Седьмое небо - Эйкомб Рини

А подозрения Рамона зиждились на том, что он взял в жены девственницу, которая оказалась ненасытной в любовных играх. Потому-то он и опасался, что Синтия может не устоять перед соблазном адюльтера.

– Ты не должна была уезжать, даже не попытавшись выяснить отношения, – заявил Рамон, отдавая себе отчет в том, что его аргумент слишком слаб.

Синтия обожгла его презрительным взглядом.

– Вот как? Ты чуть не убил Саймона, а потом наверняка бы разделался со мной! Неужели я должна была спокойно ждать своей очереди? Естественно, я поспешила уйти, как и любая другая на моем месте.

– Никого я не убивал, так, врезал пару раз хорошенько… Потом поехал в «Трамп» и, напившись в стельку, провел ночь в офисе твоего отца. На рассвете я протрезвел, понял, что натворил, и вернулся домой. Но ни тебя, ни Саймона уже не было.

– Твои оскорбленное самолюбие и воспаленное воображение подсказали, какой сделать из этого вывод, и потому мы встретились только через год, – с грустной улыбкой констатировала Синтия.

– Нет, все было не совсем так! Я…

– Меня это больше не интересует, – перебила его Синтия и повернулась к двери, собираясь уйти.

– Почему ты поехала в Гаррисберг? – спросил Рамон, чтобы как-то задержать ее.

– С ним у меня связаны счастливые воспоминания детства, – бросила Синтия, не оборачиваясь. – Мы часто отдыхали там всей семьей и останавливались именно в «Трентоне». Наверное, поэтому мне так хорошо там работалось. А теперь ты купил его… Айви восхищается тобой, да и весь персонал тоже.

– Все, кроме тебя.

Синтия кивнула.

– Да, кроме меня.

– Но почему? – хмуро спросил Рамон. – Я думал, ты поймешь, что я купил его исключительно для тебя.

Синтия наконец оглянулась и, грустно улыбнувшись, спросила:

– Так же, как ты купил в свое время «Трамп»?

Рамон был разочарован – разговор ни к чему не привел. Синтия ненавидит его, у него же нет никаких доводов, чтобы возразить ей. Рамон точно знал, что, если сейчас она уйдет, то уже навсегда.

– Даже самому презренному человеку дается последнее слово, дорогая…

Рамон затаил дыхание, ожидая ее реакции. Синтия коснулась рукой шрама на виске, и он понял, что она колеблется.

– Я не могу оставаться здесь… – неуверенно пробормотала Синтия.

– Отлично! – обрадовался Рамон. – Тогда мы куда-нибудь пойдем.

Но, как только он стал приближаться к ней, Синтия напряглась.

– Я хочу побыть одна.

– Нет, – твердо заявил Рамон.

В другой ситуации он бы поцеловал Синтию, и она непременно оттаяла бы. Но теперь он чувствовал, что надо действовать иначе. Рамон тяжело вздохнул и, не обращая внимания на сопротивление Синтии, решительно положил руки на ее плечи.

– Ты неважно выглядишь, дорогая. Нам обоим нужна передышка, – нежно сказал он. – Тебе в любой момент может стать плохо, и ты окажешься под колесами первого же автомобиля. Так что, пожалуйста, разреши мне сопровождать тебя.

Рамон не мог точно сказать, что сильнее подействовало – его просьба, прикосновение его рук или нежный взгляд, но Синтия больше не сопротивлялась.

– Ладно, пошли, если хочешь, – сдалась наконец она.

– Куда мы идем? – спросил Рамон, давая понять, что предоставляет ей право выбора.

– В отель «Трамп». Хочу посмотреть, что с ним стало.

16

Как только Синтия открыла тяжелую дубовую дверь и переступила порог отеля, к ее горлу подступил комок. Рамон стоял рядом, готовый в любой момент подхватить Синтию, если ей вдруг станет плохо.

– Ремонт уже закончен, – прошептала она.

Рамон улыбнулся.

– Принимай работу, дорогая.

Синтия, неуверенно ступая, прошла в середину холла и, остановившись, стала оглядываться по сторонам, стараясь не упустить ни одной мелочи.

– Здесь все как раньше! – наконец восхищенно выдохнула она, и Рамон снова улыбнулся. – Ну ладно, все изменилось, но…

Синтия действительно была потрясена увиденным. Она не верила своим глазам. Когда она в последний раз стояла на этом же самом месте, холл был превращен в строительную площадку, стены были ободраны до кирпича. Тогда Синтия только-только похоронила отца, и у нее было ощущение, что прежняя жизнь безвозвратно канула в Лету.

Теперь все здесь было, как и прежде: тот же вид, даже запах, даже многослойный восковой налет на дубовых панелях, которые и ей, Синтии, когда-то довелось натирать воском. И старинная лестница на бельэтаж была целехонька, хотя по прошлому визиту Синтия помнила, что на ее месте зияла уродливая дыра.

Синтия ступила на лестницу и начала подниматься, словно ее влекла какая-то неведомая сила. Она скользила ладонью по роскошным деревянным перилам, словно прикасалась к чему-то очень дорогому и знакомому. Не пройдя и половины марша, Синтия обернулась и снова окинула взглядом пространство холла.

Она здесь родилась и выросла. Здесь ее крестили. В этом старинном здании жила ее душа. Синтия знала здесь каждый уголок, каждую трещинку на потолке, каждую вазу и статуэтку.

И все – до мелочей! – было сейчас на своих местах.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо поинтересовался Рамон.

– Великолепно… – прошептала Синтия.

Конечно же, она заметила, что кое-что здесь все же изменилось. Синтия прекрасно понимала, что внутри отель полностью реконструирован и перестроен, однако детальная имитация прежнего интерьера ее просто потрясла.

– Я не могу поверить своим глазам, – сказала Синтия, имея в виду отличную работу архитекторов и дизайнеров.

– Почему же? – спросил Рамон проникновенно. – Неужели ты ожидала, что я наложу на все печать Милвордов, как только ты уйдешь?

Синтия впервые за все время, что они находились здесь, посмотрела на Рамона. Он иронично улыбался.

Ее лицо стало неприветливым.

– Если ты намерен все испортить, уж лучше я сделаю это сама, – холодно бросила она и, заметив, что улыбка Рамона сменилась недовольной гримасой, отвела глаза. Помолчав, Синтия поинтересовалась: – Кто после меня занимался проектом?

Рамон приблизился к ней.

– На какое-то время все застопорилось, – признался он. – Но строители выразили недовольство, что вынуждены простаивать, и вот… – Рамон пожал плечами и огляделся. – Получилось действительно впечатляюще… Я доволен, что тебе понравилось.

– Все остальное так же впечатляет?

– Предоставляю тебе возможность оценить самой, – уклонился от прямого ответа Рамон.

– Ты так и не ответил на мой вопрос.

– Какой же?

– Кто занялся проектом после меня?

– Только один человек мог за него взяться. – Рамон лукаво улыбнулся, и глаза Синтии расширились от изумления.

– Неужели ты?

– Почему ты удивляешься? Разве предельно занятый воротила, как ты назвала меня однажды, не имеет права на невинные житейские удовольствия? – шутливо спросил Рамон.