Утка с яблоками (сборник) - Татьяна Осипцова

Люба уже встала и они, обсуждая несчастного Финика, принялись за дело вместе. Стол был уже протерт и посуда почти домыта, когда он опять нарисовался в дверях кухни.

– Ну что еще, горе мое? Я ж показала тебе, куда идти!

Финик растопырил грязные пальцы на ногах и красноречиво указал на них.

– Ногу наколол? – высказала предположение Люба.

– Скорее всего, босого в автобус не берут, – вздохнула хозяйка и принялась пошарить на обувной полке.

Выбор был не очень. Резиновые сапоги, растоптанные чоботы свекра, развалившиеся мужнины кроссовки (напоминаю, времена не только бедные, но и товарно-дефицитные), и все это было финну на нос, то есть на его ножищу, размера этак сорок пятого, не лезло.

– Ну почему я не Золушка! – простонала Лена, и пошла будить соседа, вход на половину которого находился с другой стороны дома.

Тот спросонья не сразу понял, что требуется, а поняв, от широты душевной расщедрился, выделил гражданину Финляндской республики обувку из своей – заношенные ботинки фирмы «Ленвест». Эти оказались впору.

Финн поблагодарил, но не слишком горячо. Лена даже обиделась: знал бы, гад, как нам приличная обувь достается! Впрочем, тут же остыла, так как ботинки все-таки не ее, а соседские.

Повторно выпроводив незваного гостя на шоссе, она возвратилась в дом. Все, кто ночевал на первом этаже, уже проснулись и подтянулись к столу. За завтраком обсуждали вчерашнее приключение с Фиником и слушали сегодняшние подробности его выдворения.

Вскоре сытый народ, за исключением хозяина, все еще почивавшего в душистом сене, переместился во двор, с наслаждением вдыхая свежий воздух, слушая веселый щебет птиц в кронах столетних лиственниц и таких же столетних елей.

– Все-таки чудное у вас местечко, – с легкой завистью изрек Сережка.

– Ага, – кивнула Лена, поднимая лицо навстречу солнцу и блаженно закрывая глаза.

А когда открыла их, перед ней стоял Финик.

– Господи! – отшатнулась она от неожиданности. – Опять ты! Неужели я никогда от тебя не избавлюсь!

Финик залопотал в ответ на своем птичьем языке, апеллируя более к мужчинам, чем к Лене. Он тыкал на огородные ботинки соседа, на свои грязные уже вполне просохшие штаны, и тараторил, тараторил… Ребята изо всех сил старались его понять.

– Похоже, его свои за своего не признают. Видуха, как у бича, – сделала вывод Лена.

Финн перешел на умоляющие интонации и стал указывать на стоящие во дворе три машины: две «двойки» и «шестерку». Зачем-то достал свои шесть марок медью и совал в руки.

– Один доллар, – перевел в понятную валюту Димочка, знаток по этой части.

– Тоже мне, благодетель, – фыркнул Серега. – У меня бензина впритык, обсохну на обратном пути, и что? В Выборге фиг заправишься, а до Питера ни одной бензоколонки. Да и вообще, я опохмелялся.

– Мой спит, – решительно заявила Лена. – И он был пьянее всех. Думаю, только завтра утром сможет за руль.

– Выходит, мне? – Димочка вздохнул. – Ладно, чухляндия, докину я тебя до Выборга. Серега, ты со мной?

– За компанию съезжу.

Ребята довезли Финика до гостиницы «Дружба» и вернулись минут через сорок, со смехом вручив Лене честно заработанные шесть финских марок:

– Держи, хозяйка, от гостя за постой.

Монетки эти до сих пор валяются у Лены в фарфоровой вазочке, напоминанием о молодости, последнем лете Советского Союза и обобранном и разутом финике, проведшем ночь под ее кровом. Порой она раскаивается, что грубовато с ним обошлась, но больно уж оскорблена была тогда подозрением в воровстве.

А муж Ленин все самое интересное проспал. Когда очнулся и спустился, ему, конечно, все рассказали, под хохот, с подробностями и в красках. На что Сашка ответствовал:

– А я сплю себе, чувствую, рядом кто-то есть. Думал, Ленка. Обнял – не она. Мужик. Глаза, насколько смог, приоткрыл – трусы длинные, с огурцами. Подумал, что Димка, он один у нас такой модник. Ну и заснул опять.

(Для справки: длинные просторные мужские трусы только-только входили тогда в моду).

– Да у меня в цветочек! – указал Димочка себе ниже пояса.

– Черт тебя знает, может на ночь у тебя запасные есть!

– Так выходит, ты ночью с финном обнимался? – расхохоталась Ленка.

– Получается, что так.

– Вот, значит, почему Финику на сене не спалось. Он от Сашки убежал. Испугался!

Так закончилась эта история. Сашке еще долго припоминали, как он, сам того не подозревая, провел ночь наедине с гражданином сопредельного государства и даже лез к нему обниматься.

P.S. А финна этого безымянного, который так и остался для нее Фиником, Лена еще раз встретила, года через полтора, зимой, в Выборге. Шагал, задравши нос, в теплом комбинезоне. Сделал вид, что Ленку не узнал. А может, и вправду не узнал? Обернувшись вслед, она мысленно пожелала, чтобы в этот раз его никто не раздел. Замерзнет ведь, дурашка.

2012 г.

