Европад - Любовь Зиновьевна Аксенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда ей казалось, что действовал одиночка. Эля назвала его «грабитель-неудачник» и запечатала в отдаленные области памяти. Потом все настойчивей стала связывать его с Земанами. Эта ниточка тоже пока вела в никуда.
Теперь, спустя пять месяцев, Эля снова взялась за поиски Алекса в Интернете. Неожиданно поняла, что имеет весьма смутное представление о сфере его деятельности: деньги, биржа, какие-то союзы, объединения, акции. «Зато круг его интересов я знаю хорошо. Не поискать ли там? Недаром мы так нравились друг другу!»
Эля вспомнила, как она познакомилась с Алексом. Был обычный мартовский день. В газете шла верстка. Еженедельный аврал всем давно надоел, но, как ни старались, в последний день приходилось стоять на ушах. Эля намедни сдала свой материал и тихо скучала, просматривая редакционную почту. Ее внимание привлек полосатый конверт. «Странный какой! Вижу впервые!» Эля открыла. Нашла визитку с припиской: «У меня есть интересный для вашей газеты материал. Прошу позвонить». Эля попробовала поговорить с Вадимом, тот только отмахнулся:
— Иди, куда хочешь, только не мешай. До завтра!
Эля набрала телефон Александра Пивоварова и не пожалела. Через полчаса уже сидела в его «БМВ». Просматривала бумаги, которые он ей предложил. Их сопровождала краткая справка с прогнозом о надвигающемся крахе крупнейших американских и немецких компаний. Всего двадцать три названия, тщательно зачерненные фломастером. Видны только четыре.
«Что он тогда говорил? Ах, да, я спросила, откуда у него эти данные. Человек, который обладает ими, может стать в одночасье миллиардером на операциях с акциями…»
— Вернее, не потерять миллиарды, если они есть. Именно поэтому я хочу опубликовать прогноз. Пусть радость поделят миллионы людей, не только сотня информированных.
— Почему бы нам с вами не быть среди самых шустрых?
Алекс посмотрел на Элю как-то очень внимательно и спросил:
— У вас большая семья? Вам нелегко дается эмиграция?
Эля не ответила.
— Так все-таки почему? — повторила она.
— У меня нет миллиарда, чтобы разорить эти компании сегодня. Пусть все идет своим чередом. Пусть мыльные пузыри раздуваются до тех пор, пока не лопнут… Мы только дадим шанс мелким держателям акций, чтобы они увели активы из неблагополучных компаний…
— Тем самым приблизим их крах…
— Возможно… Чему быть, того не миновать. Если им суждено рассыпаться, при чем здесь мы?
— Шеф ни за что не согласится напечатать этот материал…
— Вы можете представить этот прогноз как первоапрельскую шутку… Смогли бы вы так подать его, чтобы комар носа не подточил и шеф был доволен?
— Вы не знаете Вадима. Он держит нос по ветру и информирован лучше нас с вами. Если ваши данные серьезные, он не даст им хода, пока не урвет приличный куш. То, чего не хотите вы, сделает он. Может, лучше запустить в Интернет? Я могу организовать так, что ни одна ищейка не найдет, кто за этим стоит.
Алекс взглянул ей в глаза, глубоко-глубоко. У Эли перехватило дыхание. Показалось, что падает. Она не выдержала взгляда, закрыла глаза. Алекс прижал зубами ее губы. Стало больно. Она не вскрикнула. Как пучок травы, сгреб в охапку, вдавил в мягкое сиденье, стал целовать. Страстно, крепко. Время остановилось. Эля задохнулась, зажмурилась, полетела в бездну…
Так было с Алексом и потом. Резко, неожиданно, до умопомрачения. Разговорами они занимались до и после. В моменты близости все покидало их, переставало быть важным. «Хочу!» Только это пятно светилось в мозгу. Только оно определяло существование Эли.
Она встряхнулась, закурила. «Не найду его — сойду с ума. Если бы я знала, что он исчезнет, разве стала бы терять дни и минуты? Сколько слов сказано зря! Сколько возможностей упущено!»
ГЛАВА 23
ОБМАН, ВЕЗДЕ ОБМАН — ЧТО ЗДЕСЬ, ЧТО ТАМ…
Сумерки набросили на монитор темную шаль. Пора было включать настольную лампу. «Опять придут огромные счета за свет и телефон». Эля выпила кофе.
Вадим беспощадно резал ее материалы, печатал пятое через десятое. Гонорары едва позволяли сводить концы с концами. Студенческие годы в Питере вырисовывались в свете этой зеленой лампы куда более вольготными, чем были десять лет назад. В России казалось, что все работающие живут в Европе что надо. Как бы не так! «Мне еще повезло — какая-никакая зарплата. Сколько таких, кто не имеет даже этого?»
Если бы не деньги, вырученные от продажи мебели Алекса, Эле, как прежде, до встречи с Пивоваровым, пришлось бы сидеть на голодном пайке. Не то что тряпку новую купить, поесть не всегда удавалось. Да и матери в Питер сотню-другую надо было ежемесячно пересылать. Со стороны кажется, что на Западе даже низкооплачиваемые зарабатывают в десять раз больше, чем в России. Квартира, коммунальные услуги, транспорт съедают половину, еще до сорока процентов — налоги. Остается совсем ничего — меньше семисот евро. На них надо есть, одеваться, платить за ремонт, помогать ближним. Полно неожиданных расходов: то штраф за парковку, то замок испортился, то кран… Стоят же все услуги раз в десять больше, чем в России…
«На памятнике Хемницера написано: «Жил честно, целый век трудился и умер гол, как гол родился». У меня и у всех моих друзей такая же ситуация».
Мысли о прошлом и будущем вгоняли в уныние. Собственная
