Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Осознав возникшую реальную угрозу раскола единого фронта, фельдмаршал Фош начал энергично перебрасывать со спокойных участков фронта всевозможные части в направлении Компьена и Амьена. Реквизированные французами автомобили спешно потянулись к северо-западному участку Западного фронта, дружно меся весеннюю грязь своими просевшими от людской тяжести колесами. 

Несмотря на поражение, генерал Хейг был невозмутим, он не допускал даже мысли об отходе англичан к проливу, яростно контратакуя наступающих немцев, снижая тем самым, темп их наступления. Постоянно окапывающиеся британцы заставляли своего противника буквально прогрызать всё новые и новые линии окопов, теряя при этом свои лучшие штурмовые подразделения.

Вечером 26 марта в полевой ставке Людендорфа состоялся важный телефонный разговор между ним и Гинденбургом, в котором решалась судьба разыгравшегося сражения. Идя на поводу у кайзера, фельдмаршал потребовал, чтобы Людендорф перенес направление главного удара и, повернув на север, сбросил британцев в море.

- Я самым категорическим образом настаиваю, Эрих, на временном изменении нашего плана,- грозно и требовательно вещал из телефонной трубки далёкий голос Гинденбурга,- сбросив англичан в море, мы сможем высвободить в этом случае целых две армии, которые столь необходимы нам для полной победы.

- Британцы никуда не денутся, экселенц. Я уничтожу их сразу, как только возьму Амьен, а до тех пор всё будет идти так, как было задумано ранее,- непреклонно стоял на своем генерал,- извините, но мне лучше видно истинное положение вещей здесь, чем Вам в кабинете за картой.   

Получив твёрдый отпор, Гинденбург некоторое время продолжал монотонно бубнить, а затем решил перейти к увещеванию строптивца:

- Кайзер пообещал наградить Вас за этот подвиг Большим орденом Железного креста!- продолжал фельдмаршал, давя на больную мозоль Людендорфа, но тот был непреклонен.

- Я благодарен ему за столь высокое внимание к моей персоне, но я воюю не за ордена, а на благо Германии.

Оскорбленный фельдмаршал в гневе бросил трубку несчастного телефонного аппарата, ругая своего строптивого подчиненного последними словами.

Выдержав высокое давление из Шарлотенбурга, 27 марта Людендорф продолжил наступление по прежнему плану, стремительно вводя в прорыв свои последние резервы. Не считаясь с потерями, немцы упорно продвигались к Амьену, перемалывая всё на своем пути. Чтобы поднять боевой дух своих солдат для скорейшего взятия города, Людендорф объявил во всеуслышание о нахождении в Амьене главных продовольственных складов союзников. Узнав об этом и уже успев попробовать взятый ранее у британцев натуральный кофе и копченую грудинку, немецкие солдаты теперь не собирались топтаться у стен Амьена.

Мартовские бои в тот день достигли своего апогея, стремясь остановить врага, союзники возвращали в строй даже раненых, но германская военная машина была сильнее. Забрасывая позиции врага снарядами и минами, подавляя очаги английского сопротивления пулеметами и огнемётами, войска кронпринца продвинулись вперед к Амьену, до которого осталось всего восемь километров. При этом ими было захвачено у врага 1300 орудий и взято в плен 90 тысяч человек.   

От трагических новостей, поступавших в Париж каждый день с полей сражений, французскую столицу лихорадило. Единственным человеком, сохранившим хладнокровие в этой непростой ситуации, был маршал Фош. Не слушая никого, он твёрдой рукой продолжал бросать всё новые и новые части навстречу врагу, убеждая сомневающихся, что наступление немцев вскоре обязательно выдохнется вследствие ограниченности германских ресурсов.

Одновременно, маршал пытался договориться с союзниками о создании совместного командования, требуя при этом полного подчинения себе всех сил Хейга. На встрече под Амьеном британский генерал яростно сопротивлялся этому намерению Фоша, хотя в душе прекрасно осознавал  правоту оппонента. Не добившись на встрече понимания со стороны Хейга, Фош не встал в позу обиженного, а поспешил выйти на Черчилля, обещавшего Парижу, в случае необходимости, незамедлительно перевести с острова все резервы британцев.

На другом конце земли в Вашингтоне, французский посол униженно просил американского президента Вильсона спасти Европу от немецкой угрозы путем посылки в страну солдат США.

