Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

И дивизионными пушками, пробивающими лобовую броню самых тяжелых танков противника. И реактивными установками залпового огня… Ноль в наличии, ноль по плану, процент укомплектованности — 100. Вот это и есть прославленная немецкая аккуратность и педантичность. В танковых дивизиях Красной Армии в начале войны было уже более 1500 танков КВ и Т-34. Благодаря мудро составленному МП-41 это с чистой совестью можно определить словами «жалкие 9 % от штатной численности». В вермахте дивизионные гаубицы таскают шестеркой лошадей. Наши историки называют это «полностью отмобилизованной армией, на которую работала промышленность всей Европы». Да, не догадались Гальдер и Йодль составить мобилизационный план «по-умному», не пришло им в голову включить в штатный состав своих войск несуществующую технику, потребовать у Гитлера 4 тягача на одну пушку… Вот поэтому их советские историки иначе, чем «битые гитлеровские генералы», и не называют.

Еще одной излюбленной темой исторического «мозгоимения» является радиосвязь. Связи в Красной Армии не было. Как секса в СССР. Это знают все. Строго говоря, «догмат об отсутствии связи» выходит за рамки «процентного метода», так как в большинстве случаев фальсификаторы даже не утруждают себя указанием каких-либо конкретных цифр. Зачем? Читатель безо всяких цифр знает, что на рассвете 22 июня 1941 г. немецкие диверсанты перерезали все телефонные провода, а о радиостанциях в Красной Армии даже и не мечтали. И лишь в немногих, самых солидных книжках появляется информация о том, что «войска Западного ОБО были обеспечены полковыми радиостанциями — на 41 %, батальонными — на 58 %, ротными — на 70 %…». И в самом деле, как можно воевать в таких условиях? В начале 40-х годов прошлого столетия обеспеченность РОТНЫМИ РАДИОСТАНЦИЯМИ — всего лишь 70 %. Это же… это же все равно что погреб без джакузи или сеновал без посудомоечной машины!

Со связью в Красной Армии действительно были большие проблемы. В первые часы, дни и недели войны обмен информацией между штабами всех уровней был почти полностью парализован. Это есть факт. У этого факта есть простое, понятное, но абсолютно неприемлемое для советской (равно, как и для современной имперской) исторической мифологии объяснение, а именно: субъекты информационной сети отсутствовали или не желали вступать в связь. Проще говоря, бросивший свои войска и убежавший в тыл командир дивизии не мог, да и не хотел доложить о ходе своих «боевых действий» сбежавшему на день раньше и на 100 км дальше командующему армией. Даже наличие спутниковых телефонов ничего бы не изменило в этой ситуации. Точно так же, как наличие сотового телефона не помогает родителям найти своего не в меру повзрослевшего подростка, который ушел на день рождения к другу и не хочет вовремя возвращаться домой. На такой случай или «батарейка сядет» или случайно нажмется «не та клавиша»…

Разумеется, такая простая правда не устраивала советских «историков», поэтому они с ловкостью, которой позавидовали бы матерые карточные шулеры, подменили реальный факт отсутствия связи между командными инстанциями заведомо ложным измышлением об «отсутствии» в Красной Армии ТЕХНИЧЕСКИХ СРЕДСТВ связи. Для большего эффекта они еще и навязали легкомысленной публике тезис о том, что якобы отсутствовавшая радиосвязь является якобы единственным техническим средством связи. Удивительно, но публика заглотила даже этот крючок без наживки. Почему-то никто не вспомнил о том, что Наполеон, Суворов и Кутузов командовали огромными армиями не только без радиосвязи, но даже и без простого проводного телефона. Почему-то все забыли о том, что превосходным средством связи может считаться сигнальный костер, сигнальная ракета, мотоцикл, автомобиль, легкомоторный самолет…

Уставная полоса обороны (в наступлении она значительно уже) стрелковой дивизии составляет 10–12 км. Если для простоты предположить, что штаб дивизии находится в центре боевого порядка, то посыльный может добежать до любого фланга за полчаса. Пешком. На мотоцикле за это время можно преодолеть (даже по сильно пересеченной местности) 30–40 км, т. е. доехать до штаба корпуса. В абсолютном большинстве случаев приказы и донесения командира дивизии отдаются в гораздо меньшем темпе, нежели два раза в час, так что большая скорость передачи информации и не требуется. Кому бегать и на чем ездить? По штатному расписанию апреля 1941 года в отдельном батальоне связи стрелковой дивизии числятся:

— 278 человек;

— 6 верховых лошадей;

— 3 мотоцикла;

— 3 бронеавтомобиля;

— 1 легковой и 11 грузовых автомобилей.

