Ломаный сентаво. Аргентинец - Петр Иванович Заспа

— Но я всё-таки успел, — начал оправдываться Ганс. — Вы не представляете, какое там болото. Как мне подкрасться, если под ногами всё чавкает и хлюпает.

Он стоял, прижав к себе Клима и левой рукой обхватив его за шею. Правую, с длинноствольным «Парабеллумом», он вдавил ему в бок.

— Медленно разведи руки в стороны, — немного ослабив захват, произнёс Ганс.

Дождавшись, когда Клим выполнит команду, Ганс промурлыкал довольным котом:

— Вот и хорошо… а теперь отдай карабин мне.

Убрав руку с шеи Клима, Ганс потянулся за карабином.

— Хороший Вилли, послушный Вилли.

— Хватит паясничать! — прикрикнул Шмидт. — Кончай его.

— Как скажешь, босс! — щёлкнул предохранителем Ганс.

— Да не шуми, идиот! — раздражаясь на бестолковость подчинённого, заскрипел зубами Шмидт.

— А-а… — понимающе прогнусавил Ганс.

Он воткнул за ремень «Парабеллум» и потянулся к ножнам. Второго шанса Клим ждать не стал. Выскользнув из рук немца, он, извернувшись ужом, рухнул в траву, в падении разрывая на куртке пуговицы. Выхватив из нагрудного кармана крохотный ТК, Клим успел увидеть ошеломлённые глаза Ганса, его перекошенный рот и нажал на курок. Негромкий выстрел прозвучал как треск сухой ветки. Немец удивлённо посмотрел на неожиданно резанувший болью живот и бросился в кусты. Клим вскочил, но Ганса уже не было. Зато он заметил, где мгновение назад скрылись в зарослях Шмидт с Пёшелем. Он стрелял им вдогонку, пока вместо выстрела не лязгнул затвор. Клим поменял обойму, снова прицелился, затем, осознав бесполезность дальнейшей стрельбы, тяжело выдохнул и устало сел в траву. Руки его подрагивали. Он отчётливо продолжал ощущать сжимающую руку на шее, словно Ганс всё ещё стоял у него за спиной. Клим не раз видел, как доведённый до белого каления своими подопечными дьяволятами Данил Иванович затягивался папиросой и неожиданно успокаивался. Сейчас бы и он затянулся пробирающим лёгкие дымом. Клим вдруг понял, что так близко к красной черте невозврата он ещё не приближался никогда. Пожалуй, так явно близость костлявой руки он не ощущал даже, когда над головой взрывались глубинные бомбы. Там это было как-то далеко, за стальной стеной прочного корпуса, и в душе верилось, что пронесёт, но когда в спину давит ствол, и представляешь сжимающий курок палец, всё чувствуется иначе.

Кто-то шёл сквозь заросли, обходя его по кругу. Спрятав ТК, Клим тут же растянулся в траве, ведя вдоль траектории идущего ствол карабина. На поляну выглянул Удо. Моряк, в свою очередь, осторожно повёл стволом автомата, затем вышел и тихо позвал:

— Вилли, ты здесь?

— Здесь, — устало отозвался Клим.

— Это ты стрелял?

— Я.

— Где они?

— Кто?

— Туземцы.

— Не знаю.

— В кого же ты стрелял?

Клим встал, поднял карабин и, заметив на поясе Удо флягу, протянул руку:

— Дай хлебнуть.

— Тебе не понравится, — потянулся к ремню Удо. — У меня там спирт ещё с лодки. Нам выдавали для протирки оптики.

— Пойдёт, — махнул рукой Клим, вспомнив, что он уже пил из этой фляги.

Сделав глоток, Клим почувствовал, как в мозг вонзилось раскалённое жало. Встряхнувшись, он начал приходить в себя. Поискав взглядом, чем сбить во рту огонь, но не обнаружив ничего подходящего, Клим сорвал с ближайшего куста мокрые разбухшие листья и начал жевать, медленно и задумчиво.

