Путешествие еды - Мэри Роуч

Мудрые слова, приложимые к настоящему не менее, чем к прошлому. Я писала эти строки в 2011 году – и тогда же произошла история, заслуживающая отдельного изложения. Правда, на этот раз ящерицы и лягушки находились снаружи…

Глава девятая

Страшная месть:

Жук-чернотелка, маленький и пугливый, с матово-черным панцирем, больше известен нам своей личинкой – мучным червем. Вместе со своими многочисленными собратьями – личинками других разновидностей этого семейства жуков – он славится в качестве «живой еды» для домашних рептилий и амфибий, «брезгующих» мертвечиной. Однако вот уже много лет в Интернете циркулируют странные и темные слухи, смущающие умы людей, разводящих представителей этого вида фауны. Например, предупреждение от Fishguy2727, размещенное на сайте Aquaticcommunity.com: «Я знаю ИЗ ПЕРВЫХ РУК, потому что говорил со многими из тех, кто ВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ, как животное съедает мучного червя… а спустя 10–20 секунд этот червь проедает себе путь наружу».

Я НЕ ВИДЕЛА этого СВОИМИ ГЛАЗАМИ, а только узнала кое-что ИЗ ВТОРЫХ РУК – от Тома Питчфорда, биолога, изучающего дикую природу. Мысль о мучном черве пришла мне на ум, когда я расспрашивала Тома о каких-нибудь живых существах, которые не являлись бы паразитами, но оказались бы способны просуществовать в чьем-то желудке в течение некоторого времени. Он ответил, что слышал, будто на некоторых форумах герпетологов-любителей звучит рекомендация: прежде чем использовать для корма мучных червей, следует дробить им головы. «Пока насекомое еще находится в агонии, ящерица подберется к нему и съест».

Те, кто разводит мучных червей, смеются над подобными россказнями. «Старая бабья болтовня», – утверждает Wormman.com. Хозяин ранчо «Бассеттс Крикет» (мучных червей там тоже разводят) прямо сказал мне: ломтик морковки для хрущака мучного – двухдневный рацион. «Не проесть им дорогу наружу», – заявил ранчеро. (Хотя, разумеется, есть немало людей, тревожащихся о том, не формулируют ли сами мучные черви свои цели и задачи как-то иначе.) Однако торговцы мучными червями в этом деле имеют финансовый интерес. А вот что скажут продавцы рептилий и амфибий? Карлос Хаслем, менеджер East Bay Vivarium – магазинчика, торгующего рептилиями и амфибиями недалеко от моего дома, – поведал, что он 40 лет в этом бизнесе, но ни разу не видел ничего похожего и не слышал, чтобы кто-то из клиентов рассказывал нечто подобное. Более того, Хаслем особо отметил, что ящерицы, прежде чем проглотить свою еду, жуют ее. Лягушки – те нет, не жуют. А ящерицы – жуют. И это при том, что большинство баек – о ящерицах. Fishguy2727 же просто покой потерял: «Даже если 1000 человек с этим не сталкивались, отсюда еще не следует, что ничего такого быть не может. Никаких сомнений, такое возможно».

С апокрифическими историями всегда так – легче легкого набрести на кого-нибудь, кто знает того самого, который-то все и видел. Несколько сложнее взять след и отыскать настоящего очевидца. Один из таковых – Джон Грей, техник-лаборант по уходу за животными в лаборатории Трейси при университете Невады в городе Рино. Его босс Ричард Трейси – физиолог-эколог. Его работа – предсказывать моменты, когда становится возможно вымирание живых видов. В первую очередь, рептилий и амфибий. Под присмотром Джона Грея – 18 ящериц, 40 жаб и 50 лягушек. Но ничего такого, о чем мы говорим, он не замечал. Правда, ему вспоминается небольшая ящерица, которую он в свои 12 лет поймал на заднем дворе. Он тогда накормил пленницу червеобразной личинкой и на следующее утро обнаружил ящерицу мертвой, а «тот червяк свешивался наружу, выглядывая через дыру у нее в боку».

Однако Трейси настроен скептически. На этот счет у него есть своя теория. По его мнению, корни следует искать во влиянии на публику фильма «Чужой». Один из ключевых персонажей[110] проникает внутрь астронавта, вырастает там и прорывается наружу через живот человека. Трейси пытался проверить, насколько верны воспоминания Грея, но кто из нас возьмется припомнить со всей точностью подробности события, случившегося 30 лет назад? Одно из типичных проявлений поведения хрущака мучного – стремление заползать под различные предметы. «Мучные черви предпочитают темноту и контакт с объектом», – так написано в информационном материале, выпущенном университетом Аризоны и подготовленном к печати в подразделении, занимающемся жуками-чернотелками и их личинками. В разделе «Примечательные черты поведения» авторы этого информационного листа не упоминают о способности хрущака мучного проедать себе путь наружу из области желудка того или иного объекта (что, безусловно, можно было бы квалифицировать именно как «примечательную черту поведения»). Вслед за желудочными слизнями, появлявшимися на волне слабительных, и змеями, не раз выползавшими на свет в прошлой главе, представляется вполне вероятным появление на сцене и любящего темноту червя, которого можно обнаружить лишь по счастливой случайности.

