Особое задание (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Не без воздействия английской принцессы, ставшей русской княгиней, Мономах написал свое знаменитое «Поучение Владимира Мономаха», призвав народ не лениться, трудиться, подавать милостыню, быть верным крестному целованию. Именно Гита превратила Владимира из полуязычника, кем он был, в доброго христианина, ищущего основы нравственности в Заповедях Христовых!

Мой опус нуждался в серьезной научной проверке, но кто и когда проверял журналистскую стряпню? Редактор остался не просто доволен, а пришел в восторг. Мало того, что заплатил мне целых сорок рублей, так велел приносить еще!

У меня получилось не тридцать строк, а добрых восемьдесят, но редактор сказал, что порежет что-то иное, не столь интересное и важное, а мой материал пойдет в завтрашний номер.

В ответ на мой скромный вопрос: а не будет ли проблем из-за того, что Гита изгнанница, а ее земли захватил Вильгельм Завоеватель, господин Случевский отмахнулся — мол, это домашние разборки англичан, для которых и пикты, и юты, и англосаксы с французами — их предки, а главное, что отражено в очерке, так это то, что принцесса Гита способствовала объединению русских земель!

Сорок рублей в марте, это не те деньги, что были в январе, но все равно, моя квартирная хозяйка, а с недавних пор и любовница, Галина Витальевна, приняла с радостью, а я ходил гордый, словно пещерный охотник, в одиночку заваливший мамонта и теперь хватавшийся этим перед соседями. А во взоре моей Галочки (да-да, именно так, и ей это безумно нравилось) мелькало некое любование своим добытчиком.

А материал для газеты у меня есть. Зря что ли на полках библиотеки стоит собрание сочинений Карамзина, лекции профессора Ключевского? Все можно пустить в дело! И как до такого раньше никто не додумался?

Библиотека — то место, куда стекается информация. Наши читатели — не только обычные архангелогородцы, но и офицеры, предпочитавшие скоротать вечер не за стаканом водки, а за книгой, солдаты, получившие увольнение и зашедшие полистать свежие газеты. Бывали и «союзники», в основном, англичане, которых можно отличить по форме. С этими беседовал сам директор, уводивший их в свой кабинет, а потом лично отбиравший книги из довольно-таки обширного отдела иностранной литературы.

Жаль, что мой закуток не позволял слышать все разговоры, но кое-что уяснить удавалось, а потом приходилось терзать несчастного Крестинина, не имевшего представления о появлении аэропланов. В марте из Англии прибыло три дюжины самолетов. Вместе с уже имеющимися получались довольно внушительные силы — авиакорпус, базировавшийся на реке Ваге, к северу от Шенкурска. Был еще аэродром у села Пучуга, это уже по Северной Двине, где стояли и баржи с ангарами гидросамолетов. Пароход «Пугачев», бывший одновременно казармой и штабом, превратили в мастерскую. Эх, ну почему Павлин Федорович не угнал этот пароход в Котлас? А мне теперь сиди, выискивай у Крестинина! В самом конце книги отыскал "воздуха сырость". Может, пойдет?

И как написать в шифровке, что в Архангельске открывается летная школа? Кедров, наверное, уже с ума сошел, разбирая мои послания.

Северное правительство время от времени проводило реформы, которые меня радовали. Здесь по примеру Советской России ввели новую орфографию, отменив Ѣ (ять), Ѳ (фита) и І (и десятеричное), изменив некоторые правила правописания.

Я обрадовался новшеству, но мои дедушки-библиотекари ворчали, спорили: стоило ли уподобляться большевикам, хотя и знали, что идея изменений принадлежала еще Орфографической комиссии при Императорской Академии наук, а большевики здесь совершенно не причем.

Другое новшество, казавшееся мне «нашим», это реформа школы. В Северной области вводилось всеобщее бесплатное обязательное образование детей обоих полов до 16 лет, отменялись все сословные учебные заведения, рекомендовано совместное обучение мальчиков и девочек, из программы выкидывался Закон Божий, древнегреческий и латынь, а обучение должно вестись на родном языке.

