Неукротимая Анжелика - Голон Анн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кровать как будто качало, и это напоминало морскую качку и не давало покоя ее измученным нервам. Перед ней кружились, возникая вновь и вновь, лица Никола, каторжников, синьора Паоло. Наконец она погрузилась в тяжелый сон.
Разбудили ее частые удары в окованные железом створки двери. Приглушенный голос звал:
– Госпожа! Госпожа!.. Это я… Госпожа маркиза, откройте мне!..
Она сжала пальцами виски. Струйки ледяного воздуха проникали в комнату.
– Это я, Флипо!
– Ты тут?
Она встала, пошатываясь, отодвинув засовы, и в приоткрытой двери увидела своего маленького слугу с масляной лампой в руках.
– Как вы поживаете, госпожа маркиза? – Мальчишка расплылся в улыбке.
– Но как же это?.. Как ты… – Она с трудом собиралась с мыслями. – Флипо, откуда ты взялся?
– Из воды, как и вы, госпожа маркиза.
Анжелика обняла мальчика и расцеловала:
– Маленький мой, как я рада! Я думала, что тебя убили каторжники или ты утонул при кораблекрушении.
– Нет. На галере Каламбреден узнал меня и сказал: «Он из наших». А я попросил его не убивать старого аптекаря, который им зла не сделает. Нас заперли в одном закутке. Потом господину Савари удалось сломать запор; была уже ночь, и буря в полном разгаре. Галерники вопили на гребных скамьях, а те, что освободились, бегали по судну, ища, за что бы ухватиться. Когда мы убедились, что вас на борту нет, мы с господином Савари решили спустить каик. Замечательный моряк этот старик, надо сказать! Но все равно мы попали в руки дикарей господина Паоло. Правда, мы остались целы, и они нам дали даже кое-что пожевать. Когда мы узнали, что и вы спаслись, мы очень обрадовались.
– Да, остаться в живых, конечно, очень хорошо, но положение у нас невеселое, мой бедный Флипо. Мы попали в руки страшных разбойников.
– Потому я и разыскал вас. Тут одна барка скоро выйдет в море… Это купец, которого задержал господин Паоло и который хочет убраться отсюда потихоньку. Он согласился подождать нас час, но надо спешить.
Анжелике не нужно было долго раздумывать. Все, что она имела, было на ней. Она огляделась, подумала, что один из кинжалов, украшавших стену, может пригодиться, и засунула его в рукав.
– А как же мы выберемся из замка?
– Попробуем. Тут все праздновали кораблекрушение галеры, на борту оказалось несколько бочек вина. Они все перепились как свиньи!
– А синьор Паоло?
– Я его не видел. Может быть, тоже храпит где-нибудь в углу.
Молодая женщина спросила про лейтенанта Миллерана. Но Флипо сказал, что его надежно заперли, так что приходилось предоставить его печальной судьбе.
Они спускались по бесконечным винтовым лестницам, где ветер задувал лампы и колебал пламя факелов, укрепленных в железных кольцах.
В последней зале прохаживался, слегка пошатываясь, генуэзец. Он увидел их, и улыбка его не предвещала ничего хорошего.
– Ах, синьора! Что же это? Вы пришли посидеть со мной? Я счастлив.
Анжелике оставалось спуститься еще на несколько ступенек. Она оценила ситуацию. Над головой синьора Паоло висела квадратная рамка из грубых реек, на которой были укреплены четыре толстых сальных свечи. Эта примитивная люстра держалась на шнуре, пропущенном через блок. Конец шнура был привязан к железному крюку над лестницей. Анжелике не потребовалось и трех секунд, чтобы выхватить из рукава кинжал и обрезать шнур, до которого она смогла дотянуться.
Она так и не узнала, стукнуло ли генуэзца этим светильником по голове, потому что свечи погасли прежде, чем упали. Они с Флипо услышали только крики синьора Паоло и грохот падения и поняли, что он хоть и жив, но в неважном состоянии. Воспользовавшись темнотой и беспорядком, Анжелика и Флипо разыскали дверь и без затруднений перебежали через двор. Здание было полуразрушено, и беглецы думали, что им придется перебираться через стену, когда Флипо заметил тропинку, ведущую к месту встречи.
Облака быстро бежали по ночному небу и вдруг раздвинулись, открыв круглую луну.
– Нам сюда, – шепнул Флипо.