- Мы уже не можем восполнить наши дивизии живой силой для отражения германского наступления. Ради спасения Европы от германского владычества Вы должны послать свои пехотные части, как можно быстрее. Ситуация критическая и, если Америка замешкается, то может быть поздно,- говорил француз Вильсону во время их встречи в  президентском кабинете Белого дома. 

Американец внимательно выслушал просьбу собеседника и, чуть подумав, произнес:

- Поскольку, согласно конституции, я Верховный главнокомандующий нашей армии и имею право, в случае необходимости послать свои войска за океан, то можете заверить маршала Фоша, что американцы помогут Франции в её борьбе с Вильгельмом. Вопрос будет решен в самое ближайшее время после моей консультации с генералом Першингом.

Кроме этого, Фош отправил телеграмму Корнилову, прося подчинить его прямому командованию русский экспедиционный корпус во главе с генералом Занкевичем. Пройдя через период демократической анархии и потеряв из-за бунтов часть состава, русские бригады ещё представляли собой грозную силу.

Находясь под Парижем, они в любой момент были готовы выступить против общего врага по приказу Верховного командующего. Вечером 27 марта Корнилов дал согласие на переподчинение корпуса, чем вызвал бурю восторга и радости в рядах союзников, и новый поток просьб оказать любую возможную помощь для отвлечения сил противника от Парижа. К своему удивлению, ближе к ночи, французы получили новую телеграмму от русского главковерха с обещанием оказать реальную помощь в самое ближайшее время.

День 28 марта стал решающим днём немецкого наступления. Отмечая появившееся отставание в сроках наступления, вызванное большими потерями в атакующих подразделениях и отрывом их от армейских тылов, Людендорф внёс изменения в первоначальный план. Не желая повторять роковые ошибки 1914 года, генерал прекратил германское наступление в сторону Компьена, остановил давление на английские позиции и бросил все освободившиеся силы на Амьен.

И пусть маршал Фош требовал защищать каждый сантиметр земли перед Амьеном  любой ценой, пусть англичане под давлением Черчилля, наконец-то ради спасения Парижа, признали главенство Фоша над Хейгом, но 28 марта германские части доказали, что на сегодня им нет равного противника.

Рано утром вновь море огня захлестнуло на позиции противника. В этот раз немцы использовали снаряды с маркой «черный крест», которые при взрыве кроме ядовитого газа выбрасывали густой дым. Именно под прикрытием дымовой завесы, стойкие оловянные солдатики Людендорфа без особых потерь смогли приблизиться к французским траншеям и в очередной раз прорвать оборону противника. Успешно развивая наступление, германские соединения устремились вперед и уже к одиннадцати часам ворвались в Амьен на плечах отступающего противника.

От сильного артиллерийского огня немцев город загорелся, и возникший пожар сделал и без того ожесточенную схватку, ещё более страшной и упорной. Отдельные городские кварталы переходили из рук в руки по нескольку раз, но к исходу дня, этот важный узел обороны союзников прочно остался за немцами. Отныне британские и французские части были прочно разделены германским клином, что теперь сильно затрудняло их боевое взаимодействие.

Две русские пехотные бригады вместе с приданной артбригадой, переименованные французами в Русский легион, прибыли к Амьену глубокой ночью 29 марта. Вместе с ними на этот участок фронта был также переброшен Марокканский корпус, состоявший из зуавов, алжирских стрелков-тирайеров, а так же остатков австралийских частей, разбитых немцами.  Разместившись в наспех отрытых выбитыми из города французами траншеях, они уже утром встретились с войсками кронпринца. Заняв Амьен, немцы расширяли свой плацдарм  вдоль берегов Уазы для будущего броска на Париж.

В течение двух дней шло кровопролитное сражение, в котором обе стороны продемонстрировали чудеса отваги и героизма, и не уступили друг другу ни в упорстве, ни в боевой выучке. Итогом этой двухдневной эпопеи стала каменная мельница в двух километрах от Амьена, чьи руины остались за германскими дивизиями.

Получив сведения о неудаче кронпринца и подсчитав все размеры своих потерь, число последних стремительно приближалось к 250 тысячам человек, Людендорф счёл разумным отказаться от продолжения операции «Михель», отдав приказ кронпринцу прочно закрепиться на достигнутых рубежах. Однако, лучший мозг рейхсвера не собирался сидеть, сложа руки и 31 марта, генерал уже отдал приказ о начале подготовки германских войск к новой наступательной операции под кодовым названием «Георг».