Однако же, как и у большинства исследователей поведения рептилий и амфибий в неволе, у Трейси есть определенные причины для беспокойства, хотя и совершенно не связанные с изложенными выше историями. И он намерен осуществить то, что биологи-экспериментаторы обычно и делают в подобных обстоятельствах, – провести свой собственный опыт.

Профессор Трейси на время позаимствовал эндоскоп. Прибор оказался тоньше большинства других, потому что был разработан для исследования уретры. Принадлежит он урологу, чья дочь изучает черепах в университете Невады. Уролог дал эндоскоп дочери, чтобы исследовать черепашьи норы, а та предоставила его Трейси для наблюдения за поведением мучных червей в глубине желудков. А дальше все пошло так, как и должно было. Было совершено множество движений в различных направлениях – и внутрь, и вверх, и сквозь.

Материальной поддержки у Трейси не было – только голый энтузиазм. Ричард обзвонил коллег и знакомых, рассказывая, что именно он задумал сделать, и те живо откликнулись, поспешив ему на подмогу. Уолт Мандевилль, университетский ветеринар, выступает добровольным помощником в тех случаях, когда требуется седативное воздействие. Выпускник Трейси Ли Леменджер взял на себя работу с эндоскопом. Лицо у него как раз такое, какое дети рисуют, впервые пробуя изобразить человеческую физиономию – круглое и доброе. Когда чуть ранее он капал кислотой желудочного сока на «суперчервяка»[111], вид у Ли был такой, словно он оказывает тому дружескую услугу.

«А это Фрэнк и Терри из ОМЕДа», – сказал Трейси, когда в лабораторию зашли еще два человека. Невадская фирма OMED торгует подержанным медицинским оборудованием. «Они одолжили нам видеооборудование на десятки тысяч долларов. Ему уже лет 40, и оно считается ни на что не годным. Добро пожаловать, джентльмены!» Ричард – один из тех милых профессоров, которых студенты не теряют из виду и через много лет после окончания обучения. Задняя стена лаборатории Трейси увешана фотографиями его бывших студентов и студенток. Взглянув на его седые волосы, думаешь, что ему пора на покой. Однако вообразить профессора Трейси, отдающего всего себя гольфу или сидящего перед телевизором, очень трудно.

Трейси усаживает поудобнее лягушку-быка, а Ли запускает эндоскоп ей рот, а затем – в желудок. Мы намерены проследить, что будет происходить с проглоченным менее двух минут назад зофобасом. Гибкая оптоволоконная трубка эндоскопа с малюсенькой камерой и подсветом на конце подсоединена к видеомонитору. Поэтому мы можем наблюдать за происходящим в желудке, а Ричард собрался еще и вести съемку.

Лягушка не спит, но ведет себя степенно. Кажется, что она светится, как декоративная настольная лампа – из тех, что создают настроение, но недостаточно ярки для чтения. Экран монитора сплошь залит розовым, показывая хорошо освещенную внутреннюю поверхность лягушачьего желудка. Обычно не предполагаешь, что какая-нибудь часть лягушки окажется розовой, однако мы видим нечто ярко-розовое, словно Pepto-Bismol[112].

А затем внезапно появляется что-то коричневое. «Вот он!» – Ли фокусирует оптику на индикативные бурые полоски, перемежающиеся с рыжеватыми и черными. «Суперчервяк» не движется. Нужно определить, жив ли он. Для проведения биопсии ветеринар Уолт берется за щипчики, которые Ли еще до начала эксперимента ввел через пищевод лягушки с помощью временного расширителя. «Челюсти» щипчиков аккуратно «отъедают» немного ткани в середине личинки. Та корчится, исторгая у присутствующих дружный бродвейский вопль: «Живая!»

«Она жует?» – вопрошает кто-то и, словно по знаку режиссера, все головы склоняются к монитору.

«Это хвост», – говорит ветеринар Уолт. Глаз у него острый, цепкий, отточенный годами наблюдений за домашней птицей и, при необходимости, ее выбраковки («при осмотре на одну курочку – 4,8 секунды»).