Слышно было, как море бьется о песчаный берег. Они пробрались сквозь кусты и оказались в бухточке, где у барки ждали какие-то тени.
– Так это вы собирались накормить собой рыб возле берегов Корсики или Сардинии? – спросил голос с марсельским акцентом.
– Да, это я, – отвечала Анжелика. – Вот, возьмите, это вам за труды.
– Этим потом займемся. Забирайтесь в лодку.
Поблизости сыпал проклятиями мэтр Савари:
– Ваша жадность погубит вас, молох вы ненасытный, спрут, пиявка поганая!.. Вам только бы высосать у человека все состояние. Я же предложил вам все, что имею, а вы не хотите взять меня!
– Я плачу за этого господина, – сказала Анжелика.
– Многовато будет народу на борту, – проворчал хозяин барки, отходя к штурвалу и делая вид, что не замечает, как забирается туда старик со своим мешком, ящиком и бутылью.
Луну, издревле помогавшую в этих местах контрабандистам и беглецам, надолго затянули облака. Пока ничего не было видно, барка успела выбраться за скалы, где стояли на страже часовые генуэзца. Когда же серебряный серп луны выплыл вновь, огонь, пылавший на башне береговых разбойников, был уже далеко.
Марселец глубоко вздохнул:
– Ну вот и все. Теперь и петь можно. Возьми штурвал, Мучо.
Он вытащил из футляра гитару и стал умело перебирать ее струны. Скоро его звучный голос пронзил средиземноморскую ночь.
Глава XV
– Так это вы – та дама, что хотела из Марселя отправиться в гости в гарем Великого турка? Ну, надо признаться, вы последовательны. Что называется, уговорили-таки меня…
При утреннем свете Анжелика не без удивления узнала в хозяине барки «Красотка» того марсельца, который однажды так предостерегал ее против опасностей морского путешествия. Его звали Мельхиор Паннасав. Это был человек лет сорока, веселый, загорелый, в красно-белом неаполитанском колпаке. На нем были черные штаны, перехваченные широким поясом, обернутым несколько раз вокруг талии.
Он медленно пожевал свою трубку с лукавой усмешкой и, повернувшись к матросу, договорил:
– Да, можно сказать: чего хочет женщина, тому и сам Господь Бог не сможет противостоять.
Матрос, беззубый старикашка, тощий как прут и столь же молчаливый, сколь разговорчив был его хозяин, выразил свое согласие плевком.
Третьим, и последним, членом команды был мальчик-грек по имени Мучо.
– Итак, вы все-таки оказались у меня на борту, сударыня, – продолжал хозяин барки. – У меня тут не слишком просторно, да еще и груз. Но ведь я не думал, что у меня окажется в пассажирах дама… Что тут скажешь…
– Постарайтесь, пожалуйста, обращаться со мной как с юношей. Неужели меня уж никак нельзя принять за джентльмена?
– Может быть, сумеем в конце концов. Но пока мы тут среди своих. Незачем сейчас разыгрывать комедию.
– Я хочу, чтобы вы привыкли свободнее обращаться со мной на тот случай, если на нас нападут неверные.
– Ах вы, дурочка… прошу прощения, о чем вы мечтаете? Этим людям все равно, парень вы или девушка. Если у вас мордашка недурна, сразу ухватят. Можете справиться у Меццо-Морте, адмирала алжирского флота. Ха-ха-ха!
Он грубо захохотал, подмигивая своему бесстрастному матросу.
Анжелика пожала плечами:
– Действительно, это смешно – постоянно думать о роковой встрече с берберами или с Великим турком.
– Простите меня, сударыня. Я сам десять раз попадал в плен. Пять раз меня обменивали почти сразу, но в другие разы мне доставалось. В общей сложности я тринадцать лет провел в плену. Приходилось мне и виноград сажать на том берегу Босфора, и хлеб печь для гарема не упомню уж какого паши, у которого был загородный дом под Константинополем. Можете представить меня – меня – в роли булочника! Вот уж была морока, черт побери!.. Да еще приходилось печь их любимые лепешки, тонкие, как платок. Их надо было швырять в печь, как блины. Научился я руками ворочать, попадал точнехонько, стоило полюбоваться! Но уж очень противно было, что ходят кругом евнухи с саблями и все сторожат, не заглядываюсь ли я на красоток за решетками гарема…