Аляска золотая - Андрей Бондаренко

– Господин командор! – вывел его из скорбной задумчивости чей-то взволнованный голос. – Видите, из того белого буруна – человеческая рука поднимается?

– Править туда! – приказал Егор. – Подойти к самому рифу! Дальше придётся лезть за борт….

Через десять-двенадцать минут на борт шлюпки был доставлен израненный адмирал Лаудруп.

– Данилыч! – едва слышно прохрипел Людвиг, с трудом шевеля запёкшимися губами, на которых пузырилась кровавая пена. – Спаси Гертруду и Томаса! Их живыми забирали в пирогу…. Мы дрались, как могли. Потом меня сбросили за борт…. Ослабел я от полученных ран, ничего не мог поделать…. Лежал в этих белых бурунах и наблюдал, как моих жену и сына, связанных по рукам и ногам, загружали в самую длинную пирогу…. Данилыч, спаси Гертруду и Томаса! Прошу тебя…

Глава девятая

Новозеландские людоеды

Людвиг вдруг поперхнулся и безвольно откинулся назад, его глаза медленно и бесконечно устало закрылись, по подбородку потекла тоненькая струйка крови. Егор торопливо приложил ухо к широкой груди датчанина.

«Стучит сердечко!», – объявил чуткий внутренний голос. – «А вот крови Лаудруп, судя по всему, потерял очень много…».

– Васильев, начинай перевязывать адмирала! – приказал Егор. – Братцы, гребём к «Александру»! Сильно гребём, но слаженно и плавно, чтобы раненого не тревожить лишний раз…

Ран у Лаудрупа обнаружилось целых пять. Из его левого плеча торчал короткий обломок туземной стрелы. Правое бедро датчанина было рассечено рубящим ударом острого клинка. В грудной клетке Людвига зияли две рваные раны, очевидно, следы от ударов-уколов коротким копьём. Да и голова адмирала была сильно разбита, возможно, об острые камни рифа, при падении с борта бригантины.

«Да, плохи дела у Людвига!», – поделился своими впечатлениями внутренний голос. – «Остаётся только уповать на высокое врачебное искусство нашей Александры Ивановны…».

Для нужд раненого адмирала Сашенция тут же, никого не спрашивая, оборудовала под больничную палату каюту Емельяна Тихого, пользуясь тем обстоятельством, что шкипер отправился во второй рейс за свежей питьевой водой.

В ожидании новостей Егор отправился на капитанский помост, прихватив с собой сержанта Васильева.

– Вольно, Дмитрий! – хмуро велел Егор. – Расслабься…. Я ведь уже давно присматриваюсь к тебе. Понимаешь, Илья Солев погиб, подполковник Фрол Иванов пропал, теперь и адмирал Лаудруп…, надолго выбыл из строя…. Короче говоря, не хватает доверенных, шустрых и надёжных людей. Только что и остался – подполковник Иван Ухов. Маловато будет…. Так как, сержант Дмитрий Васильев, хочешь стать – доверенным лицом? Понятное дело, что материальные блага и звания тоже подразумеваются, со временем, конечно же…

– Дык, Александр Данилович, милостивец…, – начал заикаться ошалевший от неожиданности сержант. – Мы завсегда рады…. Тем более что подполковник Ухов тоже при вас начинал с простого сержанта. Как же, известная история…. Уж я расстараюсь, докажу, заслужу, из кожи вылезу…

– Ну, из кожи вылезать пока не стоит! Я имею в виду – без моего отдельного приказа, – неуклюже пошутил Егор и снова стал серьёзным: – Как ты, Дмитрий, отнесёшься к предложению – поучаствовать в рейде по спасению Гертруды и Томаса Лаудрупов? Я бы мог просто приказать, но это – совсем не то, понимаешь меня? Во-первых, предстоящая операция более чем опасна, тащить на неё людей насильно – последнее и неблагодарное дело. А, во-вторых, очень важно, чтобы ты сам, лично, захотел нам помочь.… Ну, так как? Составишь компанию? Я, впрочем, не тороплю, можешь немного подумать…. Почему не идём на штурм деревни маори большими силами? Может, потом и пойдём, но только когда Гертруда и Томас будут в полной безопасности.

Долго думать сержант Васильев, к его чести, не стал, и уже через пять-семь секунд, позабыв о своём недавнем смущении, браво гаркнул:

– Что я должен делать? Приказывайте!

– Сейчас спустишься в пороховой погреб, – Егор протянул сержанту массивный бронзовый ключ. – Из рундуков, что стоят в дальнем правом углу, достанешь двадцать ручных гранат. Восемь сразу же отложи отдельно, мы их возьмём с собой. У остальных двенадцати отрежешь – под самый корень – зажигательные шнуры. Из этих коротких кусков сплетёшь пару длинных. Два бочонка с порохом откати в сторону, тех, который весом по два пуда. Снаряди ещё в наплечные сумки четыре комплекта с солидными запасами пуль и пороха. Всё ясно? Тогда, братец, выполняй!

