Казачество в 1812 году - Алексей Шишов

Было 11 часов. Наполеон сообразил ход сражения с данными, дошедшими до его сведения, с местностью, с силами русских и числом их войск, последовательно введенных в сражение. Но он также знал, что большая часть неприятельской армии еще не сражалась; он должен был тревожиться тем назначением, которое готовил ей Кутузов.

Взоры его часто обращались к Колоче, он заметил атаки Уварова, отступление наших эскадронов, пальбу батальонов, бегство некоторых экипажей. Он тотчас же сел на лошадь и поспешил на другой берег ручья. Узнав последствия этого утра и исчезновение русской кавалерии, он вскоре возвратился к центру…»

Рейд корпусов генералов Уварова и Платова не стал частным явлением Бородинского сражения. Потому он запомнился его участникам из числа военнослужащих Великой армии, которые, одни раньше, другие позже, описали его в своих мемуарах. Описали, разумеется, как заинтересованные лица, считавшие битву на Москва-реке еще одной викторией императора-полководца Наполеона во время его Русского похода 1812 года.

Здесь их упрекать ни в чем нельзя, ведь они в генеральной баталии сражались в рядах «европейских» войск Бонапарта и были патриотами своей стороны. Но что самое интересное, мемуаристы-наполеоновцы порой оценивают эффективность рейда русской конницы намного выше, чем некоторые отечественные историки, требовательность которых смотрится выше реалий Бородинского дня и возможностей двух корпусов силой всего в четыре с половиной тысячи сабель.

К числу таких исторически достоверных мемуаров относится «Дневник офицера Великой армии» Цезаря Ложье де Белленкура, который в день 26 августа на поле Бородина 23-летним младшим лейтенантом находился в рядах полка королевских велитов итальянской гвардии, в котором он числился полковым адъютантом. «Дневник» Ложье был опубликован в России в 1912 году, когда праздновался 100-летний юбилей и Отечественной войны, и Бородинского сражения. Офицер королевских велитов рассказывает и свидетельствует:

«Вице-король (Эжен Богарне) …решается сделать еще одно усилие: он соединяет войска, чтобы накрыть неприятеля со всех сторон и овладеть редутом (Курганной высотой, или Батареей Раевского) …Все мы испускаем радостные крики. Полки строятся справа во взводную колонну. Легкие отряды открывают путь, за ними идут гренадеры, стрелки и драгуны. Радость, гордость, надежда сияют на всех лицах.

Русские заметили наше движение и тотчас же направили в нашу колонну огонь из сотни (?) орудий. Одни только крики: «Да здравствует император!», «Да здравствует Италия!» раздаются в шуме падающих бомб и гранат и непрестанного свиста железа и свинца.

Почти в тот же миг приходят спешные эстафеты от вице-короля, что многочисленные отряды неприятельской кавалерии выступают из леса, чтобы отрезать наш левый фланг, и угрожают нас обойти. Последний прибывший алъютант сообщает нам, что Дельзон и Орнано (командиры 13-й пехотной дивизии и дивизии легкой кавалерии) смяты превосходящими силами неприятеля и вынуждены отступить для прикрытия итальянской батареи, (села) Бородина, (речки) Войны и багажа (тылов). Они требуют поддержки прежде, чем неприятель получит подкрепления и еще подвинется вперед.

В сопровождении своего штаба принц Евгений (Эжен Богарне) сам скачет к этим местам, чтобы дать себе отчет в положении дела, предупреждает об этом императора, задерживает движение вперед королевской гвардии, заставляет ее поворотить и приказывает ей следовать за собой беглым шагом на другую сторону Колочи…

Новые неприятельские отряды (кавалерия Уварова и казаки Платова) с каждым мгновением увеличиваются, выступают из леса, испуская пронзительные крики, и бросаются между войсками Дельзона и Орнано (его дивизия отразила атаку кавалерии Уварова, но была опрокинута платовскими казаками).

Эти последние (дивизии Дельзона и Орнано), как слишком слабые, отступают в полном порядке после отчаянной схватки и стараются прикрыть Бородино и итальянские батареи. Русские батареи с удвоенной яростью стреляют по нашему правому флангу и покрывают своими огнями деревню. Артиллерийский полковник Дэмэй убит.

Генерал Антуар и полковник Милло, не прекращая огня впереди, вынуждены теперь обратить главное свое внимание на арьергард. Они немедленно ставят туда несколько орудий, чтобы подготовиться ко всякой случайности. Итальянские артиллеристы, сохраняя порядок и хладнокровие, быстро проделывают все маневры, хотя все пространство покрыто трупами наших товарищей.

