Спальни имеют окна - Эрл Гарднер

— А кому понравится? — перебил меня Лаури, бросая большие куски ветчины в рот.

— Я собираюсь их нагреть. Я как раз занимался этим делом. И пришел к этой девушке. Она в это время одевалась и велела мне подождать в соседней комнате. Кто-то шел за мной по пятам. Я думаю, что это были вы.

— Только не он, — заявила девушка. — Вы не посмеете навесить это дело на нас. Я была с ним все время, каждую минуту, с тех пор как вы украли нашу машину. Мы остановили машину, попросили немного бензина, заправили вашу машину и отогнали ее на вашу стоянку. Потом взяли такси и приехали сюда.

— Кто-то еще знал этот адрес, — сказал я.

— Какой адрес?

— Адрес убитой.

Лаури ухмыльнулся и сказал:

— Ты сочинил великолепную историю, однако. Давай прокрутим ее еще раз. Итак, ты вошел в спальню несчастной и увидел, что она одевается, так?

— Так.

— И она тебя поцеловала?

Я кивнул.

— И ты, конечно, такой застенчивый, что не захотел смотреть, как она одевается. А она, такая стыдливая, что не захотела одеваться при тебе и вытолкала тебя в спальню сестры.

— Можете мне не верить, но так оно и было.

Он расхохотался:

— Что бы ты подумала о такой девушке, малышка? — спросил он.

— Не втягивай меня в этот разговор, — заявила она. — Подумать только, как мы рискуем! Боже мой, бедная девочка!

— Пожалуй, я съем парочку яиц, — сказал я. — Я проголодался. Не беспокойтесь, я все приготовлю сам.

Я приготовился встать.

— Сиди и не двигайся, — сказал Лаури. — Малышка, если уж ему так хочется яиц, приготовь ему яичницу.

Она надула губки:

— Я не собираюсь ничего готовить для сексуальных маньяков. Пусть сам себе готовит.

— Уж больно быстро он проголодался, — сказал Лаури. — Меня не проведешь. Он хочет готовить сам! Ты знаешь почему? Как только ему в руки попадет сковородка с кипящим жиром, знаешь, что он сделает? Плеснет мне в глаза. И представляешь, что потом будет с тобой?

— Ой, ой! — закричала она.

— А вы подозрительный, — сказал я.

— Да, ты прав. Я чертовски подозрительный. — Лаури усмехнулся. — Я уже один раз имел с тобой дело.

У меня есть опыт.

Девушка встала и пошла готовить яичницу. Я сидел и смотрел, как шипит на сковородке жир. Она, конечно, не умела жарить яичницу. Дно сковородки было покрыто корочкой. Она даже не потрудилась ее снять.

А по бокам застыли пузыри. И яичница представляла собой отвратительное месиво, плавающее в жире.

— Детка, убери перец со стола, — сказал Лаури.

— Я хочу поперчить яичницу, — сказал я.

— Я сам тебе поперчу, — сказал Лаури. — Тебе только дай перечницу, ты обязательно снимешь крышку и сыпанешь мне перцу в глаза. И не смей трогать кофейник, — сказал он, увидев, как я потянулся за ним. — Я сам налью тебе кофе. Нет… Пожалуй, малышка нальет тебе кофе.

Лаури отодвинул стул, встал и сказал:

— Не двигайся! Не вздумай выкинуть что-нибудь.

Я сейчас вернусь.

Он вышел в другую комнату, оставив дверь открытой, и через минуту вернулся, держа в руке пистолет.

— Эта штука, — сказал он, — отрезвит тебя, если тебе вздумается плеснуть мне в глаза горячий кофе.

Я давился жирной яичницей, заталкивал в себя тосты и все это запивал кофе. Надо сказать, что кофе был отменный. Но от еды меня воротило.

Лаури смотрел, как я ем, и смеялся.

— Тебе приходится каждый кусок глотать дважды.

— В чем дело? — спросил я. — Неужели вы пытаетесь критиковать яичницу, приготовленную руками малышки? Кажется, у меня совсем мало шансов поладить с вами, что бы я ни делал.

Он наблюдал, как я доедаю яичницу и допиваю вторую чашку кофе.

— Сиди и не двигайся, — сказал он, — что бы ни случилось, не вставай с места. Понял?

Я зевнул.

— Мне это подходит. Я собирался помочь вашей жене помыть посуду.

— Жене! — фыркнула рыжеволосая.

— Ладно, малышка. Пусть будет так, — сказал Лаури.

— Как вы думаете, Лаури, зачем я пришел к вам сегодня?

— Черт меня побери, если я знаю.

— Я заключил сделку с Элджином. На карту поставлено восемьдесят тысяч. Мы получим только небольшую часть от этой суммы. Но эта часть может оказаться довольно большим куском. Думаю, что Элджин очень скоро явится сюда, если только он не передумал брать вас в долю. Но, наверное, он этого не сделает, как вы считаете?

Лаури смотрел на меня с большим подозрением.

— Что ты имеешь в виду, черт возьми? Что значит «не взять меня в долю»?

