Утка с яблоками (сборник) - Татьяна Осипцова

– А что это? – недоверчиво покосился на золотой ободок Степанцов.

– Детектор лжи – последняя, беспроводная модель. Знаете, мышки беспроводные бывают?

– А, ну да, – кивнул Андрей Андреевич и протянул левую руку.

Кольцо послушно улеглось на его среднем пальце, будто всю жизнь там сидело. А Ливед уставился в монитор своего «Макинтоша» и принялся монотонно задавать вопросы.

– Сколько раз вы прогуливали школу?

– Один раз, то есть один день, в восьмом классе. Мне отец тогда так всыпал, что больше желания не возникало.

– Вы женились по любви?

– Да, конечно.

– Сколько любовниц у вас было?

– Ни одной.

– И правда, ни одной – поразительно! Для чего вам нужны деньги?

– У дочки свадьба скоро, половина проплачена…

– А на работе зарплату задерживают?

– Да.

– Кем вы работаете?

– Старший инженер.

– Три года до пенсии, и все еще старший? Почему? Вы плохой специалист?

– Да нет, хороший я специалист, в нашем секторе больше и специалистов-то нет. Ведущий инженер – сопляк, но нахрапистый и пробивной. Умеет перед начальством так дело выставить, будто без него ничего бы и не сделалось, мою работу за свою выдает.

– Ему – премии, а вам – дырка от бублика?

– Примерно так.

– Понятно-понятно… – поцокал по клавишам Ливед. – Ну, вот и все, проверка окончена, господин Степанцов. Для вас нашелся замечательный инвестор. Ему хочется приобрести то, что имеется у вас, взамен дав то, чего вам не хватает.

– У меня ничего нет. Вы же говорили, без залога… – пробормотал растерявшийся Андрей Андреевич.

– Все верно, залог не требуется, это кое-что другое. Ваши личные качества: совестливость, честность, порядочность – их бы хотел позаимствовать ваш потенциальный инвестор.

– Как! Что за чертовщина! – невольно воскликнул Степанцов.

– Чертовщина, уважаемый, именно что чертовщина, – плотоядно улыбнулся Ефим Львович и стал похож не на Председателя Сбербанка, а на Мефистофеля из бессмертной оперы Гуно. – Чертовщина, основанная на самых современных электронных и нанотехнологиях.

– Нанотехнологиях?.. – и вовсе опешил Андрей Андреевич.

– На них, родимых! Куда же нынче без нанотехнологий! Президент дал указание использовать их на всю катушку, вот мы и того… используем!

Ухмылка у Ливеда вышла гаденькая, и Степанцова передернуло: куда он попал? Он попытался было выдернуть себя из гостеприимных объятий удобного кресла, но Ефим Львович перестал улыбаться и добродушно проговорил:

– Успокойтесь, ничего страшного, тем более все уже произошло. Позвольте назад наше колечко.

Андрей Андреевич стянул кольцо, и оно мгновенно скрылось в недрах черного пиджака.

– Что… произошло?

– Обмен инвестициями. Инвестор получил, что хотел. Вы, я думаю, тоже не останетесь в претензии.

– То есть, вы дадите мне деньги? Без процентов?

– Да, конечно. Вот договор, – за спиной Ефима Львовича захрюкал незамеченный ранее принтер, и через несколько секунд на стол легла мелкого аптечного шрифта бумага. – Вот, – ткнул пальцем Ливед, – ноль процентов.

Действительно, эта цифра выделялась более крупно на фоне мелких букв.

– Подпишите здесь и здесь, – указал Ефим Львович.

Обычно осторожный Андрей Андреевич вдруг мысленно махнул рукой: чего перечитывать ерунду, больше нуля процентов они у него все равно не получат – и подписал не глядя.

– Ну, а деньги? – довольно нагло поинтересовался он.

– Деньги? А, деньги…

Ливед развернулся на своем царском кресле, сделал пассы над одним из кругов на стене, и тот отверзся, оказавшись вделанным сейфом. Привстав и загородив сейф собой, Ефим Львович поколдовал в его нутре.

«Вот бы тыщ сто дали!» – успел подумать Андрей Андреевич до того, как на стол перед ним легла одинокая цвета морской волны купюра.

Он был оскорблен до глубины души, и внезапно из этой самой глубины полезла невиданная дотоле злость и незнакомые слова.

– Ты, падла, чё, развести меня решил? Какого, тра-та-та, ты мне целый час мозг парил, лапшу на уши вешал? Я те чё, пацан из «Пионерской зорьки»? За мою честь и порядочность ты мне подсовываешь жалкую тыщу?

Как-то само собой получилось, что Андрей Андреевич уже не сидел в кресле, а нависал над столом и Ефимом Львовичем, одной рукой схватив его за грудки, а другой тянулся к открытому сейфу, в котором голубоватым и розовым соблазном выстроились пачки в банковских опоясках. Однако Ливед тоже оказался не промах, мгновенно захлопнул сейф, и он растворился в фантасмагории наползающих друг на друга кругов.

