Его сладкая девочка (СИ) - Драгам Аля

— Упрямая ты моя. Я же все равно тебя не отпущу. — Прикусываю плечико и подтягиваю девочку в душ. На руки взять не позволяет метраж помещения, это дома хоть пляши, места хватит.

— Правда?

— Что правда? — Заговариваюсь? Про танцы что ли сказал?

— Что не отпустишь?

— Конечно, правда. Я же тебя люблю. — А ничего так, романтично даже. Обнаженные мы под струями воды. — Ты единственная, кому я говорю и говорил эти слова. Родителям не считается. И как же я тебя могу отпустить, если так долго искал?

Сам, кажется, таю в моменте. Так она смотрит сейчас, душу выворачивает наизнанку. Не могу больше… в глазах темнеет от желания. Желания прижать, прикоснуться, поцеловать.

Приникаю к приоткрытым губам. Сразу беру напором. Потом, в кровати, буду нежным и ласковым, а сейчас дико хочу пометить свою территорию. Слетаю наши языки, вжимаясь в плоский животик каменной эрекцией. Ксюша вздрагивает, но не отстраняется. Уже хорошо.

Выливаю на ладони гель и провожу по плечам, рукам. Беру запястья и перемещаю девичьи руки на свою шею. Прерываю поцелуй и шепчу:

— Не стесняйся, тебе можно всё.

В глазах моей девочки буря не меньше, чем в моих. Ловлю её дыхание, когда скольжу руками к аккуратной груди. Нет, здесь не будет никаких откровенных ласк. Я хорошо помню, что у Ксюши постельный режим. Все происходящее затеяно ради того, чтобы она не зажималась со мной.

Моя понятливая девочка забирает с полочки флакон и льет гель на мои плечи. Несмело растирает по коже, пока касаясь только шеи и плеч.

— Смелее, моя хорошая. Не бойся.

И она не боится. Сама приближается к губам, оставляя невесомый поцелуй. Как настоящий дикарь, подхватываю его, углубляя, покусывая. Срываю тихие стоны с желанных губ.

Размыливаю пену, показывая пример. Спинка, животик, бедра. Ксюша повторяет за мной, задерживаясь на животе. Жду, пока осмелеет и спустится вниз сама. Но нет. Надо помочь. Целую, отвлекая, и кладу ее ладошку на своего джентльмена. Не зря же он встал в присутствии дамы.

— Тише, всё хорошо. Просто сожми.

Долбаный мазохист. Устроил себе сам пытку. Ксюша медлит, а потом проводит по стволу рукой, от чего уже из меня вырывается хриплый стон. Не помню такой реакции раньше на простые действия. С любимыми всё иначе? Каждый нерв оголен, каждая мышца напряжена.

— Так?

Не сразу понимаю, о чем спрашивает.

— Так, моя девочка. Так. А сейчас быстро смываем мыло и в кровать. Продолжим урок?

На автопилоте заканчиваем банные процедуры. Если у меня уже дыхалки не хватает, про Ксюшу молчу. Она прерывисто дышит, и то и дело прикрывает глаза. Пусть в голове она еще стесняется, но тело ее реагирует так, как мне нужно. Пара таких «уроков» и смущение из нашей кровати должно уйти.

Глава 27

Ксюша.

Егор заворачивает меня в полотенце и несет на кровать. Кажется, его ничто не смущает. Голый! Он же идет голый по палате, щелкает замком двери и возвращается ко мне. Отбирает махровую защиту, быстро убирая лишнюю влагу и ложится…

Не рядом, как я уже привыкла! А сверху. Как в ту ночь, когда мне снилось… а на самом деле нет. Мысли путаются.

Боже мой… я же трогала его… там… Как мне стыдно. Очень. Потому что мне… понравилось. Пальчики даже занемели, когда я прикасалась к горячей груди. Когда проводила по плечам. Какой он большой! У меня рук не хватает обхватить плечи Егора полностью.

— Расслабься, Ксюш.

А его шепот? Слушала бы и слушала. Ну как я умудрилась так пропасть? В его присутствии теряется вся связь с реальностью. Кислорода не хватает, когда он трогает, так откровенно показывает свое желание. Я не могу так. Это чересчур для меня.

— Моя девочка, — ну вот опять. Опять эти слова, его язык, ласкающий нежное местечко за ушком. Я не выдержу и сдамся… совсем скоро сдамся…

Или уже?

Тело реагирует само. А Егор, как опытный мастер, нажимает нужные точки, ласкает, гладит, чтобы разум покинул чат. Он давно покинул, на самом деле. На плаву держал только страх нового. Неизвестное же пугает. Но с ним и это чувство ушло.