Невыдуманная история про Умного Кота

Всю ночь кот проспал, растянувшись в ногах хозяйской кровати и уютно пристроив голову на откинутую переднюю лапу. Но едва за окном рассвело, встал, потянулся, изогнув спину и подрожав вздернутым хвостом, и легко, как пушинка, спрыгнул на пол.

Кот откликался на имя Мурик, но намного больше ему нравилось, когда хозяйка называла его Умным Котом. Еще бы не умным! Впервые в жизни оказавшись в квартире, дворовый котяра сообразил, что справлять нужду следует в унитаз. Хозяева тут же прониклись к рыжему заморышу любовью, и вот уже десять лет холят и лелеют его. Хозяин специально для кота рыбу ловит. Хозяйка с рынка печенку и фарш приносит. На дачу его каждое лето вывозят. Не жизнь, а малина! Одно вот только – после небольшой операции кошки женского пола относятся к нему с презрением… Ну и черт с ними, с кошками, считал Кот. Без них даже лучше. Ничто не отвлекает от любимого занятия. А любимое занятие Умного Кота – охота.

Вот и сейчас он не просто так с утра пораньше проснулся – на охоту пора. Осторожно, стараясь не скрипнуть, Кот открыл дверь в коридор, по лестнице забрался на чердак, а уж оттуда, из одному ему известной дыры под скосом крыши в углу, выглянул на улицу. Некоторое время понаблюдал за ласточками. Одна из них заметила хищника и, похоже, остальных известила. Те в панике заметались, яростно попискивая на обидчика.

«Поздняк метаться, глупые, – хмыкнул Умный Кот. – Гнезда под крышей я давно разорил, а к новым, что вы в заброшенном погребе налепили, не полезу. Дурак я, что ли? Там воды – хозяину по это самое будет. Вот начнут ваши деточки учиться летать… Вот тогда, как-нибудь с утра пораньше, пока хозяева спят… Не понимаю, чего меня за птиц бранят! Я, как честный Умный Кот, добычу приношу – а они ругают, даже из пасти вырвать норовят. И что характерно – за крыс не ругают, за мышей не ругают, за кротов – тоже хвалят. Хотя я их не ем, кротов, только на виду складываю. Это уж совсем себя не уважать – кротами питаться, это только с большой голодухи. Даже за украденную колбасу или сыр хозяева не так ругают, как за этих горластых».

Кот примерился, и с трехметровой высоты мягко приземлился на деревянный настил. Не обращая внимания на пикирующих ласточек, осторожно ступил на влажную от росы траву и расслабленной «львиной» походкой приступил к обходу территории. Однако безразличие Кота было кажущимся. Он слышал и чуял все.

«Вон там мышка в траве пробежала. Далеко. Одним прыжком не достать – значит и заморачиваться не стоит. Земля на клумбе шевельнулась – опять крот? Ушел… Не рыться же ради вонючего гада? Ладно, вечерком, как стемнеет, посторожу».

В вышине старых елей гомонили птицы. Пристроившись на штабеле досок, Кот минут десять сидел, делая вид, что просто нежится под первыми солнечными лучами, но краем глаза следил за серенькой птичкой непонятной породы, то и дело слетавшей с дерева на старую доску в трех метрах от него. Личинок каких-то нашла, понял он. В гнилых досках муравьи любят селиться. Вот за ними глупая птица и летает.

Один шаг, прыжок, рассчитанный до миллиметра …

«Несколько капелек крови на серых досках высохнут, а вот перья от крыльев и хвоста лучше смахнуть от греха, а то опять хозяева ругать станут, – рассудил Кот. – На этом месте ловить больше нечего. Как ни глупы летающие твари, но ни одна больше не окажется в зоне досягаемости… сегодня. А завтра – посмотрим».

Удовлетворенный удачным началом дня, Умный Кот покинул штабель, и по успевшей высохнуть тропинке направился к воротам.

«Там, что ли, посидеть? Вдруг кошка чужая пробежит или собака? Припугнуть для смеху. А можно и просто на машины поглазеть».

Страшное это место – шоссе. На него хозяева ходить не разрешают. Да он и сам не хочет. Дурак он, что ли? Он Умный Кот. Ему вовсе не улыбается валяться на обочине с вывороченными кишками, как одна кошка в прошлом году. Хозяин подцепил ее большой лопатой, отнес на ту сторону, в лес, и там закопал. И Коту настрого приказал на шоссе не соваться, а то и его закапывать придется. Солнце выкатилось из-за высоких елей и лиственниц, начало пригревать. Умный Кот сидел у ворот, блаженно прикрывая глаза, но при этом не переставая контролировать ситуацию. Нарочитое равнодушие было стилем его поведения. Например, когда по-настоящему охотился, он никогда не крался. Не сидел, примериваясь и повиливая задом. Когда играл – да, мог и повилять и покрасться… А когда всерьез… Ленивой походкой, будто не замечая ничего вокруг, идет кот по тропинке. Он слышит мышь в траве, но даже не останавливается, зато в его мозгу происходят сложнейшие математические вычисления, на каком шаге и под каким углом сделать тот единственный прыжок, который станет результативным. Осечек практически не случается. С птицами – так же. Недавно одна дурочка на чердак залетела. Металась там среди стропил. Кот просто стоял и наблюдал за ней. Долго. Минут пять. А потом сделал всего один шаг, раскрыл рот… «Высший пилотаж», – говорил хозяин с долей восхищения, когда видел такие штуки. Умный Кот извел всех крыс, мыши второй год даже зимой не приходят в дом.