Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Немного раньше, из Одессы вышла вторая эскадра русских кораблей, главной задачей которой было сопровождение судов десанта. На них в экстренном порядке шла погрузка особого корпуса, находившегося в пригороде Одессы с начала марта и проходившего отработку погрузки и выгрузки уже несколько недель.

Почти для всего личного состава это была обычная тренировка, за исключением особой дивизии ударного типа генерала Свечина. Именно на её плечи ложился основной груз высадки на турецкий берег и подавления огня вражеских батарей. Она была приведена в боевую готовность на сутки раньше остальных соединений корпуса, командование над которым Корнилов возложил на генерал-майора Слащёва, получившего повышение буквально за несколько дней до начала операции. 

Выдвижение судов с десантом надежно прикрывала группа крейсеров в составе: «Адмирал Корнилов», «Адмирал Нахимов», «Адмирал Лазарев», «Адмирал Истомин», «Память Меркурия» и вспомогательный крейсер «Прут». Они были основным ядром прикрытия, к которому примыкали старые броненосцы «Синоп» и «Георгий Победоносец», десять эсминцев, семь тральщиков и четыре канонерских лодки.

На второй эскадре также была проведена операция с вручением секретных предписаний аналогично той, что совершил Покровский в Севастополе. Выйдя в море, в назначенное время офицеры связи  на флагманских кораблях вскрыли свои пакеты и только тогда, морякам стала ясна основная задача десанта и флота. Изменение курса движения было доведено до других кораблей с помощью семафора, поскольку  в приказе требовалось сохранение полного радиомолчания. Получив другой курс, оба каравана судов двигались, под прикрытием  наступившей ночи, к общей точки рандеву.

Ко всем выше перечисленным силам необходимо было ещё отнести шесть подводных лодок, которые уже вторые сутки курсировали у Босфора в ожидании возможного выхода линейного крейсера «Гебен» и других судов турецкого флота.   

Командующий Черноморским флотом адмирал Колчак пребывал в приподнятом настроении. Наконец-то сбывалась главная мечта его жизни - взятие Босфора, которую так мечтал осуществить адмирал Макаров, но смерть помешала ему совершить задуманное. Всё шло, как нельзя лучше, шторма на ближайшие два дня синоптики не обещали, и возможность утечки информации к неприятелю о целях похода была сведена к нулю.    

Единственным фактором, который мог внести изменения в стройную композицию адмирала, оставался линейный крейсер «Гебен», чьим именем русская эскадра была напугана с момента появления его в Черном море. Счастливо избежав гибели на минных полях под Севастополем в 1914 году, этот крейсер постоянно досаждал русским своими пушками, совершая дерзкие нападения на черноморские порты и топя в них транспортные корабли. 

Однако, сегодня Колчак был полностью уверен, что сможет разделаться с этой германской занозой. И пусть, даже ошибся русский резидент в Стамбуле, утверждая, что крейсер всё ещё в ремонте, и пусть подводные лодки, заступившие на дежурство на Босфоре, просмотрели его, адмирал твердо верил, что «Гебен» не страшен его мечте. Его эскадра обязательно уничтожит противника, корабли второй эскадры смогут отстоять десант, а в случае нападения рейдера на Одессу или Николаев, его встретят орудия «Императрицы Марии» спешно приводимой в боевое состояние.

28 марта в 5.40 утра обе эскадры встретились на подходе к Босфору. Корабли обменялись сигналами семафора и, произведя некоторое перестроение десантных судов, стали приближаться к Босфору. Перед эскадрой стояла трудная задача, подавить береговые батареи противника с обеих сторон пролива и высадить морской десант для взятия Константинополя.

Для защиты своей столицы турки выстроили одиннадцать батарей, оснащенных пушками Крупа. Семь из них располагались на европейском берегу пролива, а четыре - на азиатском берегу. Все они располагались вдоль пролива на высоких обрывистых берегах с большой крутизной и извилистостью. Из-за многочисленных отмелей, песчаных кос и банок, любой корабль был вынужден проходить Босфор на малой скорости и обязательно попадал под кинжальный огонь береговых батарей. При потоплении или остановке  одного из атакующих кораблей противника, все остальные становились удобной мишенью, и потери атакующих определялись бы только расторопностью турецких канониров. 

Взломать подобную оборону, даже с помощью огня линкоров, задача довольно трудная, поэтому в составе десанта и была дивизия генерала Свечина, основной задачей которой был захват турецких батарей, благо по данным разведки все они были открыты с тыла. Турки и немецкие инструктора не сделали выводов после Дарданелльской операции англичан, которая закончилась для десанта неудачей и в какой-то мере успокоила защитников проливов.

