БЕСсильный чемпион - Григорий Володин

Моя рука скользит по ее спине, ныряет под брюки и замирает, обожженная терпким соком.

Боже, какие трусики мокрые! От их влажности хочется зарычать.

Отдыхаем от пылкого поцелуя, судорожно хватая ртами воздух. Наклоняюсь чуть-чуть и вожу языком по шее. Мои пальцы теребят кружева трусиков, гладят круглые ягодицы. И между ними. Девушка вся плывет от касаний и словно дымится там, внизу. Держу ее, прижав к груди. Балдею от запаха жаждущей секса женщины.

Проносится мимо машина, свет фар на миг ослепляет нас.

– Нам нельзя, – вдруг понимаю я. – Не в машине. Если кто-то увидит – у тебя будут проблемы.

– Опять ты, а не я, ведешь себя по-взрослому, – вздыхает Элла и целует меня в щеку. – Спасибо.

С неохотой покидаю промокшие насквозь трусики. Завитки на лобке на прощание щекочут между пальцев.

Девушка усаживается обратно за руль. Какое-то время едем, света фонарей и автомобильных фар вокруг становится все меньше и меньше, пока не исчезает совсем.

– Приехали, – заявляет куратор.

– Где мы? – вглядываюсь я в черноту в окне. – Лес какой-то…

Вдруг ощущаю, как на ширинку опускается мягкая рука.

– Именно лес, – раздается совсем рядом грудной хриплый голос. – Где нас никто не увидит…

Теперь Элла пробирается мне в штаны. От ее нежных касаний все внутри свербит и поднимается. В глазах горячая пелена, в ушах страстный стон отдавшейся женщины…

* * *

– Алло, Маклауд, ты меня за лоха принимаешь?

– Пацан, давно ты с телефона отца звонишь? В другой раз порассуждаем, кем я тебя считаю. Занят сейчас…

– Ага, слышу, как занят. Шпилишь очередную шлюху. А на чьи деньги ты шлюх снимаешь, напомни-ка?

– Мля, пацан, чё пристал? Больше не трогай трубу отца… Пока.

– В точку – на деньги моего отца. А сына своего нанимателя ты, значит, лохом считаешь?

– Ладно, давай поговорим, пацан. Даже поверх стояка штаны напялил. К чему все эти предъявы?

– Школьника того ты не оприходовал, хоть и обещал. Вот к чему.

– А парень якобы со способкой Кмета… забыл, да. Косяк.

– Завтра! Прибей его завтра же!

– Неужели вы снова встретились?

– Завтра же! Вырви ему все зубы, уши порви, челюсть в мешок с костями преврати…

– Понял, не суетись. Заскочу к нему, погляжу…

Покеда. – Я не закончил, еще перебей суставы, еще…

Говнюк, опять! Да как ты смеешь бросать трубку!

* * *

Утро прошло как в тумане. Помню шпрехал что-то на уроке немецкого, когда спрашивали. На физре закинул мяч в корзину – оказалось, своей же команды. Только когда сполоснул лицо в туалете – полегчало.

Что называется, дорвался девственник до женского тела. Лишь к утру домой приполз. Мама была в шоке, отец бурчал, но не сильно. Меня считали взрослым и позволяли некоторые вольности.

И в прошлой жизни-то я не искушенный был, всё демоны да демоны. Сам не рвался уложить никого в постель, а всем, кто на меня клал глаз, сразу отказывал. Только Сербину не одну сотню раз заставал под своим походным одеялом. Заставал и тут же прогонял. Здесь меня отпустило немного. Решил наконец и для себя пожить. Смог оглядеться, увидеть красоток. Плюс половое созревание прохожу по новой.

– Неважно выглядишь, – замечает красноволосая Вика на перемене. – Заболел?

– Массаж не переносится, – безапелляционно заявляю. – Оденься поэротичнее и приходи.

