Особое задание (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

И наше революционное подполье на стареньком типографском станке с помощью литер, что я тащил на своем хребте (ладно, на санках), призывало белых солдат переходить на сторону красных, гарантируя их неприкосновенность. Что правительство Колчака непременно отберет у северного крестьянина его захудалые наделы вместе с вырубками и отдаст своим офицерам, мечтающими стать помещиками.

Но самым «убойным» агитационным листком стал не печатный текст, а плакат, созданный архангельскими подпольщиками. Могу похвастаться — идея моя, а воплощена в жизнь благодаря талантливому художнику и станку, на котором Наполеон печатал фальшивые деньги и прокламации[1]. Император вообще был мудрым человеком и свое вступление в чужую страну сопровождал массированным «вбросом» фальшивых бумажных денег, что приводило: во-первых, к расстройству денежной системы вражеского государства; во-вторых, население, испытав недоверие к собственным деньгам, охотнее брали оккупационные боны и расписки.

Этот станок из красного дерева весивший пуда четыре отыскался в одном из портовых складов . Наверное, прежний владелец хотел переправить его в Европу, но платить за лишний багаж накладно, и он отказался.

Говорят, французы бросили печатный станок при отступлении из Москвы, а один русский офицер, бывший родом из Архангельска, не поленившись, приказал отправить домой. Офицер этот баловался стихосложением и потому создавал на станке сборники стихотворений. И что ценно — печатал станок не с помощью литер, что достаточно дорого, а с помощью литографического камня.

Отыскать камень, нарисовать картинку, протравить, а потом получить изображение, раскрашенное в два цвета — вполне возможно.

Утром жители Архангельска рассматривали агитплакаты наклеенные на стены, заброшенные в щели между ставнями и просто валяющиеся около лавок и складов.

Три богатырские фигуры в военной форме трех государств, символизирующие русского солдата, плечом к плечу с англичанином и французом, ведут наступление на проклятых большевиков. Вон худосочная фигурка плачущего большевика с ружьем в руках на фоне каких-то ног, а за его спиной крошечный домик, похожий на хатку.

Плакат ратовал за скорое наступление Белой армии и союзников, должен был вызвать патриотическое настроение и насмешку над большевиками.

Только отчего-то никто не смеялся, патриотическим настроением не проникся. Наоборот, женщины, глядя на плакат, принимались плакать, а солдаты, тихо зверея, лезли драться с собственными офицерами и срывали с них погоны. В каком-то архангельском ресторане солдаты избили и офицеров, и союзников, имевших неосторожность попасться им на глаза. Да и господа офицеры… Говорят, в одном из лучших батальонов Белой армии, расквартированных в Александро-Невских казармах, во время утреннего построения сразу три ротных командира вышли из строя, повернулись лицом к солдатам и застрелились. Взбунтовавшихся солдат пришлось расстреливать из пулеметов, а уцелевших отправлять на Соловецкие острова.

Фигурка плачущего большевика при ближайшем рассмотрении оказывалась изображением оборванного подростка. Нескладный долговязый мальчишка, взявший винтовку из рук убитого отца. Да, он плачет, и ему очень страшно! Он понимает, что три здоровенных дядьки его убьют. Что втопчут в землю и не заметят. Но пока парень жив, не пропустит к родному дому врага. Потому что как бы тот не рядился в русскую форму, если рядом с ним чужаки — это враг!

[1] Вынужден сделать маленькое отступление. Если выпускник школы, сдающий ЕГЭ по истории, при написании исторического эссе укажет «Наполеон печатал фальшивые ассигнации», то получит за этот пункт ноль баллов. Следует писать «Наполеон приказал напечатать; по приказу императора были отпечатаны» и пр.

Не смею настаивать, но у меня есть еще одна книга про деятельность чекистов. Правда, действие происходит в наши дни и это фэнтези. https://author.today/work/64450

Глава 16. Шекснинское восстание

Ночью нас подняли по тревоге. Ничего не объяснив, посадили в кузов грузовика и доставили на Площадь трех вокзалов, которую мы недавно слегка почистили от человеческой грязи.

