Кости внутри (ЛП) - Пирс Моника Эндерле

Две веревки теневой магии устремились и поймали мужчин. Как бы они ни бились, они не могли вырваться. Гетен создал и тени-кинжалы, которые замерли в воздухе у их шей.

Галина прошла по площади и коснулась груди Табана мечом.

— Два из трех, — сказала Кенбиш.

Магия рассеялась, и Галина отсалютовала противнику. Ее забавляла его реакция, но он вернул жест.

— Достойный противник, — сказал он.

— Достойный, — ответила она. — Ты сильный и хитрый с неожиданным союзником. Можно сказать, что мы оба бились нечестно.

— Нет чести в смерти, только личинки, — сказала Кенбиш. — Мы живем на твердой земле. Только мертвые дураки бьются с честью. Те, кто выживают, используют все доступное оружие.

— Согласна, — ответила Галина. Она увидела Тебиш на краю площади и спросила. — Чему ты научилась?

Глаза девочки сияли.

— Использовать любое оружие ради победы и двигаться как ветер.

Галина подумала, что создала в тот день нового воина в деревне.

— Никому нет дела насчет победы на поле боя, — исправила она. — Все думают только о выживании.

Воины кивали. Выживание было важнее всего.

Галина нашла хозяина меча, но мужчина поднял руки.

— Оставь, Красный клинок. Он тебе нужен, и ты хорошо им владеешь.

— Хороший подарок, — она поклонилась ему, коснулась лбом рукояти меча. — Я буду его использовать с и без чести.

Воины вокруг рассмеялись.

Гетен подошел к ней, и жители деревни смотрели на него с уважением и, как показалось Галине, с новыми опасениями.

— Вы взяли в бой оружие, какое мы еще не видели, — сказал Арбан, кивнув на мага.

— Мой муж сражается со мной, но не за меня, — она приняла от одного из мужчин плетеный пояс для меча.

— Но вы помогли, когда она попросила, — сказала Тербиш Гетену.

— Я помогаю Красному клинку, потому что она — сильнейшее оружие Кворегны против короля Валдрама и тирании богов. Я защищаю ее, чтобы защитить всех нас.

* * *

Галина и Гетен собрали вещи, благодарно приняли еду и флягу гонсу у хозяев.

— Следуйте за рекой Керлен, пока не доберетесь до ущелья Оркан. Главная дорога тянется на юг, но в это время года северная развилка будет без снега и льда. Только нужно следить за лосиным народом, — объяснил Табан над картой, которую принес из Ранита Гетен.

— Лосиный народ? Не звучит опасно, — сказала Галина, проводя пальцем по маршруту, который он описал.

— Они охотятся не на лосей, — сказал Арбан.

— Ах, — она выпрямилась, свернула карту и вернула ее в кожаный чехол. — Мы будем осторожны.

Гетен затянул ремешок седла.

— Может, твоя репутация прогонит их, Красный клинок.

— Или твоя репутация, маг солнца, — ответила она. Гетен запрыгнул в седло, и Галина приняла помощь Арбана. Она посмотрела на широкую долину, палатки и пасущихся коз и пони. — Я буду скучать по Хоно Хот, — сказала она и пожала руки Кенбиш, Арбану, Одгерелю, Гансуку и остальным. Она полюбила волчий народ за короткое время с ними. Она доверяла им, как Махиш и даргани, как народу Гурван-Сам. Она посерьезнела, подумав об Ор-Хали и недоверии Арика-бока. Она думала, что тот союз был непоколебимым.

Гетен пожал руки.

— Мы не забудем о вашем гостеприимстве, — сказал он Кенбиш.

— Безопасного пути, — ответила старушка. — И путь боги найдут мудрость в вашей силе.

Ремиг побежал от деревни на дорогу в Ясан Хот. Дуэш и Гвин мчались впереди.

— Я просто надеюсь, что это приведет к союзу, — пробормотала Галина под нос, прижимаясь к спине мужа, глядя на далекие снежные горы.

— Ты думаешь об Арике-боке.

— Его недоверие все еще душит меня.

Презрение Гетена было заметным в голове.

— Он не доверился нам, от этого ты чуть не погибла, — он сжал ее ладонь на своем поясе, его гнев был очевиднее презрения. — Я никогда не прощу его за это.

Галина вздохнула.

