Посредник - Тара Кресцент

Когда я в последний раз сделала это, ты знаешь чем все закончилось. Я знаю тебя уже десять лет, Данте. Я точно знаю, какой ты. Раздражающий, властный и чрезмерно заботливый…

Она доверяет мне. Мое сердце начинает биться очень быстро. Десять лет я твердил себе, что это не моя жизнь. Я убеждал себя, что мне не суждено быть с Валентиной. А потом она пошла на свидание, и я был вынужден посмотреть правде в глаза. Если я не буду бороться за Валентину, я ее потеряю. Если это будет не Энцо Перон, то Нил Смит. Если не он, то кто-то другой. Я сидел в темноте, борясь с желанием утопить свои печали в стакане виски, и смотрел в бездну жизни, в которой я никогда не скажу Валентине о своих чувствах к ней.

Этого не случится.

У меня такое чувство, будто я иду по льду, в любой момент он треснет, и я утону в холодных водах под ним. Я собираюсь пойти на самый большой риск в своей жизни, и он того стоит.

― Ты делаешь это неправильно.

― Что я делаю неправильно?

― Я про секс. Ты ходишь на свидания с незнакомцами, и это не работает. Так что стоит попробовать что-нибудь другое.

― Например?

Я снимаю галстук и протягиваю ей.

― Это базовая экспозиционная терапия. Если ты чего-то боишься, можно попробовать сделать это в безопасной обстановке. Я протягиваю ей свои запястья. ― Свяжи меня.

Она вскидывает голову.

― Что?

― Это безопасная среда. Я не смогу причинить тебе вред, если буду связан.

Она закатывает глаза.

― Данте, я видела, как ты дерешься.

― Твой отец был моряком, ― парирую я. ― Наверняка он научил тебя завязывать узлы, из которых невозможно выпутаться.

― Не с галстуком.

― На кухне есть хлопчатобумажная веревка. ― Она выгибает бровь, и я добавляю: ― Это для белья.

― Она сотрет твою кожу.

― Только если я буду вырываться. А я не буду.

Она долго смотрит на меня.

― На двери твоей спальни есть замок?

― Да.

И затем, к моему удивлению, она поднимается на ноги.

― Давай продолжим разговор там.

Меня переполняет торжество. Она не сказала мне отвалить. Она не рассмеялась мне в лицо. Она действительно серьезно обдумывает мое предложение.

Черт, да.

Я тороплю ее вверх по лестнице в свою спальню, пока она не передумала. Я закрываю за собой дверь, затем поворачиваюсь к Валентине и впервые смотрю на нее не скрываясь. Я заметил ее платье, когда она снимала пальто внизу, ― я не слепой, ― но мне показалось неправильным пялиться на нее.

Впервые в жизни я позволяю себе насмотреться на нее вволю. На Валентине розовое коктейльное платье, короткое и облегающее, из глубокого выреза выглядывает грудь. Я разрываюсь между двумя желаниями ― сорвать его с ее тела и насладиться ею, и желанием избить Нила Смита до полусмерти в приступе ревности.

Но я не делаю ни того, ни другого.

― Это очень сексуальное платье, Валентина.

― И ты хочешь ударить Нила в лицо за то, что он адресовал большинство своих комментариев моей груди?

Я этого не знал. Забавно, что в отчете Лео эта часть была опущена.

― Кто, я? Я бы никогда.

Она громко смеется и присаживается в изножье моей кровати.

― Лжец. Как работает эта экспозиционная терапия? Ты собираешься дать мне задание? ― Она краснеет. ― Сексуальное задание?

Она говорит ― сексуальное задание, и вся кровь приливает от моего мозга прямо к члену. Мне хочется ущипнуть себя. Я все еще не могу поверить, что это происходит. Я жду, что она передумает.

― Что-то вроде этого.

Она не отвечает, не сразу. Вместо этого она осматривает веревку, которую мы захватили по пути наверх, и бросает на меня оценивающий взгляд.

― Какое мое первое задание? Я свяжу тебя, а что потом?

― А потом ты будешь главной.

Она бросает на меня преувеличенно шокированный взгляд.

― Подожди. Я правильно тебя расслышала? Данте Колонна, помешанный на абсолютном контроле, добровольно соглашается отказаться от него?

― У меня есть предложение по поводу твоего первого задания, ― продолжаю я, игнорируя ее сарказм.

― Какой сюрприз. ― Она ухмыляется. ― И что же это?

Я присоединяюсь к ней на кровати.

― Свяжи меня и сними это красивое платье, воробушек. Я сойду с ума, если не попробую твою сладкую маленькую киску.

Она резко выдыхает. Долгое мгновение она ничего не говорит. Она молча смотрит на свои руки, и я задаюсь вопросом, не слишком ли сильно и быстро я надавил на нее. Я уже собираюсь спросить, все ли с ней в порядке, когда она тихо произносит:

― Я никогда раньше этого не делала.

― Не сидела на лице мужчины? ― Мужчина, о котором идет речь, ― мой покойный брат, и это должно быть странно, но меня гораздо больше беспокоит реакция Валентины.

Наконец она смотрит на меня.

― Я имею в виду оральный секс. Никто никогда не делал этого со мной.

― Ты шутишь?

Она закатывает глаза.

― Да, Данте. Я шучу. Я нахожу свою несуществующую сексуальную жизнь уморительной.

Ладно, я это заслужил.

― Я не знаю, что сказать, ― честно признаюсь я ей. ― Это гребаная пародия. ― Я сгибаю два пальца. ― Иди сюда, воробушек. Я никогда не замечал за тобой застенчивости ― не начинай сейчас. Раздевайся, а потом иди сюда и садись мне на лицо.

― Такой властный, ― укоряет она. ― Я думала, что сначала должна связать тебя. ― Она поднимается на ноги и подходит ближе, поворачивается и встает между моих ног. ― Поможешь мне с молнией? Она немного заедает, а я не хочу порвать платье Розы.

Это происходит на самом деле.

Я легко расстегиваю молнию, и ее платье падает на пол. Она выходит из него и поворачивается, а я тяжело сглатываю. На ней кремовый кружевной бюстгальтер, пара кружевных трусиков и больше ничего. У нее округлая грудь и пышные бедра. Я сжимаю руки в кулаки, борясь с желанием притянуть ее ближе. Учитывая то, что рассказала мне Валентина, я потрясен ее доверием. Я не хочу делать ничего, что могло бы его подорвать.

Она прочищает горло.

― Теперь твоя очередь. Снимай рубашку.

Я расстегиваю пуговицы и отбрасываю ее в сторону. Она смотрит на меня горячими, голодными глазами. Мне нравится этот взгляд.

― Ложись на кровать.