Впрочем, все вышесказанное входило в Программу РСДРП, в ту ее часть, что именуется «минимумом», с которой соглашались не только будущие большевики, но и меньшевики.

Заявлено, что главная идея образования — создание трудовой школы, а введение трудового обучения является новейшим достижением педагогики, присущим только Северной области! Хм. А я всю жизнь считал, что это достижение советской школы. Как помню — на втором курсе конспектировали Надежду Константиновну Крупскую, основоположницу советской педагогики. Впрочем, идеи носятся в воздухе.

Одно хорошо, что Правительство, введя автономию школы в деле составления программ и выбора учебников, образования педагогических советов, включающих как педагогов, так и родителей, не додумалось ввести «учкомы» — учебные комитеты, распределявшие паек для педагогов, а для учителей — ввести новое именование «шкраб» — школьный работник.

Не поклонник я Северного правительства, но некоторые его идеи мне нравились. Прежде всего, финансирование школ. При скуднейшем бюджете в Архангельске и губернии открывались новые гимназии и школы, ремесленные училища, а все учителя были приравнены к государственным служащим!

Беда в другом. Идеи останутся только идеями, если не будут подкреплены реалиями. Во-первых, учить детей просто некому. Почти все мужчины в возрасте от девятнадцати лет и до сорока пяти стояли под ружьем, а учителям после краткосрочных курсов цепляли офицерские погоны. В нашу библиотеку иногда забегали этакие «просветленные» юнцы, с вытаращенными глазами (наверное, как тот Володя Аксенов пару лет назад!), имевшие на плечах солдатские погоны, превращенные с помощью химического карандаша в офицерские. Здесь что, офицерских погон не хватает или просто мода такая? Вторая проблема, о которой говорили в нашей библиотеке, собственно, нехватка школьников. Если городские старшеклассники уходили добровольцами в армию и ополчение, то в деревнях парни шли трудиться. А что делать, если отец в армии?

У меня складывалось впечатление, что архангельские высокопоставленные особы застряли где-то в эпохе Просвещения, когда считалось, что образование излечит все общественные пороки, заставит правителя властвовать сообразно совести и закону! Иначе как объяснить мнение Правительства, что просвещение должно излечить народ от веры в большевиков и способствовать победе «белой» идеи?

Просвещение — вещь неплохая, вкупе со школами и всем прочим, но Северное правительство позабыло о другой, более простой вещи — пропаганде и агитации. Что надо бы сказать: а что будет потом, после свержения большевиков? Ни один архангельский политик четко ответить на этот вопрос не мог, а крестьянина очень смущало, что Северное правительство собирается войти в подчинение адмиралу Колчаку, ратовавшего за возвращение к «истокам» — восстановлению дореволюционного законодательства и возвращению земель их прежним владельцам. И хотя в губернии все земли были либо государственными, либо церковными, но от этого никак не легче. С государством бодаться сложнее, нежели с отдельно взятым помещиком. А большевики, как ни крути, дали крестьянству землю, введя «Декрет о земле». И к февралю тысяча девятьсот девятнадцатого года начал подзабываться голодный июнь и июль восемнадцатого. Казалось бы, чего проще, выпусти тысячи две листовок, объясни, что Архангельская губерния останется на особом положении, и земли, захваченные крестьянами еще летом семнадцатого года, так и останутся в землепользовании общин! Так нет, не догадались, ограничившись туманными словами, что все будет «произведено согласно закону!».

Как говорят, природа не терпит пустоты. Если белые не печатают листовки, разъясняя собственную политику, то это начнут делать красные. С линии фронта в Архангельск проникали листовки, отпечатанные политотделом шестой армии, в которых призывали прекратить братоубийственную войну, прогнать со своей земли интервентов, желающих не помогать русскому народу, а захватить весь Русский Север. А ведь планировалось глобальное наступление белых по всему северному фронту, благо, что у Колчака были очевидные успехи!