

- Как живая, - выдохнула Катя. - Такое впечатление, что Наташа сейчас с нами. Сидит рядом и слушает, о чем мы говорим.

Они выпили, не чокаясь.

- Из-за чего ты поцапался с Пономаревой?

Сазонов поморщился:

- Не хочу сейчас про это говорить.

- А все-таки?

- У нее психология, как у мелкой лавочницы. Если сегодня она вложила во что-то деньги, то уже завтра хочет иметь прибыль, а лучше - сегодня к вечеру. Она не любит рисковать. Не думал, что у нас так скоро возникнут разногласия. Тимофей отложил вилку в сторону. - Не нагружайся моими проблемами. Сам разберусь.

Они продолжили застолье при свете мерцающей свечи. Катя забралась с ногами на диван и, обхватив колени, внимательно разглядывала Тимофея: как будто видела его впервые в жизни...

- У тебя немного отросли волосы. - Она дотронулась рукой до его прически. - Так гораздо лучше.

Он прижался щекой к ее пальцам.

- Хотел тебе понравиться.

- Правда? - Катя не отнимала руки. - Вокруг тебя столько девчонок крутится.

- Я их просто не замечаю.

- Это неправда.

- Правда, Катюша. До тебя я ни на одну из них не обращал внимания.

- А я ведь с осени в Доме моды работаю, мог бы и раньше меня заметить. Или ты только манекенщицей способен заинтересоваться?

- Ну вот такой я, значит, глупый. Пока нос к носу с тобой не столкнулся, не разглядел.

- Давай выпьем еще понемножку, - предложила Катя.

Тимофей послушно наполнил рюмки.

- Напьюсь и начну к тебе приставать, - пообещал он.

- Ну и что? Я, может, хочу, чтобы ты пристал ко мне!

- Не надо так шутить.

- Я не шучу.

- А как же красавчик, который только что был здесь?

Катя выпила свою рюмку.

- Как принято писать в журналах, - скривилась она то ли от водки, то ли от своих неутешительных мыслей, - Алексей Кошелев - мой отрицательный жизненный опыт. Больше этот парень здесь не появится.

Сазонов поперхнулся.

Катя вскочила и налила ему воды.

В обществе Тимофея она испытывала странное ощущение... Как сходила она прежде с ума по Алексею, как ее трясло от каждого его прикосновения! Обмирала, стоило лишь заглянуть ему в глаза - в наглые, насмешливые, лживые глаза. Теперь же все по-другому. Катя чувствовала себя просто и естественно. Хотелось сидеть рядом, гладить сильные, нервные пальцы Сазонова, которые чутко реагировали на каждое ее прикосновение. Она знала: не обидит, не обманет, не станет насмехаться... Отчего рождается подобная уверенность? Катя и сама не понимала.

- Катюша... - Тимофей обнял ее и усадил к себе на колени.

- Знаешь, наверное, я жутко испорченная, если в такой день думаю о... Ну, в общем, о...

Его волосы щекотали ей ухо. Она задыхалась от волнения...

...Они лежали в постели, отдыхая от ласк. Свечка еще не догорела. Взглянув на мигающий огонек, Катя удивилась: казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она очутилась в объятиях Тимофея.

Она откинула одеяло и, не стесняясь своей наготы, подошла к окну.

- Простынешь. - Тимофей следил за ней взглядом.