— Мне не нравится, что он заставил тебя ненавидеть его, что те моряки умерли на борту «Банрионы», что Бесера страдает, Урсинум — уязвим, и я ненавижу больше всего то, что дети все еще умирают.

— Все это из-за болезни, которую распространяет Валдрам, — он хмуро смотрел на горы. — И ее создал Шемел и желания богов.

Галина опустила лоб на его спину.

— Как мы можем победить в войне, которую хотят боги? — вариантов было все меньше.

Гетен смотрел на горы. Его отчаяние отражалось в глазах.

— Не знаю, — сказал он. Он вдохнул, сжал ее ладонь и нашел немного силы внутри. — Я пока не знаю. Но мы найдем способ, Галина. Обещаю.

Она сжала его крепче, брала силы из его уверенности.

— Тогда в Ясан Хот, маг.

— Хорошо, воительница.

Он направил Ремига галопом. Конь радостно помчался. Волки бежали рядом с ним. Галина улыбнулась, радуясь ветру в волосах и любимому мужчине в руках.

ШЕСТНАДЦАТЬ

— Хотя бы гной перестал выходить, — Гетен очистил края шрама на щеке Галины. Рана открылась, гнила после ветра, соли и множества дней без мазей.

— Хорошо, — пробормотала она. — Я устала ощущать себя ужасно.

На восьмой день пути у нее поднялась температура, а к вечеру десятого Гетен настоял остановиться на целый день, и он открыл и прочистил рану.

— Тебе нужен отдых.

— Для этого есть смерть, а эта царапина меня не убьет, — рявкнула она.

— Убьет, если игнорировать ее, — прорычал он и добавил в ее медовуху сонное зелье.

— Я выживала и после худшего, и ты знаешь это.

— Ты выживала, потому что слушалась целителя, — он скрестил руки на груди, сжал кулаки, чтобы скрыть дрожь. Его сила была тонкой, как лед в начале зимы, и он ощущал себя раздраженно.

Она выпила медовуху и наблюдала за ним. Сукровица текла из центра раны. Края закрылись розовой тканью, но центр не заживал. Гетен впился силой, чтобы подавить заражение и убрать яд крикуна, оставляя чары вокруг них и поддерживая связь с чарами в Раните. Он не мог рисковать, забирая силу из ее магии крови. И он не брал силу у лошади и волков, решил оставить зверей сильными и настороже. Вместо этого он взял силу из растений вокруг них, но они были колючими источниками, держали силу при себе крепко, как корни впивались в землю, не хотели и не могли дать ему много в такой жестокой среде обитания.

Галина опустила пустую чашку и вздохнула.

— Ты дал мне зелье, — она посмотрела на него с тревогой. — Как я защищу нас, пока я без сознания?

Он поднял с костра медный походный котелок и добавил толченый корень лиминта в кипящую жидкость.

— Я поставил чары. Волки патрулируют. И я могу тебя защитить, — он потянулся к своему мешку.

Она быстро поймала его за запястье.

— Думаешь, я не замечаю всего в тебе?

Она удивила его скоростью, и он не смог скрыть дрожь ладони, пока она сжимала запястье.

— Это ты не хочешь, чтобы я знала, но ты не можешь отрицать это, — она смотрела ему в глаза. — Гетен, я не могу тебе помочь, если ты не делишься.

Он хмуро смотрел на дрожащую ладонь. Как бы он ни просил ее, дрожь не прекращалась. Как и зуд, словно муравьи бегали под кожей. Его жажда была сильной, стала хуже от усталости, зависимость медленно усиливалась после того, как король Хьялмер и королева Эктрина отдали духов ему, чтобы усилить. Он вздохнул.

— Я говорил, что не могу поделиться этим.

— Позволь помочь, — она сжала его ладонь.

— Нет. Это мое бремя, — как он мог объяснить, что подавлял желание забрать у всех, кого они встретили в Хоно Хот, души, пытался не убить моряков на корабле? Что он дрожал и мучился от желания, как зависимый от ноколи желал листья? После жестокости, которую причинил ей Валдрам, чтобы украсть ее магию крови, она не могла доверять Гетену, узнав, что желания ее кузена меркли по сравнению с зависимостью ее мужа.

Ее пальцы сжались, но ничто не могло унять дрожь.

— Твоя тайна подвергает нас обоих опасности, — она разглядывала его лицо с отчаянной мольбой в ее глазах и голосе и прошептала. — Прошу, доверься мне.