Вице-король галопом прискакал на позицию и, не находя другого, более подходящего пристанища (спасения. – А.Ш.), въезжает в каре 84-го полка, на который тут же поведена была атака. Вице-король подбодряет людей, обещая, что скоро на помощь им явится королевская гвардия; и действительно, мы в этот момент переходим уже вброд Колочу и быстро двигаемся туда. Несмотря на внутренний пыл, усиливающийся от слухов, что принц находится в опасности, мы сохраняем величайшее хладнокровие. А тем временем силы русской кавалерии, непрерывно увеличивающиеся, возобновляют свои атаки против колонны 8-го кроатского (хорватского), 84-го и 92-го полков.

Мы без конца повторяем свои крики, чтобы предупредить о нашем приближении принца и войска, его окружающие. Но наши крики в то же время привлекают к себе и внимание наших противников (кавалерию Уварова и казаков Платова). Только что прибывшие полки королевской гвардии очутились лицом к лицу с неприятельской кавалерией. Разбившись на каре, мы устремились ей навстречу.

Русские почти уже подступили к итальянским батареям и заставили их прекратить огонь; затем они опрокинули полки Дельзона. В этот-то момент они очутились перед королевской гвардией, поджидающей их со скрещенными штыками. После одной неудачной попытки русские в конце концов были отброшены сильным огнем с нашей стороны и побежали во всю прыть. Легкая кавалерия Орнано, которая перед тем должна укрываться за нашими рядами, теперь желает взять свой реванш. С помощью драгун и отряда почетной стражи она вновь нападает на русских. Эти последние, страшно напуганные (?!), спешно бегут через Войну и Колочу и не осмеливаются возвращаться.

Вице-король тогда оставляет кавалерию гвардии на этой позиции, лицом к лесу и галопом возвращается на возвышенность к главному редуту (Курганной высоте, или Батарее Раевского) в сопровождении гвардейской пехоты. Было около 3 часов (дня)…»

О казаках на поле Бородина рассказано немало. Французские и отечественные мемуаристы не раз писали о том, с каким «повышенным интересом» казаки относились к маршалу империи Иоахиму Мюрату, одевавшемуся и в походах, и в битвах весьма живописно. Одним из таких писателей был Луи-Франсуа Лежен, адъютант маршала Бертье, после Бородинского сражения произведенный в бригадные генералы. Лежен, ставший впоследствии маршалом Франции, известен и как талантливый художник-баталист, в конце жизни, будучи в отставке, возглавивший Школу изящных искусств в Тулузе. Он описал в своих «Воспоминаниях» такой эпизод битвы на Москва-реке, который у исследователей вызывает сильные сомнения в достоверности:

«…Далеко впереди себя на равнине я вижу короля Мюрата, гарцующего на лошади среди своих стрелков, гораздо менее занятых им, чем многочисленные казаки, которые узнали его, вероятно, по султану, по его бравурности, а главное, по его короткому плащу с длинной козьей шерстью, как у них.

Они рады ему, окружили его с надеждой взять и кричат: «Ура! Ура! Мюрат!» Но приблизиться к нему никто не смел, а нескольких наиболее дерзких он ловко сразил острым лезвием своей сабли.

Когда я принес ему приказ, король Мюрат оставил линию стрелков, чтобы поспешить на помощь Сорбье. Его движение казаки приняли за бегство или отступление и бросились за нами. Моя лошадь, не такая быстрая, как прекрасный арабский скакун Мюрата рыжей масти, была задета мчавшимся галопом орудием. Удар ранил и опрокинул животное, но оно встало, не выбив меня из седла, и я помчался к Сорбье, в самый пыл сражения…»

Воспоминания Лабома, Пеле, Ложье, Комба и других французских мемуаристов, описавших для последующих поколений «ревнителей» войн наполеоновской эпохи, а в данном случае Русского похода 1812 года, бесценен для историков России. Оценка противником результативности рейда легкой конницы кутузовской армии в Бородинском сражении непреходяща, преднамеренной фальсификации и просто умаления заслуг сегодня не подлежит. Нельзя же отметать напрочь свидетельства тех, кто на противной стороне видел собственными глазами казачью лаву, которая накатывалась на фланговую позицию Итальянского корпуса вице-короля Эжена Богарне.

…Если ход Бородинского сражения сегодня расписан по часам и каждому его эпизоду дана оценка в трудах многих отечественных и зарубежных исследователей, не говоря уже о современниках-мемуаристах, то кавалерийский рейд в день 26 августа русской конницы остается темным пятном на фоне битвы. Причем в этом «заслуга» не французских историков, а тех лиц, которых можно отнести к числу командного состава Главной армии и состоявших при главнокомандующем М. И. Голенищеве-Кутузове.