Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Стоя во весь рост, одетый в свою неизменно распахнутую шинель, генерал принимал рапорты и доклады своих подчиненных, отдавал распоряжения и приказы артиллерии. Его совсем не волновали пули и осколки, роем летавшие повсюду. Еще с августа 1914 года, когда он, впервые, во время штыковой атаки на немцев, попал под пулемётный обстрел в районе Августова, Слащёв полностью уверовал, что на этой войне его не убьет вражеская пуля.

Остановленные ружейно-пулемётным огнем, поредевшие цепи турок залегли и не желали подниматься, несмотря на приказы своих офицеров. Слащёв удовлетворенно прищёлкнул языком и отдал приказ вновь обстрелять залёгшего врага осколочными снарядами, дабы окончательно похоронить желание солдат противника продвигаться вперед. Однако сзади уже двигались новые цепи турок, они были многочисленнее и рьяно бежали, высоко выбрасывая ноги, одетые в толстые немецкие башмаки.   

- Яков Александрович, может, попросим флот поддержать нас огнём,- предложил командиру подполковник Барсуков, - Ей-ей самое время.

- Ещё не совсем хорошо видно. Справимся сами, если усилим вторую траншею пятеркой пулеметов,- ответил Слащев и приказал стоящему рядом вестовому:

- Бегом к Никифорову, пусть перебросит свои пулеметы к Косареву, там будет жарко.

Солдат моментально бросился исполнять поручение генерала, и вскоре приказ был выполнен.       

- Балюк, продолжай обстрел четвертого репера осколочными!- прокричал генерал в телефонную трубку полевого аппарата, наблюдая как вторая волна турок достигла лежащих первых цепей и, вобрав их в себя, устремилась вперед.

Артиллеристы хорошо поставили заградительный огонь, многие из атакующих солдат были уничтожены, но, разогнавшись, турки сумели проскочить опасное пространство и устремились на русские окопы, которые не имели заграждений из колючей проволоки.

- Балюк, шрапнелью по второму реперу!- приказал Слащев, уже без бинокля наблюдая за приближающимися вражескими цепями. Канониры не подвели и в этот раз, быстро переменив прицел и встретив смертоносными гостинцами, они вновь задержали врага. Грамотно расставленные пулеметы били, не смолкая, кладя одну гору трупов на другую. Вторые номера только успевали  менять ленты и заливать воду в раскаленные кожухи стволов этого страшного оружия.

Турки вновь залегли, но теперь гораздо ближе к передней линии окопов, чем раньше и это тревожило Слащева. Он лихорадочно шарил глазами по своим позициям, проверяя, как идет подвоз снарядов к орудиям, поскольку артиллеристы исчерпали свой огневой запас за короткий промежуток боя и теперь поспешно восстанавливали его. И в этот момент Ахмед-паша доказал, что он не зря слушал лекции немецких инструкторов и носил генеральские погоны. Отдав на съедение русским часть своих сил, он, пользуясь неразберихой боя, смог свободно подвести к позициям Слащева третью волну пехотных цепей и теперь начал новую атаку.

Артиллеристы успели дать всего несколько выстрелов по врагу, но не смогли остановить его. Турки все массой приближались к русским окопам, отчаянно крича «Аллах Акбар!», и, не обращая внимания на пулеметную стрельбу, лезли вперед с фанатическим упорством.

- Ракету, Яков Александрович?- хрипло спросил Барсуков, видя, как стремительно  приближается к ним враг.

-  Трубач, играть атаку! В штыковую, ребята! Вперед!!!– прокричал Слащев, и едва только затихли пронзительные звуки, как повсюду раздалось могучее « Ура!!!», и десантники ринулись на врага.

Следует сказать, что большинство офицеров десантного корпуса было призвано в ряды армии после 1914 года и прошло свои боевые университеты не на плац-парадах, а на поле боя. Поэтому у них были уже развиты инициатива и привычка самостоятельного принятия решений в бою, когда уточнение приказа, или получение нового, при изменившихся обстоятельствах, ведёт к потере времени или выгодного положения. 

Едва прозвучал приказ к штыковой атаке, командиры полков и батальонов сами определили, куда и как, вести своих солдат в бой. Подполковник  Никифоров незамедлительно снял свой резерв и бросил его на левый фланг, куда турки нацелили свой главный удар. Нисколько не боясь наступающего врага, ингерманляндцы смело бросились в атаку на турков, стремясь побыстрей познакомить их со своим умением владения приёмами штыкового боя. Турки не ожидали такой прыти от сидевшего в окопах  противника и, вскоре, дрогнули и остановились.

