Европад - Любовь Зиновьевна Аксенова

О существовании секретного списка надвигающихся банкротств Вадим узнал примерно два года назад. Тогда же он мог связаться с компаньонами. Кто они, Эля не знала, но догадывалась, что Земан действует не сам по себе, а выполняет волю каких-то хозяев.

Он нередко упоминал имя Сороса, с восхищением рассказывал, как тот тряхнул три национальные валюты: французский франк в восемьдесят восьмом, английский фунт в девяносто втором и русский рубль в девяносто восьмом. Об этих дефолтах знали все. Оценивали по-разному. Вадим — всегда с восторгом.

Кроме того, у Вадима было два брата. Они тоже не бездействовали. Эля стала прощупывать их.

«Может, с помощью Земанов надеются прибрать к рукам недвижимость еврейских общин, во главе которых сидят тюхи-матюхи? — суетился внутренний голос. — Завладеть реституционной собственностью, оставшейся со времен войны?» — «Весьма вероятно! — отвечала Эля. — Но мало. Что тогда? Прорасти в правления крупных компаний, установить связи в правительствах разных стран путем создания всевозможных конгрессов и объединений? Теплее. Особенно если вспомнить, что младший Земан все время занят тусовками. Целью этих мероприятий могут быть деньги. Большие. Не мелочевка. Да еще власть. Огромная. Тоже трансформируемая в деньги.

Пойдем дальше. Информация, полученная от Алекса о банкротстве Bank of America и Энрона, оказалась верной. Дорогого стоила. Можно сказать, одним ударом Вадим оправдал с ее помощью издание газеты. Тем более выиграли его хозяева. Спустив активы ненадежных фирм, они могли почувствовать новый зуд. Захотели вытащить из Алекса весь список, заодно узнать, акции каких компаний будут расти. Мечтали о возможности не только спасти миллионы, изъяв их из ненадежных фирм, но и приумножить капитальчики».

Эля вышла на кухню. Транзистор мурлыкал какую-то мелодию. По подоконнику прыгала синичка. «Стала совсем домашней, кроха! Меня совсем не боится». Девушка насыпала семечек в палисадник. «Узнает дворник, убьет. Вкатит штраф. Специально надпись повесил: «Птиц во дворе кормить нельзя». Чтобы случайно не вырос подсолнух или кусочек мусора не появился». Она взяла джезве с кофе в комнату, устроилась удобней на диване и вернулась к своим размышлениям.

«Недавно я прочитала, что друг Алекса из «Нью-Йорк таймс» Аллан Майерсон выбросился из окна с последнего этажа редакционного здания. Может, тоже помогли? Ему было сорок семь. Как медный котелок, прослужил лет двадцать в своей газете. Вел экономическую рубрику. Дал подборку об управителях Энрона, уличил их в подделке документов. Дурили акционеров. Предсмертную записку Аллана не разглашают. Наверно, слишком большие секреты о деятельности власть имущих… Вот тебе и causa finalis…

Ах, Алекс, Алекс! Говорила тебе, не лезь в дерьмо! Лучше бы сами воспользовались! Не послушал — попал в зубы к акулам. Теперь расхлебываем. Хорошо, что жив остался… Так это Земаны тюкнули его? Пытались войти в доверие, не получилось, решили нажать. Чуть не утопили… И что? Пивоваровы обо всем догадываются, подозревают меня в связях с Вадимом и его хозяевами? Возможно, но вернемся к началу.

Обращаясь в газету, Алекс не предполагал, что окажется в руках финансовых воротил, для уничтожения которых собирал информацию. Слишком маленькое и незамысловатое у нас издание, ничтожные деньжата крутятся вокруг него. Не думала об этом и я. Хотя предчувствия, конечно, были, поэтому долго удерживала мужика от встречи с Вадимом. Зря отступила. Свела их на свою голову. Впрочем, Алекс с моей подачи сразу заподозрил что-то неладное и ничего интересного Вадиму не сообщил.

Недовольный его молчанием, Вадим стал действовать. Узнав, что Алекс едет в Испанию один, без меня, подвесил к нему нужного человечка. Меня решил пасти сам. Трясти, пока не расколюсь. Если что-нибудь знаю. Если нет, держать на коротком поводке. Зачем? Чтобы обменять, например, на сведения, которые есть у Алекса. Или у его боссов. Кстати, кто они? Воротилы, которые крутят биржу? Если Алекс их человек, почему они не вытащили его? Может, он скрывается и от них, не только от меня и Вадима? Betrogene Betruger, как говорят немцы (обманутый обманщик). Сколько вопросов! Надо расслабиться!»

Эля включила телевизор. «Тридцать программ, а смотреть нечего. Новости, спорт, дурные фильмы и сериалы, by and by. Хотя бы что-нибудь о жизни». Взялась за конфеты с ликером. Ела, пока не уснула. Проснулась — за окном утро. «Беда! Опаздываю на планерку!» Схватила такси, поехала в редакцию.

Догадавшись, что Вадим просеивает ее статьи и выискивает крупицы нужных намеков, Эля стала вести себя как непуганая ворона. Будто невзначай, слила Вадиму названия еще двух компаний, катящихся в пропасть, — WorldCom и Allianz. Затем запустила фальшивку — акции Microsoft. Одновременно попыталась выяснить, что знает Вадим об Алексе.

Разочаровалась. Было похоже, шеф не в курсе. Никаких подробностей об Испании. Будто считает, что Пивоварова нет в живых.

— Вместо Алекса, как наживка для тебя и Дмитрия, бродит по свету другой человек, — зудел и зудел внутренний голос.

— Ты думаешь? Но зачем уделять такое внимание мне? Не проще ли работать с Алексом?

— Могут быть нюансы, которые известны только начальству Вадима. Например, Земан считает, что Пивоварова сохраняют как мормышку. По-прежнему хотят разменять на сведения, которые содержатся в его «нетленной душе» или в компьютере. Стоп!

Эля вскочила с дивана. Бросилась к компьютеру.

Начала просматривать файлы, нет ли изменений. Вроде все в порядке.

— Но дома-то побывали, вставили жучок? — терзало сердце alter ego. — Как мог догадаться о нем Дмитрий? И еще. Если альдинская сумка — дело рук Вадима, почему не явились за деньгами?

— Постой, подруга, ты же сама рассказала Вадиму, что денег нет и ты идешь в разведку… Значит, все-таки Вадим. Ну что ж, поживем — увидим. Главное — деза. Надо валить побольше мусора, делать дурные прогнозы о будущем биржи, финансовых компаний. Пусть держат меня за пророка. Пока не поймут, что это бабские фантазии. Надо, чтобы Вадим усвоил: никакой ценной информации у меня нет. Алекс всерьез меня не принимал. Ловил кайф. Надо побольше откровенничать с Вадимом на эту тему. Еще лучше