Утка с яблоками (сборник) - Татьяна Осипцова

– Денег нет? Тра-та-та! А мотоцикл свой, на какие шиши купил? Вот его и продай. А в свадебное путешествие можно и в деревню прокатиться. Экзотический тур получится. Я все сказал. Свободен.

Ошарашенный жених еще не вышел из комнаты, как Андрей Андреевич рявкнул:

– Мать! Ужин готов? – и, задвинув в сторону Игорька, тяжелой хозяйской походкой прошествовал на кухню.

Жена лихорадочно метала на стол из холодильника: колбасу, сыр, баклажанную икру, маринованные огурчики.

– Ты, Андрюшенька, перекуси, пока жаркое подогреется.

– Жаркое? Это вчерашнее, что ли? Тра-та-та-та, ты уже два часа дома и ничего не приготовила?

– Так мы с Аллочкой… – начала было Елена Степановна, но осеклась под грозным взглядом мужа.

Тот выставил на стол купленную бутылку и взглядом приказал: стакан. Жена послушалась и испуганно следила, как Андрей Андреевич вливал в себя сотку виски. Отправив в рот кружок колбасы и хрустнув огурцом, он поинтересовался:

– Ну, чего уставилась?

– Андрюш, может ты того… крутенько с Игорьком?

– Подслушивала? Тогда и повторять не буду. Все, тра-та-та-та! Больше ни копейки, выкручивайтесь, как знаете!

Жена хотела раскрыть рот, но почему-то передумала, молча поставила перед Андреем Андреевичем тарелку жаркого и покинула кухню. Из комнаты дочери донеслось возбужденное перешептывание. Степанцов плеснул себе еще, щелкнул телевизионным пультом и придвинул тарелку.

На экране возникло каменное лицо металлургического олигарха Хропова. Стальные глаза смотрели прямо в объектив камеры, и даже когда он пытался натянуть губы в улыбке, лицо от этого не оживало. Голос был под стать лицу, тяжелый, безэмоциональный. А вот то, о чем он вещал, не вязалось с его внешним видом и прошлой репутацией.

«Сегодня я принял решение, – рассказывал Хропов корреспонденту, – кардинальным образом изменить распределение прибыли своих предприятий. На оплату труда рабочих и прочего персонала теперь пойдет пятьдесят процентов, а не десять, как ранее. Причем зарплату высшему звену мы увеличивать не будем, они и так зажрались. Пардон… То есть им больше не надо. Возобновим систему бесплатных пионерских, пардон… детских оздоровительных лагерей. Построим три новых детсада. Кроме того, из директорского фонда каждому сотруднику, имеющему детей, будет откладываться ежемесячно определенная сумма на образование этих самых детей. У меня у самого детей нет, но я их очень люблю, и считаю, что лучшие инвестиции – это инвестиции в будущее».

Степанцов хмыкнул: «Инвестиции… Знаем мы ваши инвестиции…»

Вскоре Степанцов еще более укрепился во мнении, что теперь может многое. Придя на работу, он не уселся за свой стол в углу, а прошествовал в кабинет завсектором Дружинкина, непосредственного своего начальника.

– Привет, Коляныч!

Анатолий Николаевич аж подпрыгнул от такой фамильярности. Он хоть и был младше Степанцова почти на двадцать лет, но всегда требовал соблюдать субординацию.

– Что такое, Андрей Андреевич?..

– Я пришел тебе сказать, что ты, падла, не свое место занимаешь…

– Что?!.

– Но этому пришел конец. Сейчас ты поднимешь свои булки с кресла и потопаешь в сторону кабинета начальника КБ. Там ты скажешь, что не справляешься со своими обязанностями, и что всю основную работу за тебя выполняю я, и поэтому именно я должен занимать это место.

– Да как вы смеете!.. – взвился начальник.

– А если ты, тра-та-та, этого не сделаешь, то сегодня же начальству будет известно, что в штате у нас по договору оформлены несколько «мертвых душ», и один из них твой брат. Что ты списал два старых компьютера, и на одном из них я до сих пор благополучно работаю, а новые утащил к себе домой. Что половину денег, выделяемых налом на корпоративы, ты присваиваешь. Что таджики, нанятые в офисе ремонт делать, за те же деньги еще и дачу тебе отремонтировали. Про откаты от поставщиков расходных материалов… Продолжить?

Дружинкин вначале побледнел, затем покраснел, потом опять стал белым. Степанцов наблюдал за метаморфозами с нескрываемым злорадством.

Уже во второй половине дня он занял кабинет Дружинкина, а тот, сдав дела, переместился за угловой стол, который прежде занимал Андрей Андреевич. Проверив работу подчиненных и раздав им новые задания, Степанцов углубился в мысли о будущем, об открывшихся перспективах.

