Русская кровь - Олег Кулагин

Не поймешь – всерьёз говорит или издевается?

– Преступность – бич нашего времени, – согласился Фомин. Укоризненно глянул на Геннадия, – Вот с чем должна бороться местная власть.

Тот дёрнул бородкой, словно его душил воротник:

– Понимаю, Юрий Петрович.

– Мне так не кажется.

Геннадий моргнул. Потянулся к воротнику, расстёгивая ещё одну пуговицу на рубашке:

– Мы делаем всё, что возможно…

– Конечно, я тебя не первый год знаю. Но люди жалуются.

Фомин отодвинул пустую тарелку. Официант тут же её забрал. Юрий Петрович откинулся на спинку стула. Покосился на «Крокодила»:

– Чего не ешь, Гена? Не вкусно?

Тот пробормотал:

– Вкусно.

Торопливо проглотил ложку супа и закашлялся.

– Расслабься, – вздохнул Фомин, – Ты среди друзей. И разговор у нас дружеский.

Баз налил Геннадию стакан минералки. Тот утёрся салфеткой и глотнул воды. Поднял глаза на Фомина:

– Я не могу отвечать за каждого уголовника. Это дело полиции.

– Точно, – согласился хозяин, – Но местная власть должна создать ей условия для работы.

– Я мало, что могу. По законам военного положения – всё решается через коменданта.

– Не надо рассказывать о законах, – поморщился Фомин.

– Если ко мне есть конкретные претензии…

– Есть, Гена, – вздохнул Юрий Петрович, – Увы. Газетка «Путь свободы» тебе подчиняется?

– Да-а…

– И что за люди там работают?

– Обыкновенные, квалифицированные, – выдавил «Крокодил». Достал носовой платок и утёр лоб.

– Ага. Молодые, энергичные. Их бы энергию – да в мирных целях.

– Я ничего такого…

– Не знаешь? Тем хуже. Кстати, там ведь трудится и твой племянник?

Геннадий побледнел и отодвинул тарелку. А Фомин глянул на меня и дружески оскалился:

– На второе у нас – бараньи отбивные и телятина с рисом. Лично я выбираю телятину.

– И то, и другое! – улыбнулся Баз.

– Телятина, – сухо озвучил я.

Лишь Геннадий промолчал. Он судорожно пил воду.

– Ему тоже телятину, – кивнул Фомин.

Официант унёс супницу и тарелки.

Воцарилась тишина.

За окном догорал закат. Кремовые глыбы облаков тонули в тёмно-фиолетовом океане.

Разгоняя сумрак, на стенах вспыхнули голограммы факелов. В их дрожащих отсветах комната и вовсе обрела готический вид. Массивная деревянная мебель, старинные гобелены – всё как в настоящем замке… У какого-нибудь Жиля де Ре. Или у Синей Бороды…

Фомин перехватил мой взгляд и с гордостью уточнил:

– Здесь только подлинники. Ручная работа – пятнадцатый век.

– Мне нравится, – кивнул Баз, – Создают атмосферу…

– А мне – нет, – вдруг нарушил молчание Геннадий.

Тёмные зрачки хозяина зажглись интересом:

– Почему, Гена?

– Это всё – декорации. А мы в России.

– В бывшей России, – уточнил Баз.

– Да, – выдавил «Крокодил», – Когда она рухнула, мы думали, что худшее позади.

– А разве не так? – моргнул пресс-секретарь, – Уничтожена коррумпированная власть, повеяло настоящей свободой…

– Оставьте лозунги для телевиденья.

– Нет, – усмехнулся Баз, – Это не лозунги. Это из программы партии, в которой ты состоишь.

Геннадий затих.

Фомин глянул на меня и покачал головой:

– Видите, как близко к сердцу он принял вашу беду. Даже память отшибло.

– Не надо, – вздохнул «Крокодил», – Юрий Петрович, вы помогли мне занять эту должность. Мы знакомы столько лет. Ещё со времён, когда Москва объявляла вас в международный розыск…

– Светлые были времена, – усмехнулся Фомин.

– Не знаю. Теперь, не знаю, где свет, а где тьма…

– Стоп, – поднял руку хозяин, – Опять тебя понесло, Гена… А вот и второе!

Появился официант с тележкой.

– Телятина – нежирная, – объявил Фомин, – Зато вымоченная в белом вине.

– Лучше бы – в коньяке, – вставил Баз.

– Смешаешь в желудке, – подмигнул хозяин. На столе возникла бутылка «камю».

Второе пришлось мне по вкусу.

Остальные тоже ели с аппетитом. Только Геннадий едва ковырял в тарелке.

– Ешь, Крокодил, – ласково заметил Баз, – Твоя свободная личность имеет полное право на хороший кусок мяса.

– Я подам в отставку, – пробормотал Геннадий.

– Из-за чего? – усмехнулся Фомин, наливая минеральную воду «швепс». Коньяк он почти не пил, – Я сделал тебе кой-какие дружеские замечания. Лучше я, чем «охранка»! Наведи порядок в собственном хозяйстве. Мне не нужны партизаны в моём районе! Тогда и карателей, кстати, не будет.