— Да я просто спросил.

— Откуда мне знать, что он станет делать?

Он замолчал. Мы оба наблюдали, как девушка наливала воду в миску, окунала тарелки в мыльную воду, полоскала и ставила на сушильную полку.

Я взглянул на часы и сказал:

— Черт возьми, как странно, что Элджин не связался с вами. А я думал, что он придет сюда.

— Он что, сказал, что придет?

— Я выдал ему всю информацию по делу и попросил, чтобы он мне порекомендовал человека, который помог бы мне в случае, если бы дело приняло крутой оборот. И я ему сказал также, сколько этот человек получит за помощь. И он мне назвал ваше имя и адрес.

Я ему сказал, что вы уже пытались со мной встретиться. А он засмеялся и сказал: «Люди, с которыми вы хотите встретиться, не всегда хотят встретиться с вами», или что-то в этом духе. Я точно не помню. Я ему сказал, что еду к вам. Я, конечно, был уверен, что он или позвонит вам, или сам приедет.

Опять наступила тишина.

— Как вы думаете, не хочет ли он надуть нас обоих? — спросил я.

— Я у него не компаньон, — сказал Лаури. — Я у него вышибала.

— Однако предполагалось, что вы будете участвовать в этом деле.

— Сколько, вы говорите, тысяч?

— Восемьдесят тысяч монет.

— Откуда?

— Почитайте вчерашнюю газету. И посчитайте сами.

Доувер Фултон найден мертвым. Он совершил самоубийство. Страховка не выплачивается его семье, потому что не прошло еще и года. Семье возвращают только взнос за первый год. Если же он не совершал самоубийства, семье положена двойная компенсация. Значит, если он застраховался на сорок тысяч, семье должны выплатить восемьдесят.

— Восемьдесят тысяч! — воскликнул Лаури и облизал губы.

— Наша доля составит двадцать тысяч. Ваша доля позволит вам завести собственное дело, купить красивые платья малышке. Тогда она сможет сниматься в кино, при соответствующей поддержке, конечно.

— Вы думаете, я смогу? — спросила она.

Лаури разозлился.

— Ты со мной разговариваешь, Лэм, или с ней? И не надо за меня тратить мои деньги. Я потрачу их по собственному усмотрению.

Теперь разозлилась рыжеволосая.

— Неужели ты мне ничего не выделишь, Сэм, если…

— Заткнись, малышка, — приказал он. — Мне нужно серьезно подумать.

В наступившей тишине слышалось только тиканье будильника. Девушка закончила мытье посуды и повесила посудное полотенце.

Я протянул свою чашку, и она вылила туда остатки густого черного кофе.

— Согрей ему кофе, малышка, — сказал Лаури.

— Не беспокойтесь, — сказал я. — Я люблю холодный кофе.

Я сидел у стола, держа чашку в руке.

Неожиданно Лаури сказал:

— Мне нужно позвонить Бобу Элджину, детка.

— Но ты же не оставишь меня с ним наедине, Сэм.

— Послушай, крошка, я оставлю тебе пистолет. Садись напротив и держи его на мушке. Если он сделает хоть одно движение, всади в него пулю. У тебя на это есть все права. Он убийца. Полиция ищет его, а он пытается скрыться. Если что-нибудь случится, помни, что я пошел в холл, чтобы позвонить в полицию.

— Я не хочу оставаться с ним наедине.

— Но это единственный выход, — сказал Лаури. — Я должен позвонить.

— Давай я позвоню.

Он засмеялся и сказал:

— Ты ведь знаешь, что скажет Боб, если узнает, что ты здесь.

— А что мы будем делать, если он вдруг придет?

— Ты улизнешь через черный ход.

— Лучше я это сделаю сейчас.

— Нет. Пока я не позвоню, ты останешься здесь и будешь за ним присматривать.

— Я тебе уже говорила. Я не хочу оставаться с ним наедине.

— Послушай, детка, садись вот здесь, прямо у входной двери. Если он сделает хоть одно движение — стреляй.

Ведь я же не ухожу далеко. Я иду в холл и услышу, если ты выстрелишь. Я даже крик твой услышу. Я мигом вернусь. Если будешь стрелять, долго не возись. Застрели его как собаку.

— Да он в любом случае заслуживает казни, — сказала она, — как только подумаю о той девушке… Какая у нее красивая фигурка… и… я готова убить его собственными руками.

— Конечно, может быть, Боб и не собирался брать вас в долю, — сказал я, — но я почему-то подумал, что у него было такое намерение.

— Он обязан был это сделать, — сказал Лаури.

— Как я понимаю, — сказал я, — Боб Элджин был хорошо осведомлен об убийстве в мотеле. Он знал, кто туда выезжал и…

— Погоди-ка, — сказал Лаури, — уж не собираешься ли ты обвинить Боба? У него приличное заведение, и он его содержит в порядке. Не позволяет всяким там воришкам и гангстерам околачиваться в клубе. Изредка какая-нибудь бабенка может отхватить себе кусок пирога, но дальше этого дело не идет.