Щупальца веры - Николас Конде

Кэл нерешительно постучал в дверь. Мужчины растерянно обернулись, но именно Мактаггерт пошел открыть дверь; из всех он казался наименее смущенным.

— Извините, если я пришел не во время, — сказал Кэл, — но мне было назначено…

Мактаггерт узнал его.

— Все в порядке, профессор, — сказал он без капли неловкости. Носивший свой килт[9] с гордой осанкой владетельного лорда, он обернулся к остальным сыщикам. — О'кей, джентльмены, представление окончено. Любой из вас, кто хочет увидеть его еще раз, покупайте заранее билеты.

Его коллеги один за другим вышли за дверь. Мактаггерт захлопнул ее, и оттуда донесся новый взрыв хохота. Подходя к шкафчику для одежды, он сказал:

— На следующей неделе назначен обед для полицейских, и состоится любительский концерт, в котором я участвую. Сегодня у меня репетиция в костюме. Я вовсе не собирался подшучивать над вами. — Пара серых фланелевых брюк и измятый пиджак были брошены на дверцу шкафчика. — Подождите минуту, я переоденусь.

— Это подлинная вещь? — спросил Кэл, пока Мактаггерт расстегивал килт и аккуратно складывал его.

— Ойе, парень, это он, — ответил сыщик, шутливо изображая сильный шотландский акцент. — Тартан клана Мактаггертов.

— Я слышал, что в нью-йоркской полиции служит много ирландцев. Но о шотландцах никто никогда не упоминал.

— А с чего им было это делать? Я первый и единственный принадлежащий к горским кланам шотландец в полиции.

Мактаггерт кончил застегивать брюки и уселся за своим столом, указав Кэлу на кресло напротив.

— Теперь посмотрим, правильно ли я вас понял, профессор. Вы хотите помочь нам в расследовании этого убийства. Вы предлагаете сообщать нам информацию — когда вы ее добудете, если это вообще вам удастся сделать. Не так чтоб уж очень захватывающее предложение, но ведь здесь важна сама добрая воля, не так ли? Это действительно высокоморальный гражданский порыв. Но что мне хотелось бы знать, профессор, — это ваши мотивы. Что вы рассчитываете с этого получить?

Кэл встретил жесткий взгляд Мактаггерта своим твердым взглядом. Он подавил желание протестовать против намека сыщика, что за его предложением помощи скрываются эгоистичные соображения. Он ведь и в самом деле хотел нечто с этого получить.

— Меня профессионально заинтересовало изучение вудуизма в городской среде, этого множества культов, которые, похоже, имеют общие корни в африканской племенной…

— Мы не в вашей университетской аудитории, профессор. Пошлите к черту этот академический вздор. Вас заело любопытство насчет Вуду, так что ли?

Кэл был удивлен явной потребностью полицейского заставить его оправдываться. Заело любопытство? Как если бы он искал какие-то шокирующие истории? Нет. Но Мактаггерт давал ему понять, что его нельзя одурачить наукообразной болтовней, он не был тупицей-фараоном, автоматически готовым простереться ниц перед экспертами.

— Меня это интересует, — сказал Кэл. — Я хочу исследовать этот культ, выяснить, насколько широко он распространен. Но я не ищу сенсаций. Что меня привлекает, так это тот поразительный факт, что некая религия, выдуманная дикарями — людьми, которые действительно верили, что солнце — это пылающий факел, перемещаемый по небу сверхчеловеком, — что эта религия оказывается процветающей здесь и сейчас. Люди, ездящие на скоростных автомобилях и питающиеся концентратами, способны поклоняться богам, которые, как они считают, могут включать и выключать солнце. Почему люди в поисках веры обращаются к такому далекому прошлому?

Мактаггерт медленно покачал головой.

— Так чего вы от меня хотите?

— Честно говоря, я надеялся, что вы поможете мне, — станете одним из моих источников информации. Занимаясь расследованием убийства на складе, вы должны были понять…

— А откуда вы знаете, что Вуду как-то связано с этим убийством? — быстро перебил его сыщик, как если бы произошла утечка секретной информации.

— Лейтенант, — спокойно ответил Кэл, — я видел предметы, найденные рядом с телом, а мне теперь известно, что такие фигурки святых являются изображениями африканских богов. Убийство было совершено в Бруклине, но расследовать его поручили вам, хотя ваш участок находится здесь, в barrio. Все это означает, что там было не просто убийство. Я полагаю, что мы можем заключить сделку. Вы поделитесь со мной тем, что вам известно, а я взамен сообщу вам результаты моих исследований. Я даже могу натолкнуться на что-то, позволяющее продвинуть ваше расследование, раскрыть это преступление. — Заранее готовясь отразить неизбежные возражения полицейского против участия дилетанта, Кэл добавил: — Я в курсе тех трудностей, с которыми сталкивается полиция, когда ей приходится заниматься делами, связанными с религией.

Мактаггерт откинул голову, и одна из его кустистых бровей поползла вверх. Теперь он выглядел не столько раздраженным, сколько озадаченным.

— И вы действительно думаете, что вам будет проще это сделать? Профессор, наши трудности вовсе не сводятся к тому, что это религия. Все гораздо серьезнее. Вы даже не представляете, с чем имеете дело. И вы отнюдь не начали это понимать оттого, что случайно забрели в одну из этих жульнических лавчонок. Попробуйте, расспросите тех, кто их посещает. Черт побери, они даже не захотят признать, что такая вещь вообще существует! «Вуду? А что это такое?» — вот все, что от них услышишь. Единственный способ выяснить, что на самом деле там происходит, это стать одним из них — стать верующим.

Кэлу было странно слышать от полицейского такое откровенное признание своей полной беспомощности. Разве это не было его прямой обязанностью — собрать всю нужную информацию, невзирая ни на какие трудности?

— Значит, вы собираетесь прекратить расследование? — спросил Кэл и сразу понял, что зря он это сказал.

Длинное худое лицо сыщика стало еще более замкнутым и бледным, теперь оно было похоже на гладкий, полированный камень. Сомнение тут было неуместно: не тот человек был Мактаггерт, чтобы что-то оставить не доведенным до конца. Но никакого протеста против оскорбительного предположения Кэла он не высказал, и это молчание было красноречивее любых слов.

Когда он снова заговорил, в его тоне уже не было никакого вызова. Очень спокойно, глядя на зеленое сукно своего стола, он спросил:

— Почему вы надеетесь, что это ваше исследование может дать больше, чем можем сделать мы?

— У меня есть одно преимущество перед вами. Я не полицейский. Люди не будут столь настороженно относиться ко мне с самого начала.

Последовало долгое, напряженное молчание. Кэл ощущал, как мысль сыщика работает все быстрее, когда тот поднял на него оценивающий взгляд, снова и снова взвешивая, стоит ли связываться с этим человеком, — беззвучное крещендо, стремящееся к развязке, к окончательному решению. Наконец Мактаггерт покачал головой и глубоко вздохнул.