Впервые над полюсом - Н. Стромилов

Через пять минут в кают-компании митинг. Шевелев зачитывает телеграмму. Она встречается бурной овацией. С большим подъемом выступает Шевелев, летчики Молоков, Мазурук, Алексеев и Козлов. В простых, идущих от сердца словах они заверяют народ, партию, правительство, что задание будет выполнено до конца с честью!

Митинг окончен. С нетерпением ждем очередного срока связи с полюсом, чтобы передать приветственную телеграмму…

* * *

На разведку погоды вылетает У-2. Пилотирует Мошковский. С ним Дзердзеевский. Результат неутешителен: лететь на полюс нельзя. Кренкель подтверждает это: у них туман, поземок.

Нас всех занимает существенный вопрос. Большие надежды в экспедиции возлагались на радиокомпасы. На подходе к полюсу именно с их помощью три находящихся сейчас на базе самолета должны точно выйти на дрейфующую станцию, пользуясь радиостанцией самолета Водопьянова как приводной. Но она вышла из строя. А волны радиостанции Кренкеля лежат за пределами диапазона радиокомпасов. Какой же выход? По-видимому, единственный: исключительно точная астрономическая навигация и контроль пути по радиомаяку, который, как мы теперь уже знаем, хорошо слышен до самого полюса. Штурманы должны мобилизовать для этого все свои знания, весь опыт! Осложняется их задача тем, что они будут в полете к полюсу держать экзамен и как радисты, - ведь специальных радистов на тяжелых самолетах, за исключением флагманского, нет.

24 мая. Совещание пилотов, штурманов, радистов базы. Его проводит Шевелев, коротко и деловито. Назначается флагманский самолет из числа находящихся на базе - Молокова. Шевелеву приходит удачная мысль: мы не можем воспользоваться радиостанцией самолета Водопьянова как приводной, но Водопьянов может пеленговать тяжелые самолеты на подходе к полюсу посредством имеющегося на его самолете радиокомпаса и сообщать им результаты пеленгации через рацию Кренкеля! Правда, льдина дрейфует и вертится вокруг своей оси, но опытные навигаторы Спирин и Федоров учтут движение льдины и внесут необходимые поправки. Сообщили об этой идее на полюс. Там согласились.

Мощный поток приветственных телеграмм не прекращается.

Кок базы Курбатов готовит населению дрейфующей зимовки хороший подарок: десятка полтора буханок только что испеченного черного хлеба и бидон свежего молока. Представляем, как эти незамысловатые продукты будут встречены на полюсе, где уже трое суток сидят на галетах и концентратах.

Шевелев предложил мне полететь на полюс в качестве бортрадиста самолета Молокова. Нужно ли говорить, с какой радостью я согласился. Погода - из рук вон - туман, снегопад, поземок. Но… с рабочего места синоптика вдруг перестала доноситься ария Германа. Правда, не слышна пока и песня из кинофильма «Цирк». Однако…

Вам на полюс? Пожалуйста!

25 мая. Давно уже слышится «Широка страна моя родная…» Дзердзеевский категорически заявляет, что сегодня самолеты смогут лететь на полюс. С некоторым недоумением смотрим то на него, то на плотную низкую облачность. На разведку погоды срывается Р-5, пилотируемый Крузе. Почти весь состав экспедиции уезжает на основной аэродром, зимовка пустеет.

Стою последние минуты своей вахты в радиорубке базы. Рядом Шевелев с Дзердзеевским просматривают последние метеосводки. Договариваюсь с Диксоном о порядке радиосвязи с самолетами, которые пойдут на полюс. Кренкель радирует: «Погода прекрасная! Над нами голубое небо!»

Хочется обнять чародея-синоптика.

Сдаю вахту Богданову. Одеваюсь потеплее, захватываю спальный мешок, сажусь в У-2. В кабине пилота - Головин. Сегодня он обслуживает эту, видимо, самую короткую в мире авиалинию - по прямой, от зимовки до основного аэродрома, около пяти километров.

Не мог подумать я тогда, что последний раз лечу с этим замечательным летчиком и чудесным человеком. 28 апреля 1940 года Павел Георгиевич Головин, летчик-испытатель, тридцатилетний полковник авиации и Герой Советского Союза, первый советский летчик, пролетевший над Северным полюсом, погиб при исполнении служебных обязанностей.

На куполе шумно. Работают моторы почти всех самолетов. У машин - как всегда - озабоченные механики. Тарахтят моторы тракторов. Снег липкий. Наверное, старт будет тяжелым. У-2 улетает на зимовку за Шевелевым.

С разведки возвращается Крузе. Еще не вылезая из кабины, протягивает к нам руку с поднятым большим пальцем, и мы понимаем, что дела с погодой обстоят не так уж плохо. Через минуту Крузе рассказывает, что облачность кончается примерно в двухстах километрах к северу от Рудольфа. Из вернувшегося с зимовки У-2 выпрыгивает Шевелев и обменивается несколькими словами с Крузе. Команда: «По самолетам!»

Наша машина должна стартовать первой. Сумеем ли оторваться от мокрого, липкого снега?

У трапа Василий Лукич Ивашъна. На полном серьезе спрашивает корреспондента «Правды» Бронтмана:

- Вам на полюс?

- Конечно!-не уловив шутки, отвечает Лазарь Константинович.

- Пожалуйста!-голосом трамвайного кондуктора разрешает Ивашъна.

- Ох уж эти старшие механики… - вижу я смешинки, с опозданием появившиеся в глазах Бронтмана.

* * *

Через минуту все на своих местах. Около радиостанции - мы с Бронтманом. Лазарь Константинович - человек знающий, любит технику во всем ее многообразии, но предпочтение все же отдает тому ее виду, посредством которого осуществляется передача его объемистых корреспонденции в газету…

Нарастает гул моторов! Но машина не двигается с места. Малые обороты, потом снова газ! Снежный смерч взвивается за самолетом, дрожащим от напряжения! Но все напрасно. Подбегает трактор, такой маленький по сравнению с самолетом. Он волочит за собой два толстых стальных троса. Ивашъна выскакивает из самолета, подбирает концы тросов и с помощью механиков с других машин - одному это сделать очень трудно - завязывает их в петли вокруг лыжных втулок, в тех местах, где они крепятся к подкосам. Петли готовы. Трактор начинает медленно ползти, пытаясь без резкого рывка (иначе лопнет трос) сдвинуть самолет, лыжи которого прилипли к снегу. Тросы сначала как змеи извиваются на снегу, потом выпрямляются, натягиваются и вдруг один из них - крепкий, толщиной в два пальца стальной канат - лопается, как гнилая веревка!

Снова завязываются петли. И снова лопается трос. А время идет. Все ниже опускается облачность. На помощь подбегает второй трактор. Четвертый раз завязываются петли. Очень медленно натягиваются тросы, вот-вот должен быть обрыв… Но в это время все четыре самолетных мотора начинают помогать тракторам и машина нехотя двигается с места. Теперь самое главное не остановиться ни на секунду - иначе все начнется сначала!