Зарплата в два раза выше. Плюс? Плюс. Условно подотчетные суммы, которые начальство выделяет отделу на разнообразные непредвиденные расходы. Плюс? Не слишком большой, но все-таки плюс. Это сколько ж выйдет? … М-да, все равно меньше, чем у начальника отдела и даже у его зама. И деньги непонятно, когда дадут. А кстати, зам-то не крепко на своем месте сидит. А что если… Не сейчас, конечно, через месяцок, как раз материал на него соберется.

«Надо машину покупать, – решил Андрей Андреевич, выходя из метро. – Несолидно это как-то, скоро я начальником отдела стану – а без машины. Когда накоплю? Если более-менее приличный автомобиль стоит тысяч пятьсот… Это больше полгода ждать? Черт! Долго».

На глаза попалась знакомая рожа сэндвича, раздающего желтые листовки: «Деньга, деньга! Без залог!»

«Точно. «БанкNot»! Ефимка-то мне только аванец выдал. Сейчас я с него все денежки стрясу. Кто-то там моей честностью и порядочностью задарма пользуется, а я все так же на бобах!»

Он влетел в помещение ссудной конторы подобно тайфуну. Ефим Львович, восседающий на своем царском кресле, удивленно поднял брови.

– Привет, – фамильярно кивнул Степанцов.

– Здравствуйте, Андрей Андреевич, – откинулся в кресле Ливед. – Чем могу служить?

– Деньги давай!

– Какие деньги, уважаемый? Расчет с вами произведен полностью. Читайте договор.

– Какой к черту договор?

– А вот такой, – выложил на стол свой экземпляр Ефим Львович. – Черным по белому: тысяча рублей под ноль процентов годовых. Указанную сумму вы возвращаете равными долями в течение года, по восемьдесят три рубля тридцать три копейки в месяц. Вот номер счета, на который следует переводить деньги. Все четко, ясно и прозрачно. Чего вам еще?

– Ах, ты, тра-та-та! За мою порядочность, за мою кристальную честность – тыщу? Жалкую тыщу, да еще в долг! Ах, ты, падла!

Мигом перелетев через канцелярский стол, Степанцов схватил банкира за грудки. Тот от неожиданности отпрянул и опрокинулся вместе со своим великолепным креслом. Но Андрей Андреевич и не подумал отпускать его. Локтем он прижимал горло Ливеда и одновременно обыскивал его карманы, а тот двумя руками пытался освободиться от разъяренного заемщика.

Ключ от сейфа нашелся быстро. Отработанным ударом по шее (откуда что взялось?) Степанцов на время отключил Ефима Львовича от действительности и кинулся искать сейф. Ему с трудом удалось найти отверстие для ключа, и через миг дверца щелкнула. Пред глазами Андрея Андреевича ровными стопочками лежали деньги. Быстро распихав по карманам шесть розовых пачек, краем сообразив, что это на шесть автомобилей, Степанцов уже собрался покинуть ссудную лавку, как вдруг дверь со стуком отлетела к стене и в помещение ворвались четыре омоновца в черных масках с автоматами наизготовку.

– Руки на стену! Тра-та-та-та! Лицом к стене! – завопил один из них, направляя дуло прямо в Степанцовскую голову.

Андрей Андреевич послушно поднял руки и уперся лбом в стену. Почему-то стена оказалась мягкой и ворсистой. Он осторожно открыл глаза. Вплотную плыли красно-желтые узоры. Ковер? Он отодвинул голову. Ковер. Родной ковер из его собственной спальни. Он прислушался. За спиной мерно сопела жена. Она всегда посапывает, когда крепко спит.

«Вот это да! Это мне что, все приснилось?.. Слава богу», – выдохнул Андрей Андреевич, и осторожно, чтобы не разбудить спящую половину, поднялся с постели и прошаркал в кухню.

Сердце колотилось, как бешеное. Дрожащими руками он накапал сорок капель валерьянки, выпил, присел к столу и задумался.

Приснится же такое! Чтобы он, Андрей Андреевич Степанцов, трудяга и тихоня, вдруг стал нахрапистым наглецом! Он выскочил в коридор и, пошарив по карманам куртки, нашел желтую рекламку. «БанкNot» – выдумают тоже! Скомкав листок, закинул его в ведро под раковиной, вновь присел к столу и, качая головой, пробормотал: «Хорошо, что всего лишь сон».

На следующий вечер жена встретила его привычным вопросом:

– Ну что, Андрюш, дали деньги?

– Дали, Еленка, дали. За три месяца. Теперь на все хватит. И на «кадиллак», и на фотографа, и на букет, и с рестораном расплатиться. Эх, не догадался бутылку по этому поводу купить!

– Так ты ведь вчера купил! – воскликнула Елена Степановна и выставила из холодильника на стол наполовину опорожненную литровую бутыль «Джонни Уокер».

2011 г.

Финик

Давным-давно, когда лето и отношения между людьми были теплее, а дружба и зимний мороз крепче, когда широкая наша страна еще оставалась шестой частью суши, а единую европейскую валюту еще не изобрели…