Дочь адмирала - Франческа Шоу

Резким движением она выдернула руку и изо всех сил оттолкнула его. Но с тем же успехом она могла пытаться оттолкнуть… корабль.

— Хватит ломать комедию! — В его голосе послышались раздраженные нотки. Он крепко обхватил ее, наклонился и поцеловал. Ошеломленная Хелена плотно сжала губы, но это не помогло: он с силой просунул язык ей в рот.

Хелена, не помня себя, впилась зубами ему в язык и ощутила соленый привкус крови.

— Ах ты, маленькая… — Ей показалось, что он сейчас ее ударит.

— Послушайте, господин! Ваши лошади жрут новый куст, что мы посадили на прошлой неделе!

Спасение пришло в виде двух садовников в больших байковых передниках и с граблями в руках.

Дэниел в бешенстве вскочил на ноги, а Хелена улучила момент и подбежала к ним.

— Ой, мне так жаль! Какой красивый куст… и вам, должно быть, пришлось много потрудиться! Если надо заплатить за ущерб, пусть главный садовник обратится к моему дяде, сэру Роберту Брейки на Брук-стрит. Вот… — она поискала в кармане амазонки, — это вам за беспокойство. Я очень сожалею.

Пораженные работяги, получив щедрое вознаграждение, с восхищением уставились на красивую молодую даму. Хелена скинула с куста поводья своей лошади и повернулась к ним.

— Вы мне поможете сесть в седло?

Один из садовников придержал лошадь, а другой неуклюже усадил Хелену на ее «серую в яблоках». Не оборачиваясь, она пришпорила свою кобылку и поскакала к северным воротам парка, а садовники поспешили поскорее скрыться от грозного молодого джентльмена.

Хелена неслась по парку. Она пришла в себя, лишь заметив удивленные взгляды модно одетых гуляющих. В Грин-парке не принято скакать во весь опор, особенно одиноким леди.

Мимо ехали два ландо — дамы обменивались любезностями. В одной из них Хелена узнала леди Фолкнер и, натянув поводья, укрылась под сводом ветвей.

Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а рот болел от поцелуя Брукса. Теперь она не сомневалась в том, что он ее узнал. Только так можно объяснить его поведение: он решил, что она любовница Адама, и, видя, что они охладели друг к другу, решил действовать. Судя по всему, его амбиции настолько велики, что он готов и на «подпорченный товар», если это принесет ему влияние и связи, о чем он так страстно мечтает.

Хелена опустила поводья, и лошадь стала щипать траву.

Что предпримет Дэниел Брукс? Как использует то, что ему известно? Хелена была уверена: уж он-то не прогадает. Скорее всего, он без обиняков скажет, что узнал ее, и в обмен на молчание потребует, чтобы она вышла за него замуж. А если она откажется? Тогда, без сомнения, он пригрозит рассказать обо всем дяде, а тетя сделает все, что в ее силах, чтобы содействовать этому браку, и даже мама с ее оригинальными взглядами не допустит «гибели» дочери.

Хелена осторожно выглянула из-под нависающих веток, но оба ландо стояли напротив, а дамы оживленно болтали, не собираясь расставаться. Хелена знала, что должна ехать к северным воротам, так как любой другой выход из парка находился слишком далеко и тогда ей предстоял бы долгий путь домой в темноте, что само по себе было недопустимо для благородной юной особы. Наконец кареты уехали, и Хелена, опустив вуаль и впервые пожалев о том, что у нее такая заметная лошадь, мелкой рысью и с оглядкой направилась к воротам.

На Пиккадилли она привлекла к себе не только любопытные, но и восхищенные взгляды проходящих мужчин. Стараясь не смотреть по сторонам, Хелена пробиралась сквозь вереницы торговых повозок и карет, возвращающихся с прогулок. Возможно, люди сочтут, что за ней следует конюх, подумала Хелена.

Лакей, увидев ее одну, без сопровождения, около дверей дома, был потрясен, но Хелена, ничего не объясняя, побежала по лестнице наверх и, очутившись у себя в комнате, нетерпеливо дернула шнур звонка.

Тут же появившаяся Люси застала свою хозяйку яростно срывающей с себя узкий жакет, маленькие пуговки которого не слушались ее пальцев. Шляпа и хлыст валялись на кушетке, а когда Хелена повернулась к горничной, та увидела, какое у мисс Уайтт застывшее лицо.

— Помоги мне снять амазонку! А потом унеси ее и сожги!

— Но, мисс Хелена, она же совсем новая! — запротестовала Люси.

Одному Богу известно, что стряслось. Лакей Эдвард предупредил Люси, когда та бежала на трезвон колокольчика, что ее госпожа вернулась очень взволнованная и без джентльмена, с которым отправилась кататься верхом.

— Что-то скажет хозяин, когда узнает, что она ехала одна по улицам! — бормотал лакей.

Хелена, обернувшись к горничной, сказала:

— Сделай так, как я приказываю, Люси! И передай, пожалуйста, тете, что я до обеда полежу. У меня болит голова.

Это было чистой правдой. Закрыв за служанкой дверь, Хелена опустилась на кровать. Когда она легла на подушки, у нее все закружилось перед глазами, в висках стучало, в мыслях царил сумбур и, что хуже всего, выхода она не видела.

Хелена старалась забыть о том, как грубо целовал ее Брукс. Вздрогнув, она провела ладонью по вспухшим губам. Как непохож его поцелуй на поцелуй Адама, хотя Адам тоже был настойчив. Но поцелуи Адама доставляли ей радость, она наслаждалась его страстными ласками, и их возбуждение было обоюдным.

Она хотела заставить Адама поревновать и в результате нажила врага в лице Дэниела Брукса, а к тому же нанесла урон своей репутации, так как скакала одна верхом по улицам.

Хелена услышала, как раздался стук в парадную дверь. Странное время для гостей, подумала она. Неужели это леди Фолкнер, поспешившая сообщить родным о вызывающем поведении мисс Уайтт?

Спустя десять минут в спальню вошла Люси и, сделав книксен, сказала:

— Леди Уайтт велела передать вам, мисс Хелена, чтобы вы спустились в гостиную и… чтобы надели желтое шелковое платье.

Господи, значит, это все-таки леди Фолкнер, и мама хочет, чтобы дочь выглядела как можно скромнее, если просит ее надеть самое незатейливое из платьев. Хелена не знала, какое придумать объяснение своему поведению, и решила сказать, что не справилась с лошадью, хотя понимала, что ей не поверят.

Через пятнадцать минут она, сделав глубокий вдох, открыла дверь в гостиную, ожидая увидеть леди Фолкнер. Но вместо величественной матроны в пурпурном наряде перед ее взором предстал лейтенант Брукс в полной военной форме. Он вместе с дядей стоял около камина.

Коммодор сиял от восторга. При виде Хелены он пересек комнату и взял ее руки в свои.

— Хелена, милочка, вот и ты! Чудесно выглядишь, а желтый цвет тебе очень к лицу. Посмотри, кто пришел! Поздоровайся, дорогая.

Несмотря на душевное смятение, Хелена успела заметить выражение лиц матери и тети, сидящих рядом на диване. У леди Брейки был торжествующий вид, и она улыбалась во весь рот. Даже леди Уайтт не скрывала радости, а открыто проявлять свои чувства было не свойственно этой сдержанной и воспитанной даме.