Проклятие ледяной горы - Илкка Ауэр

Отступаю с криком к стене – не от страха, нет, от того, что эта нежить жутко смердит.

– Малыш! – обращаются они ко мне, а потом просят, чтобы я не волновался, чтобы успокоился. Они ласково смотрят и нежно смеются. Спрашивают, откуда я и зачем. Пытаются потрогать меня.

Говорю им, что ищу Древо мертвых, указанное на карте. Они спрашивают, что за карта, отвечаю, что она только что сгорела дотла.

И вот я уже совсем не боюсь, и призраки оказываются дружелюбными и обещают показать мне дорогу. Только потому, что я такой смелый, потому, что умею видеть душой.

Меня подводят к дыре в крыше: никто и никогда здесь не проходил. Живым. Так они говорят.

Начинаю карабкаться наверх, а в ушах звенит смех неведомых привидений, от которого стынет кровь в жилах.

Глава 31

Сидящая около костра Сара была жутко недовольна. Оставленная вместе с самыми отъявленными из вояк, каких только видел свет, девчонка, может, и хотела бы дуться, но не могла. Злиться Сара вроде умела, но чтобы дуться! Слишком это человеческое, никак не годное для дочери страны Калевы.

Хесси сидел рядышком. Помимо их двоих, только Туликовра да парочка других мужей клевали носом около затухающего костра.

– Где Николас? – спросила Сара. – Куда ведет карта?

– Так куда – к Древу мертвых, в Маналу или в Туонелу, как угодно! Надеюсь, в то же место, куда попадешь через вон те ворота, – ответил Туликовра, указывая на виднеющуюся вдалеке гору, на которой болтался на дереве мертвец, стерегущий врата Туонелы.

На этот раз калевальцы уже не смеялись, лишь неловко смотрели в сторону. Туликовра подсел к Саре.

– Мальчишечка твой справится и с этим испытанием, поверь!

Сара резко повернулась к Туликовре и фыркнула:

– Никакой он мне не мальчишечка, а вот Вяйнямейнен может умереть!

Туликовра опустил ладонь на плечико Сары. На его лице не было улыбки.

– Не может Вяйнямейнен умереть, страдать – да, но не умереть. Он бессмертен. Он шаман, понимаешь, старый вещий Вяйнямейнен – предсказатель вековечный. От него не избавишься, как ни пытайся.

– А что же ты да твои ребята? Вы ведь живы, и что вы здесь делаете?

В ответ Туликовра вздохнул:

– Мы повидали всего, что только воин может повидать, – и юг, и север, и запад, и восток. Нас раньше было гораздо больше, мы бились в таких страшных битвах, какие и представить-то сложно. Пока как-то раз не встретили одного старика.

– Вяйнямейнена?

Туликовра покачал головой:

– Нет, не его – другого. Уртамо. Я-то думал, что достаточно мудр, чтобы не поддаться его уловкам, но ошибся, и ему удалось завлечь и меня, и моих людей в самую жестокую битву из битв. Клюнули на наживку.

– Разве Уртамо не товарищ Вяйнямейнену?

– Конечно, да, – ответил Туликовра.

– Тогда что это была за битва? Что там случилось? – спросила Сара, зевая.

– Этой битвы еще не было. Уртамо подсказал дорогу в страну Калмо, ему привиделся дух-двойник и сказал, что только мы годимся для его планов.

– Вот теперь я не совсем понимаю.

– Разве? Уртамо подарил нам неистощимую бочку пива и карту, которую я только что отдал мальчишке. В стране Калмо мы должны были пройти такое испытание, которое сделало бы нас героями всей Похьелы и Калевалы. Мы стали бы такими же, как воители былых времен. Нам только нужно было дождаться Вяйнямейнена.

– И что же, с тех пор вы все так и ждете? – спросила Сара.

– Да, и воистину надеюсь, что дал карту правильному человеку.

– Не сомневайся, – вздохнула Сара и зевнула еще шире.

– Тебе, девчонка, стоило бы вздремнуть – что тебе, что твоему колючему другу. Я посторожу – вдруг парнишка вернется! – сказал Туликовра и провел Сару к кочке около костра, накрытой грязным тряпьем и обрывками шкур.

Эта жалкая постель была все же лучше голой земли, в слизи которой ползали черви. Хесси тут же взобрался на нее, зевнул, свернулся калачиком и уснул.

Послышался ужасающий клекот. Туликовра равнодушно посмотрел на небо.

– Это птицы Туони, – буркнул он мимоходом, но все же сжал рукоять висящего на поясе меча. – Они прилетают по ночам и всякий раз уносят с собой кого-нибудь. Тех, что послабее. Уносят в огненное пекло и сжигают их там. Поговаривают, что птицы Маны могут учуять тех, кто жесток и себялюбив.

Вздохнув, Сара улеглась рядом с Хесси. Она натянула на себя грязное покрывало, и едва слышимый размеренный скрип начал понемногу укачивать ее.

Туликовра уселся к костру. Он воткнул меч в землю и принялся рассматривать пляшущие на клинке отблески пламени.

