Последняя песня - Николас Спаркс

Они пошли по направлению к пирсу и миновали с дюжину особняков с массивными террасами и лестницами, ведущими к берегу. В одном из домов устраивалась вечеринка. Все огни на третьем этаже были зажжены, несколько пар стояли у перил, лю­буясь залитыми лунным светом волнами.

Они почти не говорили, но по какой-то причине молчание казалось дружелюбным. Ронни держалась на небольшом рассто­янии, чтобы случайно не задеть спутника. Временами она смот­рела под ноги, временами — вперед. Были моменты, когда он, казалось, видел мимолетную улыбку на ее губах, словно она вспо­минала смешной случай, которым еще не поделилась с ним. Иногда девушка останавливалась и подбирала полузасыпанные песком раковины, и он отмечал, как сосредоточенно она их изу­чает, прежде чем отбросить. Правда, некоторые она прятала в карман.

В сущности, он не знал о ней ничего! Она казалась ему за­гадкой. В этом Ронни была полной противоположностью Эшли. Эшли была вполне предсказуемой, он видел ее насквозь и точ­но знал, что получает. Даже если это было не то, что нужно. А вот Ронни оказалась другой. И когда улыбалась своей беззащит­ной неожиданной улыбкой, у него возникало чувство, что она читает его мысли. Почему-то это ему было приятно. И когда они наконец повернули назад к своему маленькому лагерю около черепашьего гнезда, был момент, когда он представил, как в обозримом и не только будущем каждый вечер гуляет с ней по пляжу.

Ронни зашла в дом, чтобы поговорить с отцом, пока Уилл вытаскивал из грузовика свои вещи. Расстелил спальный мешок, расставил все необходимое по другую сторону гнезда. Жаль, что Ронни с ним не будет. Но она сразу предупредила, что отец ни за что не согласится. Не важно. Он все равно рад, что сегодня она будет спать в своей постели.

Уилл лег, устроился поудобнее и подумал, что сегодняш­ний день был началом. Конечно, может произойти все, что угод­но. Но когда она вышла на крыльцо и с улыбкой помахала на прощание, Уилл почувствовал, как внутри что-то дрогнуло при мысли о том, что она тоже может посчитать это началом чего-то хорошего.

— Кто этот парень?

— Никто. Просто приятель. Проваливай.

Пока слова путешествовали по затянутым дымкой лабирин­там его мозга, Уилл пытался вспомнить, где находится. Прищу­рившись на солнце, он вдруг сообразил, что смотрит в мальчи­шеское лицо.

— О, привет, — пробормотал Уилл.

Мальчишка потер нос.

— Что ты здесь делаешь?

— Просыпаюсь.

— Это я вижу. Но что ты здесь делал прошлой ночью? Уилл улыбнулся. Парень держался серьезно, как коронер, что казалось довольно комичным, учитывая его возраст и рост.

— Спал.

— Угу.

Уилл оттолкнулся, сел и заметил, что рядом с мальчишкой стоит Ронни в черной майке и рваных джинсах. Она улыбалась. Так же весело, как вчера.

— Я Уилл. А ты?

Мальчик кивнул в сторону Ронни:

— Я ее сосед по комнате. Мы старые знакомые.

Уилл почесал затылок и ухмыльнулся.

— Понимаю.

Ронни шагнула вперед. Влажные после душа волосы висели тяжелыми прядями.

— Это мой вездесущий братец Джона.

— Вот как? — вежливо ответил Уилл.

— Да... если не считать слова «вездесущий», все так и есть, — вверил Джона.

— Рад это слышать.

Джона продолжал смотреть на него.

— По-моему, я тебя знаю.

— Вряд ли. Иначе я бы вспомнил тебя.

— Нет, знаю, — настаивал Джона, разулыбавшись. — Это ты сказал полицейскому офицеру, что Ронни пошла в «Боуэрс-По­йнт»!

Уилл ошеломленно уставился на мальчишку, но, что-то со­образив, повернулся к Ронни. И с ужасом увидел, как любопыт­ство на ее лице сменилось недоумением и, наконец, понимани­ем, перешедшим в гнев.

О, только не это!

Джона, ничего не замечая, разошелся не на шутку.

— Да! Офицер Пит привез ее домой, а наутро они с па по­скандалили из-за этого.

Уилл увидел, как сжались губы Ронни. Что-то пробормотав, она повернулась и устремилась к дому.

Джона осекся, гадая, что же такого он сказал.

— Спасибо, — прорычал Уилл и, вскочив, бросился за де­вушкой.

— Ронни! Подожди! Послушай, прости меня! Я не хотел, что­бы у тебя были неприятности!

Он догнал ее и попытался схватить за руку. Когда его паль­цы коснулись ее майки, она круто развернулась.

— Убирайся!

— Только выслушай меня...

— У нас с тобой нет ничего общего! — отрезала она. — Ясно?

— А вчерашняя ночь?!

Ее щеки горели огнем.

— Оставь. Меня. В покое.

— Твое показное возмущение на меня не действует, — вы­палил он.

По какой-то причине она не вскинулась и ничего не возра­зила, что дало ему возможность продолжать:

— Ты остановила драку, хотя все вокруг жаждали крови. Ты единственная, кто заметил, что малыш заплакал, и я видел, как ты улыбалась, когда мать его уводила. В свободное время ты чи­таешь Толстого. И любишь морских черепах.

Хотя Ронни вызывающе вскинула подбородок, он понял, что попал в яблочко.

— И что из этого?

— Из этого следует, что сегодня я хочу показать тебе кое-что.

Он замолчал, тихо радуясь, что она не отказала сразу. Но и согласия он не услышал, и прежде чем она успела собраться с мыслями, он шагнул вперед.

— Тебе понравится. Обещаю.

Уилл въехал на пустую стоянку «Аквариума», и дальше, на служебную дорожку, огибавшую заднюю часть здания.

Ронни сидела в грузовике рядом с ним, но по пути они поч­ти не разговаривали. Провожая ее к служебному входу, он поду­мал, что хотя она и согласилась приехать, все же так и не реши­ла: продолжать злиться на него или нет.

Он придержал для нее дверь, чувствуя, как в лицо ударил хо­лодный воздух. Они прошли подлинному коридору, и Уилл толк­нул еще одну дверь, ведущую в сам «Аквариум».

В офисах-клетушках работали люди, хотя «Аквариум» от­крывается только через час. Уилл любил бывать здесь до откры­тия. Неяркое освещение резервуаров и почти полная тишина позволяли чувствовать, что ты попал в некое тайное укрытие, часто он зачарованно рассматривал ядовитые шипы крылаток, гадая, понимают ли они, что их среда обитания сильно умень­шилась в размерах. Да видят ли они его?

Ронни подошла к нему и стала рассматривать рыб. Она, похоже, не имела особого желания разговаривать.

Они прошли мимо большого резервуара с моделью потопленной германской подводной лодки времен Второй мировой войны, а когда остановились перед аквариумом с медленно ко­лыхавшейся медузой, флуоресцировавшей под черным светом, она осторожно коснулась стекла.

— Аурелия аурита. Известная также как луна-медуза.

Она кивнула и вновь уставилась на медузу, зачарованная

медленными движениями.