– Да при чем тут это! – вспыхивает красотка. – Вот ты пошляк, Бесонов! И твоя ставка в споре тоже пошлая.

– То есть целовать твои туфли при всех – приличная ставка? – хмыкаю. – А массаж – это пошло. Ну да, ну да.

– Могу ведь тебя и на бой за оскорбление вызвать, – осторожно замечает девушка.

– Во-первых, ты проиграешь.

– Знаю уж, – бурчит она, сразу затухая. Видела на вечеринке, как Буйного уделал. – Но и плевать. Главное, сам факт.

– Во-вторых, я откажусь. С девушками не дерусь.

– Как откажешься? Это же позор! – восклицает она, приподнявшись со стула.

Опускаю взгляд. Юбка одноклассницы задралась, чуть обнажив голую кожу над чулками. Немного поднять выше – откроется начало ягодиц.

Девушка чуть зарделась. Чувствует, как обласкиваю взглядом ее аппетитные выпуклости, но не садится, не поправляет форму. Продолжает стоять, немного выгнув поясницу. Даже немного в мою сторону попу сдвинула. Почему, интересно?

– Мне плевать на позор, – пожимаю плечами. – Главное, чтобы мои родные и близкие были живы, здоровы и счастливы.

– А близкие – это княжна Настьева? – хмыкает Вика.

– Считай, что мы расстались, – ухмыляюсь. – Так что у тебя есть все шансы – подумай.

К моему удивлению, красноволосая не язвит, не подначивает. Кусает губу и кивает:

– Хорошо.

А потом срывается с места и уносится из класса.

– Ученик Бесонов, – в дверях, едва не столкнувшись с девушкой, возникает дежурный школы. – В зале встреч тебя ждет дядя. Поторопись вернуться до конца перемены.

– М… ладно.

Дядя? У меня разве есть дядя?

Глава 19

Последний джедай

В зале для встреч стоит мужчина. Плечи расслаблены, руки сунуты в карманы. Когда вхожу, на меня не оборачивается. С хищной улыбкой глядит в окно на школьниц, идущих по газону в коротких юбках.

– Красота! – восхищенно причмокивает. – Повезло тебе учиться вместе с такими куколками, пацан. Хотя как посмотреть – вряд ли знатные барышни простолюдину дадут. Яйца дымятся, поди? Или же кто-нибудь из цац все же ножки раздвинул?

Поворачивается. Взгляд у мужика острый, как скальпель, глаза настоящего убийцы, но меня больше волнует его циркуляция живы. Упорядоченная, каждый поток в своем русле бежит, без резких вспрысков. Точно Кмет, и не только что вылупившийся из яйца, как Буйный. Опытный головорез с десятком припасенных техник как минимум.

– Кто прислал? – вкрадчиво спрашиваю.

Либо Сербина, либо мажор. Лучше бы второй. Уверен, у ангелов хватит ресурсов завалить меня, если найдут и постараются как следуют.

– Зря ты Борю обидел, пацан, – отвечают мне. – Причем дважды.

Выдыхаю с облегчением. Это не укрывается от мужика.

– Что, не только Боре поднасрал? – щелкает языком. – Но зря радуешься. Знаешь, я бы тебе уже шею свернул, если б не одно «но».

– Лицей, – киваю понимающе. Сам бы давно ему оба колена переломил, но в стенах альма-матер «низзяя».

– Охрана неплохая здесь, – соглашается Кмет. – Плюс с дворянами связываться себе дороже. Не их полета мы птицы. Но это не спасет твою шкуру, не надейся. Меня Маклаудом не просто так зовут. Сейчас мы с тобой выйдем отсюда, пересечем ворота, сядем в машину. Через пять минут тебя – переломанного вдоль и поперек, конечно, – подберут на дороге. Будешь послушным – за покладистость даже «скорую» вызову. Нет, захочешь под крылышком дворян отсидеться – достанется твоей маме с папой. Усек?