— Так в кого стрелял? — отобрал флягу Удо. — В обезьян?

— Угу, — промычал Клим, чувствуя, что самообладание вернулось окончательно. — В Шмидта.

Моряк удивлённо посмотрел ему в лицо и, удостоверившись, что это не шутка, спросил:

— Убил?

— Не знаю. Он с помощниками сбежал.

— Ничего удивительного, что они сбежали. Этого следовало ожидать, — кивнул Удо, остановив взгляд на перевёрнутых рюкзаках. — А я поначалу подумал, что появились дикари, или нашли ещё одну змею. Давно было понятно, что Шмидт сбежит, так что я совсем не удивлён. Айземанну это не понравится. Только бы он не устроил погоню, а то сил у меня не осталось даже на загородную прогулку.

На поляне появились Франц с Айземанном, и Удо недовольно прошептал:

— Вспомни, и оно тут же всплывёт.

— Что случилось на этот раз? — недовольно спросил эсэсовец.

Клим с Удо переглянулись, и первым ответил моряк:

— Шмидт сбежал. А стрелял Вилли.

— Убил?

— Не знаю, — повторил Клим. — Ганса, кажется, подстрелил.

— Крысы всё-таки ускользнули! Готовил я им мышеловку, но в чём — в чём, а в чутье Хоффману не откажешь. Что же ты стреляешь, как слепой крот — столько шума, а никого не убил?

Айземанн обошёл по кругу поляну, потрогал пальцем пятна крови на листьях, присел над разбросанными консервными банками и, играючи подбросив одну из них, произнёс:

— Вовремя спугнул. Да и Ганса ты, похоже, всё-таки убил.

— Только ранил, — возразил Клим. — Я видел.

— Тут это равноценно. Вспомни Каспара. А вот я теперь жалею, что затянул с Хоффманом, хотя его побег уже ничего не меняет.

— Если бы не ты, его бы прикончил я, — на поляне появился Фегелейн. — От Шмидта я постоянно ждал ножа в спину.

— Он такой же Шмидт, как я Борман, — ответил Айземанн. — Оберштурмбаннфюрер Хоффман, если ты не знал.

— Конечно, знал. Что теперь будем делать?

— Искать золото. Если Хоффман доберётся в Мар-дель-Плата, то скоро на это озеро высадится целый десант с кирками и лопатами.

— Скорее здесь понадобятся акваланги, — возразил Фегелейн.

Айземанн внимательно посмотрел ему в лицо:

— Что-то нашёл?

— Хочу, чтобы ты посмотрел следы. Я отыскал, где они затаскивали груз в озеро. Мулов разгрузили на берегу, но потом всё перенесли на руках в воду. Следы от ящиков засыпали песком, однако на солнце ещё видны борозды. Под водопадом дно глубже и вода всегда мутная. Золото, скорее всего, там.

Фегелейн ещё говорил, когда Клим внезапно заметил, что ни с того ни с сего на груди Германа расцвела красная роза. Только что цветка не было, и вдруг он появился аккурат на лацкане его левого кармана. Через мгновение розовый пушистый цветок заметил и Айземанн. Реакция его была молниеносной. Кулаком, как тараном, он сбил Фегелейна с ног и рухнул, покатившись в траве, а ещё через миг оттуда прозвучал выстрел. Раскидистые кусты папоротника напротив Клима затрещали, и к ногам Франца вывалился щуплый туземец с зелёной, как у ящерицы, кожей. А дальше началось! Со всех сторон на поляну полетели короткие копья и шипы с цветами. Увернувшись от летевшего в лицо дротика, Клим заметил руку, его швырнувшую. Туземец прятался за деревом, и, не видя его, Клим выстрелил наугад. Тяжёлая пуля карабина взорвала кору разлетевшейся щепой, и по тому, как судорожно закачались ветки, он понял, что всё-таки попал. Рядом, встав на колено, из автомата поливал джунгли Удо. Ему вторил Франц.