– Я не могу обеспечить законность.

– Просто не помогай бандитам! Мне плевать, что твои идиоты пишут в «сети». Главное, чтоб не печатали листовки.

– Я не знаю, кто бандиты. А «Территориальная оборона» – сборище подонков.

– Это и без тебя известно. Но они – необходимое зло.

– Кто-то должен сделать грязную работу, – подмигнул пресс-секретарь.

– Ты – циник, Баз, – вздохнул Фомин, разрезая кусок телятины.

– Нет, я – романтик. Верю всему, что говорит Рыжий. К ноябрю он клялся уничтожить экстремистов и отменить военное положение.

– А звёзд с неба он не сулил?

– Только в будущем финансовом году.

– Я бы их ему оплатил. Если б ему, и правда, удалось навести порядок.

– Смотря что называть порядком, – выдавил Геннадий. Пальцы Крокодила нервно скребли скатерть. Думаю, если бы мог – он выскочил из комнаты. Но он не мог. Хотя и был здесь только гостем, а не арестантом.

Фомин укоризненно сморщился:

– Ты ведь политик, Гена. Должен знать, что иногда и подонки приносят пользу… А как вы думаете?

Я растянул губы в улыбке. Вероятно, улыбка вышла фальшивой.

– Понимаю, – кивнул Юрий Петрович, – Но кто вместо них? Такие же отморозки, только враждующие со всем миром. Это путь к хаосу. Даже самая дерьмовая власть – лучше, чем никакой.

– Когда-то вы думали иначе, – угрюмо буркнул Геннадий.

– И времена другие. Году в 1910-м никто бы не поверил, что глобальные войны зальют Европу кровью. А в 2010-м – разрушенная бомбами Москва показалась бы дурацкой выдумкой, – Фомин прищурился, – Человек должен соответствовать ситуации. Это бывает трудно. Но если не успеешь – проиграешь.

Его взгляд неотрывно в меня вперился.

Я поднял рюмку:

– Ваше здоровье!

– И твоё, – сказал Фомин, пригубляя коньяк. Он впервые перешёл на «ты». Кажется, беседа достигла некой важной отметки.

Что дальше? «Добрый» доктор с набором инструментов?

– Может вы и правы, – пробормотал Геннадий. Одним глотком допил воду, потянулся к коньяку и налил себе полный стакан.

Баз весело присвистнул:

– А осилишь?

Геннадий молча опрокинул в себя стакан. Глотнул. Закашлялся. Баз услужливо налил «Крокодилу» минералки.

– Не надо, – сказал тот. И выпил коньяк до дна.

– Наш человек! – похвалил пресс-секретарь, – В следующий раз поедем к французам вместе.

– Иди ты… – выдавил Геннадий. Тяжело качнул головой и посмотрел на Фомина, – Может, вы и правы. Но когда всё начиналось, я не думал… не думал, что будет так страшно.

– Чем дольше длится обман, тем больнее с ним расставаться, – кивнул Юрий Петрович, – Россия была великой иллюзией. Теперь надо создавать что-то настоящее.

Говорил он с «Крокодилом», а глядел на меня.

– Жаль, что партизаны существуют не только в воображении, – усмехнулся Баз.

– Это, как ломка после цифровой «дури», – вздохнул Фомин, – Не все выздоравливают. За возвращение к реальности приходится дорого платить.

– Ваш сын…

– Да, – хмуро согласился хозяин, – О таких вещах мне известно не понаслышке.

Махнул рукой в сторону окна. И закатная картина вдруг исчезла. Панорамное окно стало объёмным экраном.

Длинное помещение с низким потолком. Металлический стол-барьер перегораживал комнату. В дальнем её конце маячили мишени. «Тир – сообразил я, – где-то внизу.»

Нескладный подросток улыбнулся и помахал рукой. Кажется, он знал, что его снимает камера.

– Иногда, самое важное мы начинаем ценить слишком поздно, – голос Фомина непривычно дрогнул, – Я виноват перед Тэдди. Много работал, доверил его чужим людям, а он… он рос сам по себе. Я почти его потерял… Виртуальная зависимость с одиннадцати лет.

Тэдди открыл стальной шкаф и извлёк оружие.

«Пистолет-пулемёт „узи“ – подсказала мне память, – калибр 9 миллиметров, ёмкость магазина 32 патрона.»

– Я дал ему боевое оружие, – кивнул Фомин, – У меня нет выхода. Целый год в лучшей клинике Европы. И всё без толку. Единственное лекарство – вкус жизни. Настоящей, а не оцифрованной.

Тэдди уверенно взвёл затвор. Длинная очередь ударила по мишеням. Он выпустил весь магазин. Посмотрел в монокуляр и довольный результатом показал в камеру большой палец.

– Хорошо стреляет, – прокомментировал Баз.

– Раньше он не вылазил из «Dead Gun»-а.

Тэдди что-то крикнул. Боковая дверца рядом с мишенями открылась. Внутрь с визгом и лаем вылетел крупный рыжеватый пёс. Обычная дворняга.