Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

— Он совершает свои худшие буйства во время поездок в свое загородное поместье, а также в доме, который он держит на границе с Монтсье именно для этих целей, — сказал Кнеф. — Там он предается своим извращенным прихотям бесстыдно и неприкрыто. Естественно, его сторонники объявляют все это гнусными слухами.

— А эта молодая женщина, его протеже? Его племянница, или незаконная дочь, или…

— Тремер Бруйяр. — Имя, казалось, повисло в воздухе, слишком много самых разных скандалов с ним связывали. Люциус редко прислушивался к салонным сплетням, но даже до него дошли слухи о предприимчивой и беспринципной мадемуазель Бруйяр.

— Да, Тремер Бруйяр. Авантюристка, которой лорд Флинкс помог пробраться в постель сумасшедшего короля; возможно, его родственница. А она пользуется влиянием?

— Я думаю, вы обнаружите, что она несколько отличается от той, какой вы ее себе представляете, — сказал левеллер, и его темный взгляд неожиданно стал очень проницательным. — Король к ней действительно привязан, и она кажется женщиной не только красивой, но и умной. Но она все еще сильно зависит от лорда Флинкса, он ее законный опекун.

— Ее положение очень двусмысленно и крайне неудобно; во всяком случае, мне так кажется.

Они уже плыли вдоль побережья Риджксленда, когда вдруг поднялся сильный ветер и море разбушевалось. Не в силах спать из-за носовой и килевой качки, Люк рано поднялся с койки, растолкал Периса, потребовал, чтобы его одели, и, спотыкаясь, поднялся на палубу.

Он обнаружил, что Кнеф поднялся еще раньше и уже стоял на палубе, по всей видимости, упиваясь борьбой стихий. Он стоял у поручня, его длинный плащ развевался по ветру, а на его обычно строгом лице сияло выражение восторга.

— Это и есть обещанный конец света? — насмешливо спросил Люциус. Море тяжело ударяло о борта, паруса бились на ветру с громоподобным звуком, со всех сторон звучали и выполнялись команды, которых из-за грохота было не разобрать. Пока Люк говорил, волна накрыла корабль и промочила их обоих до колен.

— Я не сказал, что миру наступит конец. Я только сказал, что он будет разрушен и построен заново. Когда настанет День Гнева, будет совсем не так, как сейчас. Хотя я должен признать, что в такой день, как сегодня…

Он бы сказал и больше, но в этот момент корабль накренился и почти лег на бок на воде. Кнеф ухватился за поручень, и его почти смыло в море, а Люка отбросило назад. Корабль выпрямился, и в этот момент сверху раздался возглас, что-то промелькнуло у них над головами, послышались всплеск и крик:

— Человек за бортом!

Встав на ноги, Люк поспешил к борту. Он увидел, как между волнами мелькнула голова, две руки показались над водой и исчезли, накрытые волной. Зная, что очень немногие моряки умеют плавать, и будучи сам неплохим пловцом, Люк действовал почти не раздумывая. Он сбросил обувь, сорвал камзол и взобрался на поручень.

— А разумно ли это, господин Гилиан? — услышал он слова Кнефа, перед тем как оттолкнуться.

Люк вошел в воду с громким всплеском. От удара и леденящего холода его на мгновение оглушило. Поднявшись к поверхности, он еще несколько секунд не мог ни вздохнуть, ни открыть глаз. Затем воздух вошел в его легкие, сознание прояснилось, и он, сильными ударами загребая воду, поплыл в том направлении, где, как ему казалось, находится тонущий моряк.

Довольно скоро он заметил слева трепыхающуюся фигурку, которая появлялась и исчезала над волнами. Он слегка изменил направление и прибыл на место как раз вовремя, чтобы схватить за волосы моряка, который опять погружался под воду, возможно, уже в последний раз.

Люк ухватился поудобнее и смог вытащить моряка из воды за воротник. Моряк вдохнул, а потом чуть не вышиб дух из Люка в отчаянных попытках остаться на плаву.

— Спокойно, не дергайся. Я пытаюсь тебя вытащить, но если ты будешь так отбиваться, то утопишь нас обоих.

К сожалению, моряк был глух к доводам Люка, и тому пришлось для достижения взаимопонимания безжалостно подержать голову спасаемого под водой, пока моряк не перестал сопротивляться. Люк вытащил его обратно. Тот кашлял и отплевывался, но вел себя тихо.

Но теперь у Люка появилась другая проблема. Он не видел корабля и не знал даже, спустили ли шлюпку, чтобы его спасти. Люк очень плохо представлял, сколько времени прошло, да это было и не важно: вряд ли они с моряком долго продержатся в смертельно холодном море.

Большая волна накрыла их. С нечеловеческим и изнуряющим усилием он вытащил себя и свой груз обратно на поверхность. Вынырнув, Люк подумал: интересно, сколько раз он еще сумеет повторить этот подвиг? Ему начало казаться, что к его ногам привязаны тяжелые гири.

Наконец он услышал знакомый голос. Мгновение спустя из воды рядом с ним вынырнула гладкая от воды темноволосая голова, сильная рука помогла ему поддержать находящегося в полубессознательном состоянии моряка. С чувством большого облегчения Люк принял помощь.

— Кнеф, а разумно ли это? — не удержался он.

— Я так и думал, что вы это скажете. Я просто последовал вашему героическому примеру. Корабль бросил якорь, и они спускают баркас. Он должен скоро за нами приплыть.

Ветер донес невнятные крики, и Люк понял, что он каким-то образом развернулся и корабль находится у него за спиной.

С помощью Кнефа Люк сумел отбуксировать моряка по направлению к приближающемуся баркасу. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он услышал звук ударов весел по воде. Наконец баркас приблизился и всех троих втащили на борт.

Левеллер тут же упал на дно лодки, и его скрутила жестокая рвота. Слабый и изможденный, Люк позволил завернуть себя в кусок парусины, и в горло ему влили что-то спиртное. После этого он мог лишь беспомощно наблюдать, как Кнеф сгибается, сотрясаясь всем телом.

Наконец последний болезненный приступ рвоты закончился, и Кнеф пришел в себя настолько, что смог сесть.

— Морская вода — вещь для желудка неприятная, — сочувственно сказал Люк и содрогнулся. — Но как вы умудрились наглотаться ее в таком количестве?

Действительно, глядя на то, с какой силой его рвало, можно было подумать, что Кнеф проглотил половину Тройта.

Лодка ударилась о высокую волну и провалилась вниз, к подошве волны, с громким ударом, обдавая гребцов и пассажиров пенистой водой. Море отступило, а Кнеф прислонился к одной из скамеек.

— Я больше привык к спокойной воде, а не к той, что так неожиданно поднимается и бьет в лицо. Я раньше никогда не был в море, — он сделал протестующий жест. — И хотя я довольно силен, меня нельзя назвать хорошим пловцом.

Люк глядел на него с нескрываемым восхищением.