Король Шаул - Давид Малкин

Но не ответил ему никто из всего народа.

Тогда сказал он всему Израилю:

– Вы будете одной стороной, а я и сын мой Ионатан – другой.

С ужасом смотрели воины на своего короля.

Просил Шаул Господа:

– Боже Израилев, открой истину!

И уличён был Йонатан с Шаулом, а народ оказался чист.

Сказал Шаул:

– Теперь бросьте жребий между мной и Йонатаном, сыном моим.

И уличён был Йонатан.

Спросил Шаул:

– Расскажи мне, что сделал ты?

И рассказал Йонатан и сказал:

– Отведал я концом палки, что в руке моей, немного мёду. Вот, я готов умереть.

И сказал Шаул:

– Пусть такое зло сделает мне Бог и даже больше, если ты, Йонатан не умрёшь.

Йонатан стоял спокойно, взгляд, устремлённый на отца, оставался ясным. Когда праотец Авраам повёл к жертвеннику сына Ицхака, мальчик не догадывался о предстоящей смерти. Йонатану же было двадцать три года, недавно он и сам стал отцом. Но с тою же верою в Бога, с какой он ринулся на врага на утёсе Снэ, Ионатан стоял сейчас напротив отца, уверенный, что всё должно произойти так, как желает Творец.

Вдруг до Шаула и его сына стали доходить голоса воинов.

– Ионатан же наговаривает на себя! – выкрикнул молодой солдат. – Никто не видел, чтобы он ел.

– Армия Йонатана никому не позволит прикоснуться к нему, – подошёл к королю эфраимский командир сотни.

– Через народ Бог сообщает нам свою волю, – развёл руками коэн Ахимелех бен-Ахитув.

– Шаул, вся армия стоит за Йонатана, – сказал Авнер бен-Нер.

Воины подхватили его слова, крича и размахивая в воздухе копьями.

– Вот видишь, Шаул, – подытожил коэн Ахимелех бен-Ахитув. – Значит, Господу угодно, чтобы твой сын жил.

– Да будет так, – решил король.

И народ спас Йонатана, и он не умер.

– Разреши солдатам разграбить лагерь, – наклонился к сидящему Шаулу Авнер бен-Нер. – Всё равно у них на уме сейчас только одно. Пусть Адорам бен-Шовав со своими людьми собирает добычу в обоз, а пока каждый воин может порадоваться победе.

– Завтра в Гилгале отпразднуем Шавуот[36], – напомнил коэн Ахимелех бен-Ахитув.

– То – завтра, – отрубил Авнер бен-Нер

Ни король, ни Ионатан не заметили, когда были поставлены и накрыты столы. Их привели и усадили на почётные места. Коэн Ахимелех бен-Ахитув принёс благодарственные жертвы Богу, благословил вино и хлеб, плоды этой земли и мясо её скота. Воины ели и пили, вспоминали ночное сражение и погоню, а больше всего говорили о том, как напали Ионатан и Рыжий на филистимскую охрану на утёсе Боцец и как король иврим «срубил» главного военачальника необрезанных. Ещё рассказывали за столами, что Авишай бен-Цруя заколол своим копьём в ночном бою сотню врагов, а сын короля Малкишуа – пятнадцать телохранителей серена Питтака. Многие пленные филистимляне сидели сейчас в той самой пещере, куда недавно собирали пленных иврим и кнаанеев.

Застолье затянулось до ночи. Король Шаул веселился вместе со всеми, ел и пил, не пропуская тостов, смеялся каждой шутке, обнимал и целовал солдат, подходивших с поздравлениями. Он был счастлив, что испытание позади, что Ионатан жив, что всё опять так просто: вот – народ, вот – они победили, вот – они пируют. И всё будет хорошо.

Эльханан, сын Ишая, не по годам высокий и крепкий мальчик из племени Иуды стоял на вершине горы Масада, ожидая восхода солнца, чтобы обогреться. После дождя, что рассыпался по покрову Солёного моря и задел вершину Масады, рубаха на мальчике пропиталась влагой, только вещи, спрятанные в широком поясе, оставались сухими.

Эльханан возвращался с большого базара в Аммоне. Старшие братья находились в армии короля Шаула, поэтому отец поручил ему, Эльханану, выменять двух ягнят аммонитской породы и дал обменного товара – мёда и оливкового масла – в обрез, но благодаря настойчивости в торге, мальчик получил и овечек, и овощи себе на обратную дорогу, и даже бронзовый нож, необходимый ему вместо сломанного на переходе по перешейку через Солёное море, когда Эльханан отбивал с камня соль в кожаную дорожную солонку.

Мальчик огляделся. Напротив него располагались страны Моав и Эдом, он знал, что их жрецы – колдуны. Иногда они собираются в одной из пустынь и дышат все вместе. Тогда воздух из их ртов сжигает ячмень на полях иврим из племён Реувена и Гада – вон там внизу.

