Взгляд извне - Геннадий Тищенко

Чтобы удостовериться в своих догадках я сделал неслышный шаг к графу Уке.

— Не дурите, Еремкин! — предупредил меня розовощекий лейтенант, командовавший взводом. — Еще шаг и я не ручаюсь ни за себя, ни за ребят!

Поняв, что соплеменники прекрасно видят меня в инфракрасном диапазоне, я отключил невидимость. Необходимо было беречь заряд аккумуляторов, ведь неизвестно, в какие еще передряги я мог попасть.

Граф Уку, стоявший в шаге от меня, шарахнулся от моей физиономии, неожиданно «появившейся» рядом с ним. Вскоре стали видны остальные части моего тела, и граф Уку, считавшийся одним из самых просвещенных деятелей Островной Империи, отступил на шаг, бормоча что-то вроде «чур меня!».

— Так-то лучше… — проворчал лейтенант, не сводя с меня прицела бластера. — И не вздумайте проверять скорость моей реакции!.. — для убедительности лейтенант повел дулом бластера, и у моих ног появилась багряная черта. Это был след плазменного шнура, мгновенно расплавившего базальтовые плиты, которыми был вымощен пол.

— Да понял я, понял… — миролюбиво сказал я и медленно поднял руки. При этом я кое-что добавил, вполголоса. Так, чтобы слова мои услышал один лишь мой умненький комбинезончик, мгновенно переключившийся в режим ожидания.

— Следуйте за нами, барон, — скомандовал лейтенант, и по его кивку спецназовцы окружили меня плотным кольцом.

Лучшей ситуации невозможно было и представить!

— Белка! — едва слышно шепнул я и из специальных щелей моего, послушного лишь мне, комбинезона долбанул невидимый газ, не обладающий запахом, но при этом, мгновенно проводящий противника через все стадии белой горячки.

Мои сопровождающие вытаращили глаза, испуганно озираясь по сторонам, а затем дружно повалились на пол и умиротворенно захрапели. Лишь лейтенант трепыхнулся было, и даже, глупенький, попытался поднять на меня бластер. Пришлось вырубить его обычным ударом по шее.

Последним отключился граф Уку. Газ как-никак изготовлялся для воздействия на землян, а не на аруанцев.

Несколько мгновений граф таращился на мгновенно уснувших земных богатырей, потом медленно попятился, неотрывно глядя мне в глаза.

— Куда же вы, граф? — ласково поинтересовался я. — Ведь вы, кажется, так искали встречи со мной!

— Дьявол! — вскричал вельможа. — Я знал, что ты — исчадие ада!

Разумеется все это Хранитель Печати Его Величества Синуальпы Третьего прокричал на островном диалекте. Но Нечистого он помянул на прекрасном русском языке. Из чего я сделал вывод, что, либо аруанцы все-таки являются древнейшими выходцами с Земли, либо слишком быстро осваивают основные языки Галактики.

Перед тем, как окончательно отдаться в объятия Морфея, несчастный граф еще раз окинул мутным взглядом храпящих землян.

— Адью, граф! — весело крикнул я и, перешагивая через тела спящих, выбежал на веранду…

Глава девятнадцатая. Андрей Янин

После полудня я понял, что на Киалане мне не бывать. Час шел за часом, а никто даже не заикался о привале. Молчал и я. Просто шел, стиснув зубы, и старался не думать о жажде и голоде.

Мы находились в пути уже более четырнадцати часов, но солнце пылало все еще высоко над горизонтом.

Боже мой, ведь сутки здесь на шесть часов дольше земных, вспомнил я. К тому же сейчас здесь приполярное лето! Значит, идти нам придется еще не менее восьми часов!..

Я смотрел на согнутые под тяжестью рюкзаков спины Санти и Берга и старался идти с ними в ногу. Чтоб не сбиться с ритма.

Не думать о воде, мысленно повторял он. Только не думать о воде! Я просто обязан дойти, доползти!

Я по опыту знал, что, напившись, не смогу больше идти. Время от времени я прикладывался к фляге и, набрав в рот воду, подолгу полоскал горло, прежде, чем проглотить долгожданную живительную порцию.

Проклятая жара, думал я. За двадцать часов накалиться успеет что угодно! И как же они, черти полосатые, выдерживают такое пекло?! Воистину для этого надо было родиться осмилоком…

Во второй половине дня полоса экзотических зарослей осталась позади и колонна осмилоков, растянувшись на километры, извилистой змеей поползла между невысокими холмами, выжженными беспощадным зеленым солнцем.

— А питаться мы сегодня будем?! — громко спросил идущий впереди Гонсалес, не оборачиваясь и не сбавляя шага.

— Если сделаем привал, осмилоков нам не догнать! — откликнулся Леруа. — Кто может — пусть перекусит на ходу. Легу пить лишь в самом крайнем случае!..

— Сантино пузо просит арбуза! — процитировал Санти переиначенного раннего Пушкина.

— А я и от барбекю не отказалась бы… — мечтательно промолвила Юна, шедшая теперь рядом со мной.

— Сколько мы уже прошли? — спросил я хриплым голосом.

— Километров пятьдесят, не больше, — отозвалась Юна.

— А сколько осталось?

— Еще раза три по пятьдесят. Это если по прямой…

— Причем мы должны одолеть это расстояние за три дня, — уточнил Леруа, шедший сзади.

— Вы не в первый раз идете этим маршрутом? — вежливо спросил я Юну.

— Этим — в первый… Правда, вне карантинной зоны, мы частенько устраивали подобные марш-броски, чтобы не выглядеть бледно рядом с осмилоками. Но на Киалану впервые идет даже Леруа.

— Разве?! — Я сбился с шага и остановился.

— Устал? — раздался сзади участливый голос Леруа.

— Нет, ничего… Все в порядке… — Я глубоко вздохнул и зашагал дальше,

— Давай рюкзак! — сказал Леруа. — Нечего храбриться!

— Нет, я сам! — Я прибавил шаг.

— На, выпей немного. Это тонизирует… — я вдруг увидел перед собой прозрачную флягу с зеленоватым напитком.

— Не хочу…

— Пей! — горлышко фляги коснулось моих губ, и я почувствовал во рту горьковато-кислый вкус жидкости.

— Два — три глотка, не больше! — предупредил Леруа.

Я сделал три больших глотка и через некоторое время почувствовал себя лучше: в голове прояснилось, усталость почти прошла.

— Это лега, снадобье осмилоков, — пояснил Леруа. — Но злоупотреблять этим напитком не рекомендую…

— А они, значит, злоупотребляют? — Я кивнул в сторону идущих впереди осмилоков.

— Увы… это у них как зерна коки у индейцев Америки…

— А по ним не заметно…

— Позднее я тебе все объясню…

— Вот никогда бы не мог подумать, что ты докатишься до наркотиков!

— Молчи! — Леруа горько усмехнулся. — Береги силы…

Вечером, во время привала, когда Ула и Юна ушли в лагерь осмилоков, чтобы посмотреть на их ежевечернюю мистерию, Леруа зашел в палатку Янина и Берга.