Турецкий берег показался ровно в 6 часов утра, медленно и неторопливо отделяясь от общей массы тёмного моря. Предрассветная мгла всё ещё покрывала, прибрежную полосу Босфора, не позволяя русским морякам точно определиться с местом своего положения. И, пока дозорные ревностно рассматривали турецкий берег в мощные бинокли, корабли эскадры встали на свои боевые позиции напротив пролива на расстоянии 12-14 миль, держась на глубине свыше 200 метров, где не могло быть мин.

Резидент русской разведки «Плотник» уже давно обследовал место предполагаемой высадки десанта и, невдалеке от него, купил небольшой домик с видом на море. К шести часам утра, когда мрак ещё не совсем покинул берега Босфора, маленький человек широко открыл окно, выходящее к морю, и зажёг керосиновую лампу. Керосин являлся большой ценностью в воюющем Стамбуле и его окрестностях, но агент всё-таки  сумел добыть его.

Щедро заправленная драгоценным топливом лампа ярко освещала  комнату, но её лучи не могли, как следует пробить предрассветную мглу, покрывавшую морской берег. Человек хитро улыбнулся, отошел от окна вглубь комнаты и быстрым движением сорвал покрывало с большого зеркала, стоявшего у задней стены. Вмиг оно впитало в себя яркий свет лампы и выбросило в ответ мощный поток света, который, подобно лучу прожектора  маяка, ушел в сторону русской эскадры.

Свет был сразу замечен на море, эсминец боевого дозора быстро замигал семафором в ответ и, получив точную привязку к местности, эскадра Колчака зашевелилась. Первыми, ведомые световой «нитью Ариадны», к темному берегу устремились тральщики, эсминцы и миноносцы, чтобы очистить прибрежные воды от мин противника и подавить прибрежную батарею Этум-Кале, расположенную в этом районе. 

Появление кораблей русской эскадры турки обнаружили не сразу, благодаря тому, что темно-серая окраска кораблей хорошо сливались с морским фоном, и поэтому тральщики свободно работали некоторое время в прибрежных водах, открывая путь эскадре, пока окончательно проснувшиеся турки  открыли по ним огонь из восьмидюймовых орудий.

Надо сказать, что русские корабли уже  приучили турок к подобным визитам, которые, как правило, заканчивались обстрелами побережья  и попытками выманить из пролива ненавистный «Гебен». Поэтому турецкие дозорные не смогли полностью и быстро квалифицировать состав русской эскадры и успели передать в штаб корпуса береговой стражи только сигнал о появлении кораблей противника. Это было их последнее сообщение, так как  поспешившие на помощь тральщикам броненосцы «Синоп» и «Георгий Победоносец» обрушили на наблюдательную башню турок всю силу своих главных калибров, находясь вне зоны ответного огня турок. Их немедленно поддержали пушки эсминцев и миноносцев, которые шли по чистой воде вслед за тральщиками.

Уже после первого залпа была нарушена связь со штабом  корпуса охраны побережья, после третьего залпа наблюдательный пункт получил прямое попадание, и уцелевшие турки, словно тараканы, брызнули во все стороны из горящего здания.  Стараясь помочь своим товарищам, орудия Этум-Кале поддержали пушки батареи Килии, самой северной из семи европейских батарей пролива, но её шестидюймовые пушки не могли достать корабли русских.

Желая, как можно скорее, уничтожить врага «Синоп» и «Георгий Победоносец», не дожидаясь завершения траления, начали приближаться к берегу, ведя непрерывный огонь из всей своей артиллерии. Неожиданный взрыв потряс нос «Георгия Победоносца», и все с ужасом вглядывались в сторону броненосца, ожидая самого худшего.

Когда водяное облако осело, зрители увидели осевший на нос корабль, но не прекративший активный обстрел берега. Крики радости потрясли русские корабли, когда стало ясно, что судно держится на плаву и не собирается тонуть. Вслед за броненосцами к берегу устремились и крейсера, чей пушечный огонь полностью подавил пушки Этум-Кале. 

Едва пушки береговой батареи замолчали, как началась высадка десанта. Быстро и уверенно пароходы один за другим освобождались от своего груза и отходили в сторону, освобождая место следующим. Только один из десантных кораблей сел на прибрежную мель, которые в изобилии присутствовали в этих водах. Эсминцы «Пылкий» и «Дерзкий» быстро сняли людей с корабля и доставили на сушу.