Луис Альберто - Бальтазар Хосе Антонио

– А сам Джавахарлал, не знаете, не общался с ней?

– Думаю, что нет. Он безвыходно или дома, или в аптеке. Никуда не ходит, ни с кем не встречается, я уже говорила вам, что те редкие знакомства, которые у него случались, все, до одного, сразу же прекращались. Его подозрительность сделала его человеконенавистником, он угрюм, необщителен, людей избегает.

В эту минуту раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошёл Джавахарлал.

– Вы просили кого-то проводить, мама?

– Да, милый, – живо откликнулась Тангам, – я думала, что госпоже Марианне будет трудно одной дойти до дому, но я надеюсь, что госпожа Марианна не откажется остаться у нас переночевать и отдохнуть как следует? Да, Марианна?

Марианна с благодарностью согласилась. Она чувствовала сильную усталость, а дом Тангам был так уютен, сама хозяйка так добра и искренна! Чтобы немного разрядить обстановку, Марианна, обращаясь к Джавахарлалу, сказала, что ей очень нравится индийская музыка и, если он не против, и если Тангам не против, она с удовольствием послушала бы какие-нибудь народные мелодии. Нетрудно было догадаться, что в этом доме любят музыку: кроме большого рояля в комнате стоял современный музыкальный центр, на стене висели две великолепные гитары и ещё какие-то незнакомые Марианне инструменты. Джавахарлал нажал кнопку магнитофона, и комната наполнилась нежными, чуть заунывными звуками индийской народной песни. Женский голос пел о чём-то грустном, мелодия брала за сердце, но слова были непонятны. Марианна спросила Джавахарлала, на каком языке эта песня, тот ответил: «На хинди». Поначалу он был неразговорчив, на вопросы Марианны отвечал неохотно, односложно. Но когда она заговорила об Индии, и сказала, что совсем не знает этой страны, хотя всегда мечтала здесь побывать, Джавахарлал слегка оживился, щёки его порозовели, и он сказал, что Индия – это самая прекрасная страна, что в ней, конечно, есть и плохие, но есть и хорошие люди – хиндустанцы, маратхи, бенгальцы, тамилы, гуджаратцы, каннара, малаяли, пенджабцы, телугу и ещё много-много национальностей и языков.

– И вы все их знаете? – спросила Марианна.

– Конечно, я же родился в Индии, я индус.

– Но вы так хорошо говорите по-английски! – Марианна обрадовалась, что её собеседник не только не молчит, но говорит с охотой, с интересом. Она хотела развить разговор, стала рассказывать о Мексике, но Джав вдруг встал, что-то буркнул матери и быстро вышел из комнаты.

– Он сказал, что если понадобится вас проводить, то он проводит, – с грустной улыбкой перевела Тангам слова сына. – Теперь вы видите, что ни на какие уловки он не поддаётся, а если и оживится на минуту, то тут же, как бы спохватившись, уходит в себя. Душевная травма, как видите, не проходит.

– Но ведь и у меня душевная травма! – воскликнула Марианна. – Значит, и я могу сойти с ума? Тангам, вы меня пугаете…

– Милая, – сказала Тангам сочувственно, – конечно, вам пришлось пережить большое потрясение. Но ведь вы о нём только слышали, своими глазами вы не видели того, что случилось с вашим мужем, а это совсем другое дело.

– Конечно, это какое-то утешение, может быть, даже надежда. На что? На какое-то сверхъестественное чудо… Ах, нет, какое может быть чудо посреди океана… Ведь Луис – немолодой человек, то есть был уже немолодым, но мог бы ещё жить и жить! Если бы вы знали, как я страдаю, какую чувствую за собой вину, ведь я иногда вела себя ужасно, не щадила его чувств – сейчас даже стыдно вспомнить. А ведь он был терпелив, обожал детей, мне был предан бесконечно. Я жила за ним как за каменной стеной и вот теперь осталась… стою, как хилое деревце на ветру. Нет, я не выдержу, согнусь, сломаюсь!

– Марианна! – решительно оборвала её Тангам. – Начнём с того, что вам неизвестно, при каких обстоятельствах он исчез – я не говорю «погиб». Исчез. Вам надо, наверное, обратиться в полицию, пусть они свяжутся с кем надо и узнают, ведётся ли следствие по делу самоубийства такого-то, заведено ли уголовное дело? Должно вестись следствие, должно быть уголовное дело, и только тогда хоть что-то прояснится! А вам, Марианна, прежде всего надо держать себя в руках, не может быть, чтобы человек пропал бесследно, просто так, без каких бы то ни было причин.

