Седьмое небо - Эйкомб Рини

– Я сам виноват, – начал оправдываться Рамон.

– Нет, это я завелась. Просто я очень нервничаю, вот и сейчас тоже.

– Налей, пожалуйста, кофе, – попросил Рамон тоном, каким обычно нувориши обращаются к прислуге.

Задетая подобным отношением, Синтия, тем не менее, наполнила чашку и молча передала ее Рамону. Он принял ее и в знак благодарности молча кивнул.

– Вы тяжелый человек, сэр, – сухо заметила Синтия и повернулась, чтобы уйти.

– А вы, миледи, самая непредсказуемая из всех женщин, которых я знал, – не остался в долгу Рамон.

– Это комплимент или упрек?

Он рассмеялся.

– Пожалуй, комплимент. Не уходи, – попросил он, и теплота в его голосе заставила Синтию остановиться.

И что теперь? – недоумевала она, снова на всякий случай приготовившись к обороне.

– Дай мне пару минут, чтобы… обдумать твое предложение мира, и я покажу тебе дом, если ты не против.

Синтия смягчилась от его вкрадчивого «если ты не против» и согласно кивнула. В это время зазвонил телефон. Пока Рамон разговаривал, Синтия разглядывала переплеты книг, по большей части старинных.

– Неужели кто-то читал все это? – поинтересовалась она, когда Рамон повесил трубку на рычаг.

– Нет, насколько я помню, – усмехнувшись, отозвался он. – Книги начал собирать мой прадед.

Синтия кивнула.

– Прямо-таки музейные экспонаты.

Она заметила, что глаза Рамона потеплели, и сердце ее бешено застучало. Но это длилось не больше секунды – Рамон моргнул своими длинными ресницами, и взгляд его стал прежним, словно Синтии все только показалось.

– Эти книги стоят здесь с самой постройки дома, – продолжал Рамон, как ни в чем не бывало. – Я только хранитель этих ценностей. Даже моя мать после смерти моего отца, когда переделывала весь дом по своему вкусу, не тронула их.

– Мне не нравится твой цинизм, – строго попеняла ему Синтия. – Ведь твоя мать вышла замуж за твоего отца, стало быть, она его любила.

– Это был ее первый брак. Через год после смерти моего отца она снова вышла замуж.

Синтия слегка нахмурилась,

– Кажется, ты воспитывался здесь, в этом доме?

– Да, так хотел мой отец. Он располагал немалыми деньгами и, стало быть, властью, так что его воля оставалась для матери непререкаемой, даже когда он был уже в могиле. – Теперь его цинизм звучал уже совершенно неприкрыто. – Поскольку моя мать вовсе не желала расставаться с деньгами, ей приходилось исполнять волю покойного и воспитывать наследника так, как того хотел мой отец.

– Должно быть, ты не очень хорошо ладил с матерью?

– Ошибаешься, – холодно возразил Рамон. – Я ее обожал. Она и Сай…

Он неожиданно оборвал себя на полуслове и поджал губы. Воцарилась напряженное молчание. Новый звонок телефона прорезал тишину, заставив обоих вздрогнуть. Рамон схватил трубку.

– Слушаю! – рявкнул он.

По мере того как Рамон слушал собеседника, он все больше мрачнел. Синтия тем временем перебирала в памяти детали их с Рамоном диалога и старалась понять, почему он так неожиданно замолчал. Может, сболтнул что-то лишнее? О книгах? О матери? Или… чуть не произнес имя отчима?

– Что, прямо сейчас? – резко спросил Рамон. – Отлично, принято. – Он встал из-за стола. – Время меня вполне устраивает, можешь договариваться. Я буду через полчаса. – Рамон повесил трубку и обратился к Синтии: – Извини, мне надо отлучиться по делу. Может, ты без меня осмотришь дом?

– Да, конечно.

– Хорошо. Я ненадолго, – на ходу бросил Рамон, направляясь к двери. – Располагайся, чувствуй себя как дома.

Насколько я понимаю, здесь до недавнего времени и был мой дом, с обидой подумала Синтия, недовольная его поспешностью. Наверное, обрадовался возможности избавиться от меня.

Хотя, что это я? – остановила себя Синтия. У Рамона и впрямь может быть важная встреча, ведь он руководит крупной компанией. Конечно, интересы дела должны быть на первом месте.

Ну вот, так и не выпил сегодня кофе, грустно улыбаясь, посетовала Синтия и, взяв поднос, понесла его обратно в кухню. Пожалуй, теперь я наконец ощутила себя женой, которую муж не ценит и совсем забросил, ставя на первое место свою работу, подумала она.

– Знаешь что… – услышала она за спиной голос Рамона. – Ты ведь дождешься меня тут и не вздумаешь выходить одна, чтобы…

– Не потеряться? – сердито продолжила Синтия и резко обернулась.

Однако стоило ей увидеть Рамона, как ее злость испарилась. Он надел серый костюм, белую рубашку и голубой галстук, преобразившись из обычного мужчины в бизнесмена – стильного, преуспевающего и… сексуального.

– Конечно, я не должен оставлять тебя сейчас одну… – продолжал Рамон, явно не замечая, что на Синтию напал столбняк.

– Отправляйся по своим делам и ни о чем не волнуйся, – хмуро отозвалась она. – Я не собираюсь совершать никаких глупостей.

– Ладно, я пошел, пока мы снова не повздорили. – Рамон усмехнулся и направился к выходу.

– Неужели между нами всегда так было? – с отчаянием спросила Синтия.

Рамон обернулся и с кривой усмешкой подтвердил:

– Да. Мы пререкались так же самозабвенно, как и занимались любовью.

Синтия постаралась растянуть губы в улыбке.

– Неудивительно, что наш брак едва протянул год. Пока! – повернувшись к Рамону спиной, небрежно бросила она через плечо, давая понять, что разговор окончен.

– До вечера, – буркнул Рамон.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Синтия испытала настоящее облегчение. Наконец-то ей представилась возможность побыть одной! Синтии начало уже досаждать пристальное внимание Рамона, она чувствовала себя довольно неуютно под его пытливым взглядом, – казалось, этот взгляд преследовал ее всюду.

Синтия с энтузиазмом отправилась на экскурсию по дому в надежде, что какая-нибудь, возможно незначительная, деталь поможет ей проникнуть в тайники собственной памяти.

Но, увы! – чуда не произошло. После осмотра дома Синтия лишь пришла к выводу, что мать Рамона обладала поистине отличным вкусом и предпочитала во всем классику. Мебель, стоявшая в комнатах, наверняка стоила целое состояние.

Синтия недоумевала, почему еще вчера ее пугало возвращение в этот дом. Теперь она могла с уверенностью сказать, что все здесь ей понравилось. Правда, одна из комнат наверху вызвала у нее какие-то смутные неприятные ассоциации. Синтия хотела войти, но, подергав дверь, убедилась, что та заперта. И еще Синтия поймала себя на том, что с нежностью, словно старого друга, гладит красивое ореховое бюро в гостиной.

А в остальном дом оставил у нее самое приятное впечатление. Тем более Синтии было непонятно, почему она страшилась приезда сюда и опасалась человека, который был неразрывно связан с этим домом, – своего мужа. Неожиданно ей пришло в голову, что ее пугал не столько сам Рамон, а его сексуальность, и Синтию передернуло от этой догадки.