За спиной Эльханана находился оазис Эйн-Геди. Вчера мальчик побывал там, потому что отец велел ему выяснить, как ценятся в этом году шерсть и кожи. Заодно мальчик пополнил самой вкусной водой – из водопада оазиса – свою флягу и мех. Вон она его дорога: вверх-вниз по холмам Иудейской пустыни, от ущелья к ущелью. Если знаешь такие дороги, ты и твои овцы всегда останутся в тени. Когда Эльханан смотрит в сторону пустыни, ему начинает казаться, будто на песках прилегли отдохнуть великаны и, беседуя, в задумчивости высыпают из кулаков песок. Наверное, так и образовались холмы в пустыне.

Взгляд мальчика пытается проникнуть дальше – туда, где стоит главный город государства Аммон, где купцы караванов с Царского тракта – вон он внизу за каменистыми холмами – покупают особенно выносливых верблюдов и сколько угодно холодной воды, молодых женщин и обученных для услужения рабов. Женщин и часть рабов они, обычно, продают в следующем оазисе и так продвигаются по Царскому тракту.

Мальчик умылся и развёл костёр.

Вчера, придя в этот край, он сразу отыскал тропинку, по которой звери ходят в сумерках к водопадам Эйн-Геди. Эльханан насобирал веток и прикрыл ими ямы на тропе. Сегодня, поднимаясь на Масаду, он их проверил. К его радости, в одной из ям оказался оранжевый оленёнок с мордочкой, покрытой росой. Видимо, мать сама выбралась наверх, а его, крошечного, с чёрным пятнышком на спине и шишечками на месте будущих рогов, вытащить не смогла. Новым ножом Эльханан перерезал оленёнку горло, по всем правилам выпустил кровь, выпотрошил его и снял шкурку, а потом положил тушку на сухие ветки для костра и понёс наверх. Часть мяса он запечёт, чтобы съесть сейчас, а остальное, завернув в траву, захватит на дорогу.

Обогрев у костра босые ноги, Эльханан приготовил себе еду. Кроме мяса оленёнка он почистил и посолил чеснок и дикий салат, положил всё в лепёшку и стал неспеша есть, запивая водой из глиняной фляги и рассматривая пространство, окружающее Масаду. В прозрачном воздухе видны были даже огни арамейских городов на севере, а если оглянуться назад, взгляд отыскивал лазурную ниточку – море. Направо шли пустыни до великой египетской реки. Те, кому доводилось спуститься со стадом в Египет, говорили, что если поднять руку, то,глядя на вену под кожей и малые жилочки у ладони, можно представить себе и реку, и как она вливается в море.

Закончив еду, мальчик бросил в костёр десятую долю, отложенную от мяса и овощей, и отлил на камни немного воды.

Сытый и отогревшийся у огня, он пришёл в весёлое настроение, достал из пояса календарь – глиняную пластинку с тридцатью отверстиями и проверил, в какую дырочку вставлена палочка. Так он узнал, что сегодня первый день Второго месяца – вот почему ещё холодно, и задерживается солнце. Мальчик поглядел на оплывы тёмно-лиловых вершин напротив, в Моаве и понял, что есть ещё время набрать травы для ягнят и налить им воды, пока те проснутся в пещере. Вход туда Эльханан ещё с вечера завалил ветками от пустынных медведей – небольших, но свирепых хищников с длинными красными космами шерсти вокруг морд.

Мальчик спустился ниже, собрал сухие шары колючек и вернулся. Огонь сейчас ему нужен был, чтобы треск веток и сухой травы в пламени хоть немного отогнал страх от бездонности тишины вокруг. Эльханан сел на тёплую землю близ костра и посмотрел наверх. Там, совсем близко от него покачивались звезды. Эльханан зажмурился и понюхал воздух: горький ветер из Моава, струя ласкового ветра из Эйн-Геди и снова горький воздух, будто над мальчиком прошёл кочевник-эдомец и провёл по лицу полой халата.

Передвинув палочку в календаре, Эльханан убрал его в пояс. Такой же календарь с его именем висит в доме Ишая. Только дырочек там не тридцать, а сто двадцать. Хотя ещё никто в роду судьи Бааза не доживал до ста двадцати лет, но таков предел, положенный людям Господом. В том календаре отец передвигает палочку раз в году, на день рождения Эльханана. Сейчас она в двенадцатой дырочке, значит, ему только в следующем году, после бар-мицвы разрешат носить настоящее оружие.

А внизу – огни. Там живут люди, там города кнаанеев, деревья и горы, на которых они приносят жертвы. И селения иврим со своими жертвенниками, откуда тоже долетает запах жареного мяса, потому что известно, что только так можно передать на небо благодарность человека от каждой добычи: превратить в дым то, что причитается Богу.