Спальни имеют окна - Эрл Гарднер

Толстая, как у борцов, шея… Сломанный нос придавал его плосковатому лицу что-то монгольское. Но в его ухмылке сквозило какое-то ленивое добродушие.

— В чем дело? — спросил он.

Я закрыл за собой дверь и сказал:

— Извините, если я поднял вас с постели.

— А, да ладно. Я обычно в это время и встаю. А в чем, собственно, дело? От кого письмо?

— Письмо от меня.

Добродушная улыбка исчезла. Он стоял, широко расставив ноги, загораживая проход. Во всей его фигуре чувствовалась враждебность.

— Не нравится мне все это, приятель, — сказал он.

— Меня зовут, — сказал я, — Дональд Лэм.

Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он слышал это имя.

Я напомнил ему:

— Вы играли со мной в пятнашки прошлой ночью.

Его лицо просияло. Он широко улыбнулся, обнажив зубы. С левой стороны на верхней челюсти не хватало двух зубов.

Так-так, — сказал он, — вот как обстоят дела!

Проходите и садитесь.

Он посторонился и протянул мне руку. Рукопожатие было таким сильным, что у меня кости хрустнули.

— Получили свою машину? — спросил он. — Все в порядке?

— Да, — сказал я, — спасибо.

— Мы заправили вашу клячу бензином и поставили ее в стойло. Пришлось узнать, где вы ее обычно ставите. Правда, ключи я оставил в машине, но не думаю, чтобы на нее кто-нибудь позарился.

— Нет, нет. Все в порядке. Она была на месте.

— А что вы сделали с моей машиной?

— Оставил ее у трамвайной линии. Я подумал, что вы заявите о пропаже машины.

Он нахмурился.

— Вы, наверное, думаете, что я подлец какой-нибудь. Я бы ни за что так с вами не поступил.

Он пошел по коридору к своей квартире. Я за ним.

— Я пытался дозвониться до вас, — сказал я, — но никто не подходил к телефону. У меня есть ваш номер:

Вэйверли 9—8765, так?

— Откуда у вас этот номер?

— У меня есть каналы, по которым я добываю информацию такого рода.

Он засмеялся.

— Это коммунальный телефон, он находится в холле. По нему невозможно дозвониться, если никого нет рядом. Хозяйка нашего дома живет в квартире рядом с холлом. Она хороший человек. И если она слышит звонок, то обязательно позовет к телефону. Но она не всегда бывает дома.

— Что бы вы сделали, если бы поймали меня? — спросил я.

Он ухмыльнулся.

— Сделал бы массаж при помощи рук. Может быть, немножко изменил бы черты лица, в зависимости от того, сопротивлялись бы вы или нет.

— А что вы собираетесь сделать сейчас?

— Сейчас я угощу вас чашечкой кофе. Как насчет кофе? Я все утро читал газеты и чертовски проголодался.

— Я уже съел три завтрака и выпил три чашки кофе.

— Ну тогда оставайтесь и усаживайтесь поудобнее.

Мне, возможно, придется получить разрешение, прежде чем я вас выпущу. А вы вроде бы славный парень.

— Что же произошло прошлой ночью?

— Вы же знаете.

— Нет, не знаю, — сказал я.

— Но должны знать.

В его движениях была какая-то естественная легкость и даже изящество. Он налил воду в кофейник.

Потом просунул голову в дверь спальни и крикнул:

— Эй, малышка!

Сонный голос отозвался:

— Кто там?

— Ты никогда не догадаешься, — сказал Лаури. — Приведи себя в порядок я выходи.

Я услышал шаги. Дверь спальни отворилась. На пороге стояла рыжеволосая красотка. На ней был мужской купальный халат. Слишком длинные рукава были подвернуты дюймов на шесть — восемь. Халат был обернут вокруг нее полтора раза и свисал до полу. От этого она казалась необычайно маленькой.

— Взгляни-ка на него, — сказал Лаури. — Это тот самый парень, который ускользнул от нас прошлой ночью, тот самый, которого мы не могли найти среди товарных вагонов.

— Ну и ну, — сказала рыжеволосая, — и он решился прийти сюда?

— Ну да.

— А что ему нужно?

— Этого я еще не знаю. Почисть зубки, детка, и умой глазки. Мы позавтракаем и все обсудим.

— Ладно, — сказала она и хлопнула дверью.

Через минуту в ванной зашумела вода.

— Красотка, — сказал Лаури.

— Да, это верно.

— Вы же ее не видели. Вот погодите — она снимет халат… И нрав веселый. Маленькая чертовка… Как вам приготовить яйца?

— Я уже трижды завтракал. Спасибо.

— Да, да. Вы говорили. Мне нужно хорошо позавтракать. Без хорошей пищи мне не сохранить форму… Она красотка, конечно, но готовить не умеет.

— Почему бы вам ее не обучить?

— Конечно, я попробую. Но в общем-то мне все равно.