— Егоооор…

Я не хотела, само вырывается. Руки тоже сами впиваются в плечи, оставляя маленькие царапинки. А ему хоть бы что, он только смотрит и улыбается. А в глазах извержение вулкана, не меньше.

— Сделай, как в душе. Не бойся. Сожми его.

Медлю, борясь с собой, а потом отпускаю. Хочу, чтобы ему было также приятно, как мне. Егор помогает своей ладонью, показывая, как двигать рукой. Огромный. Пальцев не хватает, чтобы полностью сомкнуть. И горячий. Не выдерживаю, и наощупь исследую, проводя по всей длине. Сверху что-то очень нежное и… липкая капелька. Аккуратно растираю её, а Егор начинает дрожать.

Испуганно отдергиваю руку. Черт, вдруг я что-то сломала?

— Ксюша, продолжай. Продолжай, пожалуйста.

Совсем охрип голос. Наверное, я сделала больно. Аккуратно возвращаю руку на место и делаю, как Егор показал. Двигаю вверх и вниз. Мне нравится его шумно дыхание. Это ведь потому, что приятно?

— Хватит, девочка моя, пока хватит. Я и так на грани.

Сам тянет за руку и сводит обе мои над головой, удерживая запястья. Что он придумал? Почему-то не боюсь, нет.

А в следующий момент уже все мысли улетучиваются. Остаются только вспышки.

Жадный поцелуй. Мои тихие стоны и его рычание.

Нежный укус на груди, когда тело пронзает насквозь. Горячий язык, выводящий узоры на одной и другой вершинке. Если первый раз я не всё понимала, то сейчас тону в ощущениях. Очень остро, всё чувствуется очень остро.

Мужская рука скользит вниз, туда, где всё давно свернулось в тугой узел. Настойчиво раздвигает бедра, касаясь пульсирующей точки. Сердце сейчас грудную клетку проломит, так сильно бьется. Кусаю губы, чтобы не стонать.

— Так хочу, чтобы ты не сдерживалась, но, черт, это больница.

Не сразу понимаю слова, произнесенные Егором. Он что, читает мои мысли?

Целует… как же он целует… и шепчет… выдыхаю ему в губы, а он не останавливается. Гладит, нажимает…

Замираю от неожиданности в тот момент, когда меня касается напряженный… ой…

— Егор?

— Не бойся, — эта фраза звучит, наверное, сотый раз. Так переживает за меня? — Нам сейчас доступна только лайтовая версия… я не буду входить… Доверься мне, малышка.

И я доверяюсь. Подчиняюсь его рукам, его напору. Делаю все, как он говорит.

Дрожу, когда движения становятся быстрыми и отрывистыми, когда прикосновения к волшебной точке приносят легкую боль… Изо рта вырывается стон, который Егор тут же глушит поцелуем, а потом… потом я распадаюсь на миллиарды осколков. Падаю в пропасть и лечу. Внутри чувствую сокращения, а перед глазами плывут разноцветные круги. Господи…

— Что это… что это было?

Егор не отвечает, а делает резкое движение и на мой живот падают жемчужные горячие капли. Смотрю в лицо любимого мужчины: губа закушена, глаза прикрыты, и только руки выдают то, как сильно он сейчас напряжен. Наконец, и Егор выдыхает и с улыбкой смотрит на меня:

— Тебе понравилось?

Румянец не заставляет себя ждать, расцветая на щеках. А он продолжает ни капли не переживая, что лежит надо мной, что его удовольствие растекается по моей коже…

— Егор…

— Нет, Ксюш, я не уйду. Да или нет?

— Да, — выдыхаю, отводя глаза.

— Вооот. Правильный ответ. Всё, как доктор прописал.

Улыбаюсь его непосредственности. Совершенно не дает уйти в мысли, сразу тормошит.

— Доктор Егор?

— Ага. Обращайтесь.

— Мне… эээ… мне в душ надо, — показываю на свой живот.

— Пациентка Романова, у вас постельный режим.

Встает с кровати и уходит. Через минуту возвращается с мокрым полотенцем и бережно вытирает мою кожу.

— А теперь спать. — И рядом укладывается. Уже привычно поворачиваюсь в подмышку и устраиваюсь в уютном убежище его тела и рук. Глаза закрываются.

— Егорка, мне одеться надо, я же голая.

— Потом. Спи.

Просыпаюсь отдохнувшая и счастливая. Не просто счастливая, а такая — парящая на облачке. А еще голодная.