– Да, я понимаю, – отозвалась Марианна, – я знаю, мне надо достать денег, найти работу. Сейчас, немедленно.

– Я помогу вам найти работу, хоть у нас это сейчас самая большая проблема – безработица, вы сами видели на улицах толпы несчастных, не все они ленивы и никчёмны, их такими сделала нужда. Что вы умеете делать? У вас есть специальность?

– Я училась в известном мексиканском колледже, на биологическом факультете, но не окончила…

– A-а, нет, специалисты по букашкам и козявкам в нашем городе не задерживаются. Я могла бы вас порекомендовать знакомому фермеру, если бы вас это устроило?

– Мы изучали биологический метод защиты растений, использование всевозможных средств, для уничтожения или хотя бы снижения численности естественных врагов сельскохозяйственных вредителей. Но когда дело дошло до способов размножения в лабораторных условиях хищных насекомых и клещей – энтомофагов и выпуска их на посевы, я не выдержала и бросила учёбу. Мы должны были, выпустив эту мерзость на поля, ещё создавать им благоприятные условия для размножения на природе, а потом проверять биопрепараты для установления их эффективности. Мы пробовали разные препараты, такие, как энтобактерин и другие, но пока ещё биохимия не в силах справиться с этими вредителями. Может быть, если бы я не выбрала именно этот факультет, а какой-нибудь другой, гуманитарный, я не сбежала бы из колледжа. Но все эти, как вы сказали, букашки и козявки так живучи, что, боюсь, никакая наука никогда с ними не справится.

– Знаю, знаю, к нам в аптеку постоянно приходят со всех концов за средствами против вредителей. Прошлым летом одолел колорадский жук.

– Колорадский картофельный жук – ужасное насекомое. Я по этой теме писала работу. Это насекомое семейства листоедов, опасный вредитель картофеля, многих трав, кустарников, лианов и небольших деревьев. Вы видели когда-нибудь колорадского жука? Он крупный, 9–10 миллиметров, жёлтый, полосатый, крылья ярко-розовые. Не был бы он таким вредным, можно было бы сказать, что природа создала его красивым. Но он питается листьями и пожирает всю растительность, не хуже саранчи.

– Да, сколько себя помню, сколько Индия страдает от саранчи, средства от саранчи фермеры закупают в несметных количествах.

– А я видела тучи саранчи своими глазами. Это же стадные насекомые. Саранча, так называемая пустынная перелётная – азиатская и среднерусская, итальянская и мароккская – вредитель сельскохозяйственных и дикорастущих растений. Личинки её – кулиги – распространены по всей земле.

– Вы могли бы отлично работать в сельском хозяйстве, – с улыбкой проговорила Тангам, – но работа там адская, особенно сейчас, в жаркое время, а заработок не слишком большой. У фермеров вы много не заработаете, а вам нужны деньги.

– Признаюсь, я никогда ещё не была в таком безвыходном положении, я надеялась, что в консульстве мне помогут, но там и слышать не захотели, ни о какой помощи.

– Мне очень жаль, милая Марианна, – ласково сказала Тангам, близко подходя к своей гостье, которая опять не смогла удержать слёзы. – Мне очень жаль, что мы не можем выручить вас деньгами. Мы были состоятельными людьми, наша аптека и сейчас приносит приличный доход и позволяет жить, не одалживая и не распродавая вещи. Но ведь нам надо постоянно держать сына под наблюдением врачей – а это огромные затраты. Одно время мы даже подумывали о том, чтобы заложить дом, продать аптеку, но в тот момент, спасибо дочери, она нас выручила, можно сказать, спасла. Они с мужем и теперь постоянно нас поддерживают деньгами.

– Тангам, прошу вас, умоляю, не говорите о деньгах! Вы и так сделали для меня слишком много! Вы спасли меня, я буду любить вас всю жизнь и всё равно никогда не сумею отблагодарить вас, вашего мужа… – Марианна живо поднялась со своего глубокого кресла и крепко обняла Тангам. Обе женщины обнялись, как родные. А Марианна продолжала быстро говорить: – Я так вам благодарна, Тангам… Только бы поскорей устроиться на работу, чтобы не обременять вас… Поверьте, я никогда не забуду… И детям, и внукам своим… Молить Бога за вас, за вашего сына…