Испытание - Николай Карташов

Бусыгин представил себе этого желтого гиганта на Асуане или в Бокаро. Собственно, зачем так далеко — почему не на БАМе — ему там в самый раз.

Чувство причастности к рождению «желтой ракеты» прибавляло силы, радовало. Хотелось петь от счастья.

На главном конвейере собирали юбилейный трактор — семисоттысячный.

Из сборочного в опытно-производственный корпус прибежал нарочный и прокричал: «Юбилейный, 700-тысячный!»

Опытники, испытатели пошли взглянуть на юбиляра.

Бусыгин шел вместе с «пакистанцем» — инженером-испытателем Ратмиром Михайловичем Расцветаевым, прозванным так потому, что он долгое время «коптился и вялился» в Пакистане с нашими «дэтами», то есть 250-сильными тракторами.

Шли испытатели. Шли на праздник в цех сборки.

Вот он — конвейер. Такой знакомый Бусыгину по военным годам и будто незнакомый теперь.

Когда-то, в детстве, еще в Ленинграде, Бусыгин смотрел фильм с участием Чарли Чаплина «Новые времена». И он вспоминает, как душил того жалкого парня неумолимый ритм конвейера; постепенно он и сам уподобился автомату, обезумев, покинул свое место, разбил машину, стал закручивать воображаемые гайки…

Сколько раз Николай Александрович бывал на сборочном конвейере тракторного и никогда не беспокоил, не терзал и не давил его ритм сборки. Наоборот, всегда ему работалось здесь легко и радостно.

И вот сегодня он с увлечением смотрел на сборку юбилейного. Устанавливаются масляные трубы, насос, распределитель…

Простых, человеческих слов, какими люди привыкли обходиться, для этого случая не хватало. Люди берут кусочки мела и пишут свои имена на капоте, кабине, как когда-то гвардейцы ставили свои подписи на колоннах рейхстага — как победители.

— Для чего пишете: все одно ведь сотрется?

— Зато трактор останется в памяти людей. Юбилейный!

Бригадир Снетков укрепляет Красное знамя на капоте семисоттысячного. Он поглаживает капот, приговаривая: «Иди, гуляй, юбилейный трактор».

И, словно услышав это напутствие, семисоттысячный нетерпеливо задрожал и сошел с конвейера, вышел из ворот, оставляя на заводском дворе первые следы.

Разные следы оставляли гусеницы челябинских танков «КВ», Т-34, ИС на Бородинском поле под Москвой, на черноземных почвах на Курской дуге и на асфальте Берлина.

По-разному смотрится след стальных гусениц челябинского трактора, скажем, на целинных землях Казахстана и в песках Каракумской пустыни, в джунглях Шри-Ланка и на каменистых почвах Асуана.

Сильные, могучие, эти машины, созданные руками и разумом человека, оставляют следы, то более глубокие и широкие, то менее заметные.

А человек — какие он оставляет следы?

Помните рассказ о крестьянине, который решил построить дом из камня? Его спрашивают, зачем ему камень понадобился, когда из кирпича красивее? «Верно, красивее, — ответил крестьянин, — но кирпич держится только восемьсот лет».

И когда мы сегодня говорим о следе уральского богатыря, то имеем в виду прежде всего не машины, а людей, которые их создают и испытывают. Они оставляют на земле долгий след своими делами, творчеством, вдохновением, поиском.