Он нарезал ветчину, бросил ее на сковородку, поставил сковородку на газ и сказал:

— Должен отдать вам должное. Вы сообразительный.

— Не такой уж я сообразительный. Просто мне повезло.

— Я открылся, — признался он, — и это была ужасная глупость с моей стороны. Никогда бы не подумал, что вы сыграете со мной такую шутку. А где вы были?

Под вагоном?

— Именно так. Под вагоном.

— Господи, какой же вы сообразительный! Не успел у вас кончиться бензин, а вы уже сообразили, где можно спрятаться.

— Чего вы хотели?

— Вы знаете, чего я хотел, черт возьми! Я хотел стукнуть вас пару раз и забрать у вас фотографии. Хотел поучить вас немножко, чтобы вы не совали свой нос в дела, которые вас не касаются.

— Почему?

— Видите ли, — сказал он, убавляя огонь под сковородкой, это вопрос профессиональной этики.

Вы лучше с кем-нибудь другим поговорите на эту тему.

— Я хочу поговорить на эту тему с вами. Почему Боб Элджин велел вам избить меня?

— Не трещи, приятель. У меня и так голова раскалывается. Я еще не завтракал, и мне неохота бить тебя на голодный желудок.

— Ну ладно. Мне и так все ясно.

— А я все думал, появитесь вы здесь или нет. А вы не такой уж дурак. Я бы даже сказал, умный. Зачем вам нужны были фотографии?

— Я расследую дело о страховке.

— Какое отношение к страховке имеет парочка жуликов?

— Возможно, очень большое.

— Можете рассказать мне об этом, пока я ем.

Ветчина начала шипеть, и он перевернул ее вилкой.

Дверь спальни отворилась, и рыжеволосая красотка вышла к нам. Она была в туго обтянутых брюках и свитере.

— Видите? — сказал Лаури с гордостью. — А что я вам говорил?

Я кивнул.

— Займись яичницей, детка, — сказал Лаури, — а я пойду в ванную.

Она подошла к плите, улыбнулась мне, потом повернулась спиной и начала регулировать пламя под сковородкой.

Лаури сказал:

— Не трогай огонь. Я только что его отрегулировал.

Она не обратила на него никакого внимания и нагнулась, чтобы заглянуть под сковородку.

— Видите? А что я вам говорил? — крикнул Лаури, уже заходя в ванную. — Шикарная фигура! Посмотрите на этот изгиб!

— Ах ты! — сказала она голосом, в котором не было и тени недовольства.

Лаури закрыл дверь ванной. Она опять поправила огонь, потом повернулась ко мне и улыбнулась.

— А вы славный, — сказала она.

— Стараюсь, — ответил я.

— Я рада, что мы не нашли вас прошлой ночью. Сэм бывает иногда слишком груб. Он и не подозревает, какая в нем сила.

— Могу представить, — сказал я.

Она разгладила складки на свитере, поймала мой взгляд и улыбнулась.

— Какая там погода на улице?

— Прекрасная.

— Солнышко?

— Ни облачка.

— Будет жарко.

— Не думаю.

— Посмотрите на этот столик, — сказала она, указывая на красивый полированный стол, который в этой комнате был явно не к месту, — ну разве это не чудо?

— Конечно чудо, — подтвердил я.

— Сэм купил мне его на день рождения. Он сделан из миртового дерева. Держу пари, что вы никогда в своей жизни не видели ничего более симпатичного.

— Это правда.

Она положила на стол кусок толстой фланели, а сверху постелила скатерть.

— Вы нам составите компанию? Позавтракаем вместе, — сказала она, — и забудем о том, что было.

— Очень хорошо. Но я уже…

— Я знаю. Тогда выпьете с нами чашечку кофе.

Я наблюдал за тем, как она двигается по комнате.

Она была хороша и знала это. Ей нравилось, что я за ней наблюдаю.

— Итак, вы получили, что хотели? — спросила она.

— Угу.

— Вы очень сообразительный. Сэм ужасно хохотал, когда понял, что вы сделали.

Она еще раз перевернула ветчину.

— Вы какую яичницу любите?

— Нет, нет, спасибо. Больше в меня не влезет.

— Послушаем новости? — спросила она.

— Я могу вам принести утреннюю газету.

— Фу! Я не люблю читать. Слишком хлопотно. Давайте лучше послушаем.

Она подошла к приемнику и включила его, поймав какую-то радиостанцию, которая передавала новости.

— Я сделаю погромче, чтобы Сэму было слышно, — сказала она и повернула регулятор громкости до отказа.

Диктор завершил обзор международного положения, прокомментировал волнения среди рабочих и перешел к местным новостям.

Это был маленький радиоприемник, но с хорошей настройкой, и голос диктора слышался очень отчетливо.

«Последняя информация об убийстве Люсиль Холлистер. Благодаря усилиям сержанта Селлерса из криминальной полиции был выявлен преступник — сексуальный маньяк, задушивший девушку ее же собственным чулком.