Ясеневое поле - Игорь Носовский

Пожилой граф, который обыкновенно отмалчивался, смерил своим ястребиным взглядом Лори Таэрона и Турина Эмельгема. Слишком скрытный, слишком ненадежный. Говорили, что владетель Корнэйла или Ивового Графства, всегда был сам себе на уме. Для бездумного мятежа он был слишком расчетлив.

— Хотите знать мое мнение? — тихим тихим голосом проговорил граф Дортур. Он был худ и скрючен, однако в тунике его было больше золота, чем на пальцах у Эдериса Бальмора, от седых волос осталось совсем немного, а на гладко выбритом лице было предостаточно морщин. — Если преимущество на весах клонится в нашу сторону, я без раздумий иду вперед. Если шансы равны, я предпочитаю выжидать. Если же есть хотя бы самая призрачная возможность того, что наше предприятие может потерпеть поражение, я никогда не пойду на это. Признайтесь, граф Таэрон, вся кампания держалась лишь на плечах Торр Бертирана. У Рэйнэбора была мощная армия, был лидер, за которым пошел бы простой народ. А что есть у нас теперь? Тысяча человек, да три сомневающихся дворянина? Да герцог Легилль сам ни за что не пойдет на это. Мы слишком заигрались, поймите.

Было слышно, как Лори Таэрон скрипнул зубами. Кулаки его были сжаты, а желваки нервозно бегали под тонкой кожей на щеках. Внезапно он бросил взор на Турина Эмельгема и спросил:

— Ну, а вы, барон Эмельгем? Вы-то какого мнения придерживаетесь?

Дядя Турин затушевался на мгновение, почесал усы и проговорил:

— Я с вами, граф. Пускай вся армия Тиринбора осталась дома, мое слово и мой авторитет будет с вами в решающий час. Я буду говорить от имени своего брата, какую бы позицию он не занимал. Пора Эстору Эмельгему понять, что прятать голову в песок не всегда выгодно. Я всю жизнь с уважением относился к политике старшего брата, но теперь я вынужден принять решение, на которое он никогда не решился бы.

— И он был бы прав! — внезапно вырвалось у Альвера. Он и сам не ожидал, что скажет это, однако сил держать в себе все негодование, больше не было. — Дядя, не смей решать за владетеля Тиринбора. Может, он и не герой, но по закону — ты присяжный ему подданный. Ты обязан служить Эстору Эмельгему, а не предавать его.

— Альвер, — выждав немного, проговорил Бык. Он посмотрел на Лори Таэрона и продолжил. — Когда ты станешь старше, то поймешь всю судьбоносность моего решения. Пока же я хочу дать тебе совет: никогда больше не смей лезть в разговор взрослых.

Альвер опустил голову, но больше ничего говорить не стал. Его злоба никуда не делась, он лишь в очередной раз корил себя за сказанное. Каким только дураком выставил себя перед графами! Избалованный мальчишка, вот кто он.

— Когда мы установим новую власть, — обращаясь к Виллиану Дортуру, проговорил Лори Таэрон. — И владетелем Эшторна станет Филтон Легилль, все ваши решения вспомнятся.

Граф в ответ лишь прыснул.

— Когда ваши головы на пиках будут обгладывать вороны, я вспомню эти слова, господа.

Глава 11

Когда пришел его черед выходить на ристалище, Миртэл Тольберт уже знал своего противника. Так уж случилось, что в третьем круге последней парой стали капитан Адри Лострикс и барон Эриц Рикмун. По большому счету рядовой Тольберт знал, что молодой барон — опасный соперник, один из лучших воинов на этом турнире. Однако то же самое он мог бы сказать и о маршале Легилле, и о герцоге Эрстане Фоготе и уж тем более о князе Людвине Амильтоне. Последний бой, в котором владетель Дорхема лишил жизни Торра Бертирана, прославленного и крепкого бойца, не выходил у Миртэла Тольберта из головы. Без доспехов, с одной только шпагой он расправился с тяжеловооруженным графом, орудующим боевым молотом. Немудрено, что в толпе стали ходить слухи о том, что Людвин Амильтон водится с магами и использует в своем обиходе темные приемчики. Почитателей князя после этого боя становилось все меньше.

Но Миртэл Тольберт все же был сосредоточен на собственном поединке. Перед ним стоял противник — суровый, мрачный и сбитый. Он был облачен серую кольчугу, на голове кольчужный капюшон, за спиной темно-коричневый плащ. В руках у барона — меч и щит, на груди герб — горящая на черном фоне свеча. Вытянутое молодое лицо напоминало больше физиономию дворянина в возрасте — тяжелый взгляд под низко нависающими бровями, длинный перебитый нос, угловатые щеки и острый подбородок, на котором не было и волосинки. С юмором барон не дружил, улыбался редко, зато думал всегда наперед и в бою был последователен и хладнокровен.

Волнение Миртэла после победы над Персиковым Князем Эристорном заметно поубавилось. Колени уже не тряслись, мысли не путались. Вся эта публика, вся шумиха теперь казались ему чем-то обыденным и неотъемлемым. Задачу себе он все же поставил вполне приземленную: победить Эрица Рикмуна, а там будь что будет. В полуфинал не проходит абы кто. Честь — это стоять в одном ряду с такими воинами, как Филтон Легилль, Эрстан Фогот и Людвин Амильтон. Миртэл еще раз вспомнил своего капитана — Адри Лострикса. Должно быть, он прошел бы в финал. О боевых навыках первого гвардейца складывались песни.

Герольды протрубили «к бою» и битва завязалась. Эриц Рикмун атаковал первым. Его маневры разительно отличались от всех приемов, какие только были применены к Миртэлу Тольберту ранее. Барон был быстр и расчетлив. Каждое его движение опережало мысли рядового на несколько шагов вперед. Когда Миртэл Тольберт попытался провести контратаку, Эриц Рикмун едва не обезоружил его. Биться с этим воином можно было только от обороны, этот урок гвардеец усвоил вовремя.

Сталь скрежетала. Удары, которые сыпались на Миртэла Тольберта, отражал щит с гербом дома Лострикс. Барон прощупывал почву перед решающей атакой, это рядовой прекрасно понимал. Вот он уже обнаружил брешь в защите от двойного выпада, совсем скоро найдутся еще изъяны и тогда он разложит Миртэла Тольберта по полочкам. Нужно было менять ход боя, ведь за все время гвардеец не нанес ни одного опасного удара. Биться с владетелем Млечного удела было слишком сложно. На какой-то момент рядовой почувствовал, что движения барона стали медленнее. Сам же он был еще полон сил и поэтому, решившись пойти в наступление, он сделал серию из нескольких ударов.

Этого только и ждал Эриц Рикмун. Два из четырех ударов рядового были парированы, еще два барон удачно заблокировал, а дальше… Дальше он одним резким выпадом выбил из рук рядового щит, а вторым снес с его головы шлем. Миртэл Тольберт не знал, намеренно барон сбил с него шлем или же это произошло совершенно случайно. Дышать в одночасье стало легче, проснулись сотни звуков вокруг, да и обзор стал куда как лучше. Он увидел князя Онора Легилля, в глазах которого читалось удивление. Заметил он и его брата — Филтона, который почесывал подбородок и злобно косился на гвардейца. Толпа, увидев, что под шлемом скрывается вовсе не виконт Лострикс, загудела. На арену полетели помидоры, сучья и камни. Поднялось волнение и распорядителю пришлось остановить бой. Еще добрых десять минут потребовалось, чтобы утихомирить бушующий народ.