Из люка, ведущего в трюм, высунулся светловолосый матрос:

– Господин командор! Вас Александра Ивановна кличут!

Санька встретила его у плотно прикрытой двери каюты, сделав строгие глаза, зашептала, предвосхищая вопросы:

– Извини, но ничего пока не могу толком сказать о состоянии Людвига. Всё бы и ничего, если бы не эта подлая стрела в его левом плече…. Наконечник стрелы я уже извлекла из раны, но, возможно, началось заражение. Рука и плечо адмирала как-то странно и нехорошо опухли. Возможно, наконечник стрелы был отравлен. Так что, милый, сам понимаешь…. Всё, иди и не трать время на вопросы. Лаудруп в любой момент может снова потерять сознание. Я в раненого адмирала – для бодрости духа и организма – влила с полпинты ямайского рома, так что Людвиг пока держится …

Белое лицо Лаудрупа заметно похудело и осунулось, нос заострился, а два старых шрама на щеке – некогда светло-розовые – неожиданно приобрели тёмно-фиолетовый цвет.

– Данилыч, спасибо, что пришёл! – лихорадочно блестя захмелевшими глазами, зачастил датчанин, наполняя всё пространство каюты ромовыми парами. – Не перебивай, друг, прошу! Только головой кивай, или там – мотай…. Вы же только поздним вечером отправитесь спасать Гертруду и Томаса? С тобой Иван Ухов пойдёт? Прихватите с собой ещё парочку надёжных людей…. Данилыч! Эти дикари боятся звуков ружейных выстрелов…. Но мы начали стрелять, только когда они были уже на корабле…. Схватка началась, а при виде крови и чувство страха, как известно, притупляется…. Эх, если бы раньше на пару-тройку минут! Если бы ещё и из пушек пальнуть…. Но, не успели. Незаметно они, уроды татуированные, подошли к «Кристине». Слишком поздно мы заметили пироги…. Почти все наши погибли. Я видел, как их туземный вождь, морда страшная, жадно, давясь от удовольствия, пил кровь прямо из прокушенного горла ещё живого Ерика Шлиппенбаха. Только раненого Фрола Иванова да Гертруду с Томасом они живыми загрузили в пирогу…. Потом подошли дополнительные длинные лодки, которые и забрали с собой все трупы…. А теперь самое главное. У дикарей, похоже, нынче какой-то большой праздник. Разодеты они были – как клоуны из бродячего датского цирка, с ног до головы в разноцветных перьях…. Сволочи! Главное, Данилыч, у них какой-то праздник сегодня. Наверняка, расслабятся…. Данилыч, они выстрелов бояться! Вы их – гранатами, гранатами, гранатами…

Приближался вечер, до начала спасательной операции оставалось немногим больше часа, к борту «Александра» ходко приближалась лодка, в которой находились Ухов, его денщик Антипка Ерохин и четверо гребцов.

Егор стоял на носу фрегата и мысленно прокручивал в голове всякие соображения, относящиеся к предстоящему ночному рейду: – «Вообще-то, всё это – откровенное безумие! Причём с самыми минимальными шансами на успешное завершение…. Абсолютно незнакомая страна, противник – местные свирепые жители, знающие каждую тропинку и каждую ложбинку. Это, так сказать, в пассиве…. А что у нас в активе? Во-первых, как следует из школьного учебника по географии за восьмой класс средней школы, который приходилось читать когда-то, в Новой Зеландии начала восемнадцатого века не было никаких ядовитых гадов и хищных животных. Уже – неплохо! Во-вторых, раз здесь нет хищных животных, значит, у маори нет и приручённых сторожевых псов. Что просто – отлично! В-третьих, Лаудруп говорил, что у дикарей намечается большой праздник, следовательно, и бдительность противника будет уже не та, что в будни…. Но ведь что-то ещё есть…. Точно, есть! Вот и мудрый внутренний голос того же мнения…. Только вот – что?

Пришла пора трогаться в путь-дорогу.

– Значится так, шкипер, – Егор строго посмотрел на Емельяна Тихого. – Ветерок у нас налаживается. Поэтому поднимай якоря и следуй к северному мысу, но за него не высовывайся до рассвета. Если нам понадобится помощь, то я запущу в небо яркий китайский фейерверк. Тогда, огибая «Кристину» по широкой дуге, двигайся к берегу. Ближе двухсот пятидесяти метров к бригантине не подходи, если не хочешь налететь на рифы. Станешь метрах в ста пятидесяти от деревушки маори, развернёшься к ней бортом и откроешь беглый пушечный огонь. А после восьми-десяти залпов высадишь на берег крепкий десант. Далее действуй по обстановке. Всё понял? Тогда – до скорой встречи…

Когда он уже был готов перекинуть ногу за борт фрегата, чтобы по штормтрапу спуститься в шлюпку, в проёме трюма – в последних лучах заходящего солнца – показалась Санькина платиновая голова.