– Тише, Андрей Андреевич, тише, – стал он увещевать разбушевавшегося заемщика. – Это не жалкая тысяча, как вы изволили выразиться, это, так сказать, символ нашей сделки, аванс – остальное вы теперь и сами добудете. Видите, мы вас не обманули: взамен вашей честности и порядочности инвестор дал вам умение добиваться своего любыми способами, и определенную, я бы сказал, наглость.

«А ведь правда, – проанализировал необычное свое поведение Андрей Андреевич, – еще полчаса назад я бы не решился ни за что ни про что вцепиться в незнакомого человека. Может, действительно, с такими качествами жить проще? Не зря ведь говорят: наглость – второе счастье».

Схватив со стола купюру и договор, не попрощавшись, Степанцов покинул «БанкNot» и зашагал в сторону дома. По пути ему попался универсам спиртных напитков, он туда сроду не заходил, а сегодня ноги сами довели. Разнообразие на полках впечатляло, но в кармане кроме заемной тысячи ничего не было, и Андрей Андреевич ограничился литровой бутылкой вискаря «Джонни Уокер» – знай наших! Не стерпел, отвинтил пробку еще в лифте, хлебнул, поморщился – самогоном отдает.

Едой в доме почему-то не пахло, хотя час ужина как раз настал. Зато из дочкиной комнаты доносилось воркование:

– Ой, вот этот красивый!

– Нет, желтые к разлуке.

– Они не желтые, а кремовые!

– Нет, лучше этот, розовый.

– Слишком банально, мам. Неужели ты не видишь, кремовый лучше!

Скинув ботинки и сунув ноги в тапки, Андрей Андреевич заглянул в комнату. Жена и дочь, уставившись в компьютер, просматривали варианты букетов невесты, так называемых флердоранжей.

– Ой, какая прелесть! – ткнула пальцем в экран дочка. – И всего пять тысяч!

– Пять тыщ?! – взревел от двери Андрей Андреевич. – За пучок розочек? Да они их, небось, на кладбище подбирают, стебли-то обломаны!

– Отец, не мели ерунды, – привычно одернула жена, еще не зная, что перед ней совсем не тот Андрей Андреевич, с которым она почти тридцать лет прожила, не услышав от него ни одного супротивного слова.

– Что?.. Ерунды?! Ты с кем, тра-та-та, разговариваешь?

Непечатное, не мужниного лексикона слово лишило Елену Степановну Степанцову дара речи. Дочка тоже впала в транс. Довольный произведенным эффектом, Андрей Андреевич продолжил на тон ниже:

– Ужин готов?

Дочка вышла из комы первой.

– Какой ужин, пап? Игореша вот-вот придет, я хотела показать, какой мы букет выбрали…

– Игореша, тра-та-та! Букет – тра-та-та-та! А мне не жравши, тра-та-та-та-та…

Тут как раз прозвенел звонок.

– Игорек! – пискнула дочь и понеслась к двери.

– Игореша! – рыкнул Андрей Андреевич и ринулся следом.

Жених – нескладная дылда в толстовке с капюшоном – сначала запечатлел на губах невесты долгий поцелуй и лишь затем кивнул будущему тестю.

– А, женишок… Подь-ка сюда, – ласково-зловеще прошипел Степанцов и поманил его пальцем в сторону гостиной. Так поманил, что Игорь поплелся за ним, будто кролик за удавом.

Андрей Андреевич плюхнулся на диван, и каким-то образом не осталось места ни справа от него, ни слева. Жених оглянулся на придвинутые к столу стулья, но сесть под мрачным взглядом хозяина почему-то не решился. Тот выдержал внушительную паузу, прежде чем заговорил:

– Слушай сюда, пацанчик, и запоминай, я дважды повторять не буду. Я согласился на эту вашу долбанную свадьбу, потому что люблю свою дочь, но даже самая большая любовь имеет пределы. Мой предел настал. Больше я ни копейки на ваше пиршество не дам. Ты, тра-та-та, думал одними колечками отделаться? А мне тра-та-та-та и кадиллаки, и фотографов и банкеты оплачивать, да еще пучки цветов, тра-та-та, пополам с соломой за пять тыщ? Не на таковского напали! Что оплачено, то оплачено, но с меня хватит! Остальное, парень, твои проблемы.

– Но, Андрей Андреевич, вы же знаете, родители у меня в деревне, какие у них доходы? А сам я совсем недавно зарабатывать стал. И мы ведь договаривались, я покупаю путевку в свадебное путешествие.

– Денег нет? Тра-та-та! А мотоцикл свой, на какие шиши купил? Вот его и продай. А в свадебное путешествие можно и в деревню прокатиться. Экзотический тур получится. Я все сказал. Свободен.

Ошарашенный жених еще не вышел из комнаты, как Андрей Андреевич рявкнул:

– Мать! Ужин готов? – и, задвинув в сторону Игорька, тяжелой хозяйской походкой прошествовал на кухню.