На перроне Ярославского вокзала распоряжались Кедров и незнакомец в старой офицерской шинели, но без погон и иных знаков различия. Рядом стоял молчаливый человек в кожаной куртке. Видимо, комиссар.

— Товарищ Аксенов, — позвал меня начальник Военного отдела.

Подбежав, козырнул, чем вызвал некоторое удивление и у Кедрова, и у незнакомца. А я еще и доложить хотел как положено, но вспомнил, что это уже не принято. Или пока не принято?

— В Череповецкой губернии восстание, — сказал Кедров. — Товарищ Аксенов, вы назначаетесь командиром сводного отряда чекистов. Ваша задача — принять участие в подавлении восстания, затем установить его причины. Ваш непосредственный командир — товарищ Егоров. Комиссар — товарищ Кокоулин.

— Есть! — отчеканил я, искоса глянув на военного. Если он строевик, а не штабист, это хорошо.

— Вопросы?

— У чекистов из оружия только револьверы, — сообщил я очевидную вещь.

— Оружие и патроны получите в Вологде, — вмешался Егоров. — По дороге сделаем остановку, я пришлю посыльного, проведем малый военный совет. Ваш вагон — номер два. Поезд отходит через пять минут.

— Разрешите выполнять?

Я побежал рассаживать народ в теплушку. Плохо, что нет винтовок, нет и пайка. Ладно, пока переживем, а там видно будет.

Чекисты отличались от военных «разношерстностью». Красная армия хоть и не отличалась единообразием форменной одежды, но в большинстве своем была в шинелях. Наши же, кто в чем: в кожаных куртках и партикулярных пальто, в полушубках и шинелях.

— Товарищи чекисты! — прокричал я, привлекая внимание. — Моя фамилия Аксенов, и я назначен командиром отряда. Все грузимся в вагон номер два.

С однокурсниками проблем не возникло, и они дружно пошли к указанному вагону, но кое-кто из других пытался покочевряжится.

— Слышь, Аксенов, а куда мы поедем? — ухватил меня за рукав плотный мужчина лет сорока в добротном полушубке.

Сдержавшись, чтобы как следует не треснуть по руке, аккуратно отцепил цепкие пальцы, кивнул на вагон.

— Товарищ, вы приказ хорошо услышали? — спросил я, а потом подтолкнул товарища в полушубке вперед к вагону. — Грузитесь в вагон, занимайте место.

Было заметно, что не все ездили в теплушках на деревянных нарах. Ну и что? Я и сам в таком вагоне еду второй раз. Для начала пришлось согнать с места у входа товарища в полушубке. Он поворчал, но поняв, что спорить бесполезно, ушел вглубь вагона. Откровенно говоря, я охотно уступил бы ему свой лежак — от дверей обычно сильно задувает, но это место командира. К счастью, рядом с железной буржуйкой лежали дрова — немного, но, если экономить, до Череповца хватит. Есть еще два полуведерных чайника. Плохо, что пустые, но воды где-нибудь по дороге добудем. Есть окно, и даже стекло целехонько. Совсем прекрасно.

Подождав, пока поезд не начнет трогаться и задраив дверь сказал:

— Товарищи, повторяю для тех, кто не слышал или не расслышал. Я назначен командовать сводным отрядом ВЧК. Обращаться ко мне либо товарищ командир, либо товарищ Аксенов. Кабинетов здесь нет, поэтому все приказы выполнять беспрекословно. Пока могу сказать, что мы направляемся в Череповецкую губернию на подавление белогвардейского восстания. Оружие и патроны получим позже. Вопросы?

— Жрать когда дадут? — поинтересовался кто-то из глубины вагона. Может, тот самый товарищ в полушубке.

Когда дадут жрать, я и сам не знал, равно как и многое другое. Но показывать подчиненным, что командир чего-то не знает, нельзя.

— Паек получим, но позже. До Череповца ехать недолго, потерпим.

Озаботившись, чтобы растопили буржуйку, принялся составлять список отряда. С товарищем в полушубке опять вышел маленький конфликт.

— Товарищ Аксенов, подчиняться я вам буду, но свою должность и фамилию докладывать не обязан.