Ясеневое поле - Игорь Носовский

Лекари, положив раненого на носилки, поспешили удалиться, чтобы оказать ему помощь. Толпа заревела в негодовании. Один из претендентов на победу в турнире оказался при смерти.

Турин Эмельгем, переглянувшись с графом Корнэйла Лори Таэроном, поднялся с места и отправился прочь, взяв с собой Альвера. Граф Виллиан Дортур, владетель Гранпайла и младший брат Торра Бертирана, Скотт, также покинули свои места. Альвер Эмельгем едва поспевал за дядей Турином, шаги которого были широки и быстры.

Миновали арену, где бились простолюдины. Народу здесь было не так много, однако Альверу и среди черни было за кого болеть. Кастелян Сизого Дола — Дит Элторн, отец его друга и преданный дому Эмельгем человек, отстаивал здесь честь Тиринбора. Несмотря на преклонный возраст он, в отличие от дяди Турина, выиграл два поединка к ряду и ждал своей очереди на следующий круг. Были свои герои и у черни. Эльин Свильт — капитан, командир конного отряда и кавалер гвардии Ясеневого Города. Альвер знал, что когда-то дом Свильт был одним из ведущих в Эшторне. Представители этой династии владели обширными землями на севере княжества, однако лишились всех титулов, приняв сторону не того хозяина во времена Трех Мятежей. В результате проигранной гражданской войны дом Свильт лишился всех титулов и званый, а из наделов за ними осталась лишь одна деревушка под названием Громовая, недалеко от Ясеневого Города. С тех пор представители дома Свильт всеми усилиями служили дому Легилль в надежде на возвращение былой славы.

Среди простолюдинов был также и весьма перспективный воин из южных земель Тиринбора. Альтер Эндориан — молодой воин с белой кожей и неоднозначными способностями. Поговаривали, что он прибыл из семьи отшельников, живущих в гуще Удела Топей. Эндориан разговаривал на эндердальском наречии с примесью эльтиринского акцента и уже успел снискать славу, победив нескольких именитых соперников.

Альвер и Турин Эмельгем покинули турнирную арену, направляясь к полям, где раскинулись шатры участников. На зеленых лугах оставались пристанища лишь некоторых дворян, дошедших до третьего круга. Самый большой принадлежал чете Фогот, двое представителей которой выиграли по два боя. Теперь, когда Балистан Фогот, выбыл из турнира, в полуфинал вышел только старший сын — Эрстан. Рядом с шатром дома Фогот виднелся и уже знакомый Альверу — с белым флагом, на котором был изображен старый огромный дуб. Теперь герб дома Бертиран почему-то вызывал у Альвера лишь грусть.

Турин Эмельгем, пройдя под своды шатра, тут же устремился к столу, налил себе из графина вина и осушил бокал. Графы Лори Таэрон и Виллиан Дортур предпочли расположиться в удобных креслах. Первое время находились в молчании. Лишь слуги, которые были здесь словно призраки, о чем-то тихо перешептывались. Немного позже в шатер вошел Скотт Бертиран. На толстяке была темно-зеленая мантия, опоясанная кожаным широким ремнем, к которому был прикреплен кинжал. Его лицо в тени казалось мрачным и серьезным.

— Скончался, — проговорил он, стоя в проходе. — Лекари оказались бессильны.

В шатре повисло молчание. Турин Эмельгем поочередно осматривал то графов, то стоящего у входа Скотта Бертирана. В жаровне потрескивало пламя, а снаружи начал бушевать ветер, сотрясая шатер.

— Это ничего не меняет, — первым высказался граф Лори Таэрон. Лысина на его лбу медленно кралась к макушке. — У Торра Бертирана не было наследников. Он даже не удосужился жениться. Поэтому власть в графстве наследует его младший брат, Скотт Бертиран.

— Верно, — кивнул толстяк и проследовал к столу, чтобы наполнить свой бокал. — В родные стены я уже вернусь графом, владетелем Рэйнэбора и хранителем вотчины Секач.

— А это значит, что армия, которую привел Торр Бертиран, теперь подчиняется вам, — заключил Турин Эмельгем.

— Спорный вопрос, — ухмыльнулся Скотт Бертиран и его маленькие глазки практически исчезли. — Моего брата любили все, а меня… Я буду чем-то вроде князя Легилля у себя дома, зуб даю. Так уж вышло, что некоторым достается слава и почесть, другим же уготована совершенно иная участь.

— Они пойдут за вами, если прикажете, — настаивал Лори Таэрон. — Это их долг. Долг всех, кто присягнул дому Бертиран.

— Может, и пойдут, — пожал плечами Скотт Бертиран, — да вот только я не брат и не намерен погружать княжество в кровавые войны. Я всегда был против мятежного духа Торра. Он спал и видел, как едет во главе армии верхом на коне с мечом в руках, а позади реет знамя дома Бертиран. Слишком часто в детстве он слушал рассказы о похождениях Торвина Эмельгема.

— О чем вы говорите? — вскочил с кресла Лори Таэрон, самый ярый противник власти Онор Легилля. Его темно-красный дублет облегал широкую грудь, а высокий ворот доходил до самых скул. — Мы заключили пакт! Порочная и бездумная власть жирного князя должна быть искоренена. Онор Легилль — самая главная опасность для нашего княжества.

— Да, да, да, — махнул рукой Скотт Бертиран. — Все это я уже тысячу раз слышал на ваших советах. Зачинщиком всех этих планов по свержению Онора Легилля можно считать моего брата. Так вот, Торр Бертиран мертв, нравится вам это или нет. И его место теперь занял я. Услышьте мое мнение, господа: я не отдам приказ своей армии идти на штурм Ясеневого Города. Я не пойду против действующей власти, ибо хочу вернуться домой живым и начать свое правление с реформ, а не с кровавых баталий.

— Вы — трус, — вспылил Лори Таэрон. — Я всегда знал это.

— Всегда? — усмехнулся Скотт Бертиран. — Да вы даже не замечали моего присутствия. Все были поглощены рассказами брата о грядущих переменах, восхищались как сосунки его отвагой и упивались бравадами. Теперь я скажу вам вот что: поступайте как хотите. Не в моей власти вмешиваться в дела княжества. Я не предам вас и не побегу к князю Легиллю, чтобы раскрыть ваши планы. Но и воевать на вашей стороне я не буду. Сегодня же я отбуду в Дуболомни вместе с поджидающей у границы армией. Я все сказал.

Скотт Бертиран покинул шатер, отправляясь к лекарям, дабы завершить процедуру отпевания тела своего брата. В шатре снова повисло напряженное молчание.

— У нас остаются еще две армии, которые вполне способны реализовать намеченные планы, — сказал Лори Таэрон. — В случае если Онор Легилль откажется отречься от власти, наши люди будут готовы встретиться в бою с княжеской и городской гвардиями. Что вы на это скажете, граф Дортур?

Пожилой граф, который обыкновенно отмалчивался, смерил своим ястребиным взглядом Лори Таэрона и Турина Эмельгема. Слишком скрытный, слишком ненадежный. Говорили, что владетель Корнэйла или Ивового Графства, всегда был сам себе на уме. Для бездумного мятежа он был слишком расчетлив.