Знакомство с русским искусством штыкового боя не доставило им особой радости, и они стали отходить назад, несмотря на крики и удары палками офицеров. Этому очень способствовали два пулемётных расчета, которые по собственной инициативе покинули передние траншеи, заняли новую позицию на фланге главного удара и  кинжальным огнем с фланга принялись уничтожать ряды наступающих турок. Командовал этими расчётами капитан Покровский, который упросил адмирала отправить его к Слащеву, поскольку просто так сидеть на линкоре, было для него невыносимо.

С ревом над головой сражающихся пронеслись снаряды главного калибра флагмана и броненосцев. Они били куда-то далеко в тыл Ахмед-паше, по им одним известным целям. Как выяснилось позже, едва началась перестрелка, адмирал Колчак приказал поднять в воздух  два гидроплана и, облетая окрестности Стамбула, они нашли место расположения ставки командующего турецкого корпуса.

Сбросив вымпел, летчики продолжали кружиться над целью и покачиванием крыльев, извещали корабли о результатах стрельбы. Стремясь поскорее отвести угрозу от десанта, Колчак решил не особо церемониться и приказал применить остаток химического запаса. Снаряды рвались несколько в стороне от главной цели, но утренний бриз удачно направлял ядовитые волны в нужном направлении.

Атакованные с фронта русскими штыками и мощным корабельным огнем с тыла турки сначала стали отходить под натиском противника, а затем и побежали.

- Желтую ракету!- приказал Слащёв, решивший полностью разгромить турок их стремительным преследованием, но не желая при этом попасть под собственный огонь. Десантники гнали врага до самой ставки турецкого генерала, уничтожая сопротивляющихся врагов и милуя бросивших оружие. Когда первые солдаты достигли

расположения ставки Ахмед-паши, то обнаружили массу людей вповалку лежавших на земле и корчившихся в мучениях.

- Газы, газы!!! Надеть противогазы!- прокричали командиры, определив причину смерти солдат противника, но некоторые из десантников не успели выполнить приказ и получили отравления.   

При осмотре трупов было обнаружено тело самого Ахмед-паши, полностью разделившего участь офицеров своего штаба. Солдаты погрузили труп генерала на брошенную арбу и покатили его к Слащеву в качестве боевого трофея. Несколько тысяч турок сдалось на милость победителям, и вскоре их цепи, под конвоем русских солдат, потянулись к Галате, где был разбит временный лагерь десанта.

Вид разбитого войска, уныло бредущего на виду у затаившегося Стамбула, навевал дополнительное уныние и безысходность у жителей города, которые толпами стали стекаться к дворцу правителя, требуя своего спасения от грозных гяуров. Желая поторопить султана с принятием решения, адмирал приказал дать несколько залпов по окраинам города, якобы уничтожая отходившие силы Ахмед-паши, и при этом разрешил уничтожить несколько домов. 

Обстрел вызвал новый взрыв паники и ближе к 12 часам, из султанского дворца на корабль были отправлены парламентеры, готовые обсудить условия сдачи города и капитуляции турецкой армии.

И тут выяснился очень важный момент, к которому адмирал был уже подготовлен. Турецкий султан Мехмед VI, будучи официально главой государства, являлся лишь номинальной фигурой и не обладал реальной властью в стране . Всем в государстве управлял Энвер-паша, находившийся в этот момент в Анатолии, и, именно он, должен был подписать акт капитуляции. Турки просили время для того, чтобы связаться с ним и согласовать вопрос о сдаче.

Однако, Колчак не желал терять драгоценное время, в его руках был султан, и он был неумолим. Адмирал отказался ждать прибытия Энвер-паши и требовал от султана незамедлительного объявления капитуляции армии, страны и передачи под временный контроль России Стамбула, Босфора и Дарданелл, а так же Восточной Фракии и порта Александреты на берегу Средиземного моря. За это султану и его подданным гарантировалась жизнь, целостность жилищ, свобода передвижений и вероисповедания. Все, кто продолжит сопротивление, должны быть объявлены султаном вне закона, и будут иметь дело с русскими войсками.    

Услышав столь жёсткие требования капитуляции, один из членов делегации воскликнул: - Что же Вы оставляете нам, господин адмирал?

На что Колчак ответил: - Жизнь и Азию.

Дабы не вводить проигравших в искушение и лживые надежды, адмирал объявил парламентерам, что если к 15 часам он не получит ответа, то отдаст приказ об обстреле города с моря и введет в Стамбул русские войска.