Ужасающий клекот вновь рассек тяжелую тишину. Туликовра посмотрел наверх и увидел, как сверкающее пламя приближается к ним прямо из черных туч. Скрежет усилился. И тут Туликовра вздрогнул.

– Железный орел! К оружию! – прокричал Туликовра, да так громко, что Хесси, крякнув, подскочил во сне и тут же сжался в колючий шар. – Железный орел уже близко! Защищайте девочку! Все в круг!

Впавшие в хмельной сон калевальцы едва успели разомкнуть глаза, как жуткая фигура орла с железным скрипом метнулась с неба прямо к ним. Пламя внутри ее было ярче, чем любой из костров страны Калмо, а за орлом тянулся длинный след дыма. Орел стрелой летел к крохотному острову, на котором стоял лагерем Туликовра и товарищей.

Туликовра поднял клинок. Крылья железного орла издали щемящий звук, и правая рука Туликовры загорелась, а затем и его меч. Герой что есть силы ударил пролетающую над ним птицу в брюхо – сталь звякнула, вылетели искры, и на землю посыпалась ржавая труха. Невзирая на удар, железный орел взлетел и бросился вниз: он выдвинул ногу и вывернул из земли стоявший дуб, который тут же вспыхнул. Затем он вновь взлетел на шелестящих крыльях и прокричал так ужасающе, что мужи прикрыли уши. После этого орел ударил снова.

На этот раз костер взметнулся тысячей брызг: липкие поленья и куски торфа полетели в разные стороны. Калевальцы пытались защитить лица от искр, зажегших все вокруг них. Хотя воины изо всех сил бились с орлом, ничто не могло его остановить: он размахивал крыльями, дергался в разные стороны, кричал, брызгал угольями и изрыгал черный дым. Сара визжала от ужаса. Железные крылья рвали воздух, и ничего не было видно.

– Сара, Сара! – кричал Туликовра, пытаясь пробиться к ней, и железный орел тут же отбросил его назад ударом крыла в грудь. Одежда загорелась. Жестоко ругаясь, воин начал кататься в грязи, сбивая с себя огонь.

Кашляющие калевальцы пытались совладать с темнотой, но скрежет орла уже удалялся.

А когда дым рассеялся, враг исчез, как будто его и не бывало.

Когда Туликовра поднял глаза, он только и увидел исчезающего в дымовой завесе орла, уносящего что-то в когтях. Он быстро оглянулся.

Сара исчезла.

Глава 32

Николас напрягал все силы, пробираясь по узкому проходу к выходу из норы. Валяющиеся повсюду острые камни и осколки костей резали ему кожу, но, несмотря на боль, он дотянулся до выхода. Высунув руку наружу, Николас почувствовал, что земля там прохладная, не такая, как в том пекле, из которого он только что вылез. Он чувствовал, что она крошится под его пальцами, словно корка свежего пирога, и запустил пальцы еще глубже в землю, наслаждаясь ее хрустким холодом.

Потом Николас принялся подтягиваться к краю норы, пока не выпал наружу. Его сердце выпрыгивало из груди. В ноздрях все еще ощущалась горечь дыма, но холодный ветер очень скоро унес его прочь.

Глинистая пустыня была вся в трещинах, и глубокие борозды пересекали ее то тут, то там. Ветер поднимал едва заметные столбики пыли, унося их к свинцово-серому небу.

Здесь, куда ни посмотри, земля была пустынной, не считая единственного, полностью лишенного листьев дерева с узловатым стволом. Его длинные ветви безжизненно торчали в разные стороны, а само дерево возвышалось между валунами так, словно оно упало туда прямо с серого неба.

«Это, должно быть, и есть Древо мертвых», – подумал Николас.

На ветвях раскачивалась паутина, отливавшая тусклым светом. Никакого другого движения вокруг не было, если не считать тихо танцующих столбиков пыли.

Николас втянул воздух и закашлялся – пыль забила нос, попала в глаза. Стало страшно и шаг шагнуть: он увидел, что в трещинах глинистой земли – повсюду – под тонкой и сухой коркой дремали безволосые серые существа. Со своими длинными конечностями и острыми суставами они казались помесью человека и насекомого и все были на одно лицо. Существа легонько двигались во сне, и казалось, малейший шорох может их разбудить. Тут Николас решил назло себе испытать судьбу – и ткнул носком кенги одно из существ в подбородок. Ничего не случилось, ему никто не ответил. Он улыбнулся и сделал первый шаг.

Земля тут же треснула, его ноги провалились сквозь сухую, шелушащуюся корку, и кенга зацепилась за грудину спящего в глубине существа. Кости захрустели – Николас скорее вытащил ногу, а существо продолжало беспокойно двигаться, не глядя на чужака. Николас отступил и начал осматриваться в поисках более легкого пути. Чуть в отдалении виднелась тропинка, казалось, что она ведет к Древу мертвых. Николас подпрыгнул, как прыгают через полынью, и оказался на тропе.