Это штатное расписание. А что было в реальности? Лошадей считать мы не будем, но мотоциклов в Красной Армии по состоянию на 15 июня 1941 г. числилось 16 918 штук. Как видим, особых проблем с обеспечением каждого батальона связи в каждой из 179 стрелковых дивизий тремя мотоциклами не было. И с бронеавтомобилями все было в полном порядке. Одних только легких бронеавтомобилей БА-20, как нельзя лучше подходящих для езды с особо важным документом под огнем противника, перед войной числилось 1899 единиц. В среднем по 6 на каждую из 303 стрелковых, моторизованных и танковых дивизий Красной Армии. По штатному расписанию в состав мехкорпуса входила собственная корпусная авиаэскадрилья, оснащенная самолетами У-2 и Р-5 в количестве 15 (пятнадцать) единиц. Уникальный по своей простоте, надежности и дешевизне «кукурузник» У-2 (По-2), как известно, взлетал и садился на любой лесной поляне и при всей своей «тихоходности» все же перемещался в пространстве в два-три раза быстрее мотоцикла.

Разумеется, в ряде случаев информацию необходимо передавать в «режиме реального времени», не допуская даже минутной задержки. Например, связь между огневой позицией артиллерийской батареи, наблюдательным и командным пунктами артполка должна действовать непрерывно — посыльные с пакетами тут неуместны. Поэтому главным средством связи в армиях XX века стал телефон с проводами. И того, и другого в Красной Армии было немало. А именно: 343 241 км телефонного и 28 147 км телеграфного кабеля. Этим количеством можно было обмотать Землю по экватору 9 раз. Телефонных аппаратов всех типов числилось 252 376 штук. В среднем — более 800 штук на одну дивизию. Простой и дешевый провод, кроме всего прочего, обеспечивает несравненно лучшую, нежели радиоканал, скрытность и помехозащищенность связи. Проводную связь очень трудно (техническими средствами 40-х годов практически невозможно) «забить» помехами, а для того чтобы подслушать переговоры или использовать проводную связь для передачи ложной информации, нужно засылать разведывательно-диверсионную группу за линию фронта — что сложно, дорого и рискованно. Наконец, для того в составе дивизии (т. е. на фронте не более 10–15 км) и несут службу 278 связистов, чтобы следить за состоянием проводных каналов связи, оперативно устранять обрывы, прокладывать резервные линии, обеспечивая таким образом непрерывную телефонную связь.

При всем при этом будущее было за радиосвязью, и Красная Армия начала создавать это «будущее» в самых ошеломляющих масштабах. По штатному расписанию обыкновенной стрелковой дивизии, не рвущейся в оперативную глубину танковой или моторизованной, а обычной пехотной, которая в лучшем случае должна наступать с темпом 10 км в сутки, полагалось 153 радиостанции. Сто пятьдесят три. Другими словами, даже «жалкие, ничтожные» 10 % укомплектованности означают в абсолютных величинах 15 радиостанций на одну дивизию!

Рации бывают разные. Одни — на бронепоезде, другие — на автомобиле, третьи — в конных вьюках и наплечных ранцах. В апреле 1941 г. стрелковую дивизию Красной Армии (на которую пресловутая «вся Европа» работать еще не начала) предполагалось оснастить следующим образом. Три мощные радиостанции на шасси автомобиля в составе отдельного батальона связи — они обеспечивают связью командира и штаб дивизии. Три автомобильные радиостанции в составе отдельного разведбата, четыре — в составе артиллерийского (гаубичного) полка и штаба артиллерии дивизии. Итого десять относительно мощных радиостанций; в их качестве накануне войны использовалась главным образом 5-АК. Эта рация имела радиус действия 25 км при телефонной связи и 50 км — при телеграфной связи, с запасом перекрывая таким образом боевые порядки дивизии и ее соседей. По состоянию на 1 января 1941 г. в Вооруженных силах СССР числилось 5909 радиостанций 5-АК — в среднем по 20 на каждую дивизию.

Кроме мощных радиостанций, для перевозки которых требовался автомобиль, были переносные рации (РБ, РБК, РБС, РБМ), мощностью в 1–3 Вт и радиусом действия в 10–15 км. Таких радиостанций по состоянию на 1 января 1941 г. числилось 35 617 единиц. Более 100 радиостанций на одну дивизию. По штатному расписанию в гаубичном полку стрелковой дивизии на 36 гаубиц полагалось иметь 37 радиостанций. По одной рации на каждое орудие — это уже явный «экстремизм», так как гаубицы поодиночке не стреляют. Минимальной «молекулой» артиллерийских частей и подразделений была батарея (как правило, четыре орудия). Именно командир батареи и должен был получать от командного и наблюдательного пунктов информацию для ведения огня. В гаубичном полку было девять батарей, так что даже «жалкие» 24 % от штатной потребности означают на деле наличие у командира артполка радиосвязи с каждым командиром батареи.