Пифей - Фердинан Лаллеман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня я дополнял свою карту записанными мною сведениями и расстояниями. Мне не удалось выяснить, находятся ли страны сканнов и бергов на большом острове или их земли соединены с Европой где-то в гиперборейских краях. На закат от стран бриттов, сканнов,и бергов лежит море таких же больших размеров, как Внутреннее, и оно тоже часть Океана. Мне понятно, что и Ба-Алтис - или Внутреннее море, или громадный" залив, но удастся ли мне выполнить требование архонтов Маосалии и найти проход к Элладе и Понту?
Мы возвращаемся с пира у царя бергов - таков местный обычай: приглашаются все мореплаватели.
Что будет, если мы решимся осесть здесь надолго? Превратимся ли мы во врагов и настроим крепостных укреплений, как это сделали массалио-ты, защищаясь от салиев и лигиев? А ведь Протиса Эвксена тоже приглашали на пир!
Желание разузнать, где расположен Янтарный остров и есть ли отсюда проход в Танаис, помешали мне насладиться едой.
Жаль, что я не могу уже сейчас отправиться в Массалию с абсолютной уверенностью в своей правоте и небольшим грузом янтаря! Это письмо, лежащее в моей каюте, весит больше, чем весь янтарь Ба-Алтиса и все олово Британии! Оно означает для меня рабство, тогда как я мог бы радоваться, проверив истинность чисел! Увы! Торговцам не нужна научная слава, ею не набьешь трюмы корабля.
Девяносто девятый день путешествия. Среди бергов. Я промерил глубину залива - свинец не доставал дна у берега, а в море я отметил глубины в сто оргий и менее. Еще одна тайна этой страны. В Массалии Лакидон мельче залива.
Ни один лоцман не соглашается провести нас в А-баало. Не знаю, как отнестись к этому отказу - то ли это вызов, то ли проявление страха перед пунами [79]. Царь бергов и Бьярни объяснили, по каким проходам можно выйти в Ба-Алтис, но большего мы не добились, несмотря на подаренные вино, коралл и серебряные драхмы.
Я понимаю, что этот гордый народ живет свободно на своих землях и не желает вмешиваться в дела соседей. В одном доме, где нас с Венитафом приняли как дорогих гостей, я заметил на шее молодой женщины эфесский статер с изображением головы Артемиды и оленя. Я показал масса-лийскую монету с такой же головкой. Тогда хозяин вскочил с места, протянул руку в направлении полудня Мира и пояснил жестом: далеко, очень далеко! Может быть, тайна Танаиса прояснится и "Артемида" вернется обратно по следу "Арго" [80]?
Большего мне разузнать не удалось. В полдень отправляемся дальше. Нам просто необходимо отыскать вход в Ба-Алтис и к острову, где янтаря не меньше, чем ракушек на берегах Массалии!
Сотый день путешествия. В море. Радуюсь длинному дню и благодарю Аполлона за его благо словенный свет. Ночью мы не смогли бы идти в этом лабиринте островов, узких заливов и неожиданно возникших проходов.
Несколько раз пришлось возвращаться обратно, так как мы попадали в заливы, принимая их за проливы, ведущие в открытое море. К счастью, стоит великолепная погода, и вода в заливах спокойна.
Мы идем малым ходом в проливе, столь же узком, как тот, что ведет в гавань Доброго источника около Массалии [81], но окруженном горами, поросшими мрачными лесами. Эхо повторяет звуки тамбурина и плеск весел. Над нами кружат многочисленные птицы. Венитаф говорит, что часть птиц обгоняет нас, как бы указуя дорогу в открытое море.
- Идем за ними, они летят в море за рыбой, - предлагает Ксанф.
Птицы стали нашими лоцманами! Чтобы избежать рифов и предательских скал, мне понадобился орлиный взгляд моего друга, который не потерял остроты зрения, возясь с числами и папирусами.
Мы разошлись с низко сидящим бергским кораблем. Его нос украшала ужасная змеиная голова. Гребцы его приветствовали нас хриплыми криками, а мы ответили громкими воплями.
Они не сбавили хода, но я обратил внимание, что наварх его часто оборачивался в нашу сторону. У корабля было лишь одно рулевое весло с правой стороны.
Сто первый день путешествия. В море. Наконец мы вышли на свободную воду. Но надо по-прежнему смотреть в оба из-за множества скал и островов. Я решил идти вдоль берега, чтобы не пропустить вход в Ба-Алтис, "когда по левую руку гор больше не будет" - так говорил царь бергов.
Вечер. Ветер дует с полуночи и заката. Я велел поднять рей и поставить большой парус и долон. Весла убраны, но скалмы оставлены открытыми.
Солнце зашло. Уже более двух часов, как стемнело. Период солнцестояния миновал, а от Трона Солнца мы удаляемся. Гребцы хотели бы отдохнуть в заливе: им страшно плыть ночью в лабиринте островов. Удовлетворяю их желание, но в моем сердце страха нет, ибо знаю, что солнце взойдет намного раньше, чем они полагают.
Сто второй день путешествия. В одном из заливов страны бергов. Мои люди покусились на жизнь животного, изображенного на фокейских драхмах [82]!
Еще издалека мы услышали крики, а когда приблизились, увидели высоких людей, чьи светлые волосы косицей ниспадали с правой стороны головы. Они сидели в плоскодонных суденышках и колотили веслами по воде! Желая узнать причину столь странного поведения, я велел подойти к ним на веслах.
Люди в лодках гнали к берегу испуганных тюленей. На берегу животных поджидали другие охотники и убивали несчастых палками. Я не мог помешать отдыхающим гребцам вскочить в челнок и присоединиься к бойне.
Когда потные и залитые кровью охотники вернулись на "Артемиду", я упрекнул их в том, что они убивали священное животное ионийской Фокеи. Они омылись в море и, простершись перед статуей Артемиды, долго вымаливали у нее прощение. Киан поджарил тюленье мясо, принесенное Ураном. Похоже на бычье, но с привкусом рыбы. В воздухе носились противные запахи, и я отказался разделить с ними трапезу.
Сто третий день путешествия. Все же и мне пришлось отведать этого мяса! Киан рассмеялся, когда я сказал ему об этом.
Царь бергов, организовавший тюленью охоту, пригласил нас с Венитафом на пир по завершении бойни. Я не стал отказываться от приглашения, надеясь разузнать про янтарь и А-баало, однако мои попытки оказались тщетными. Царь знал только то, что ценный янтарь изредка доставляют из лежащих на полудень стран, и показал мне великолепную полированную бусину, издававшую тонкий аромат.
На обратном пути Венитаф пообещал:
- Уверен, Пифей, что ты заменишь булыжники балласта на подобные бусины. Мой дед утверждал со слов кельтов, что обитатели Страны янтаря разжигают им очаги, ибо не знают ему цены.
Хотя и верю своему другу, но иногда меня пугают подобные слова. Неужели он хочет превратить меня в торговца?
Берги плавают на плоскодонных судах с бортами из тонких светлых, похоже, березовых досок. Доски соединены шпунтами, а не скреплены гвоздями. Я восхищаюсь легкостью этих суденышек, чей нос украшен грубым изображением змеи. На корме завивается спиралью хвост этого отвратительного существа [83].
Сто четвертый день путешествия. Мы снова вышли в море. Холодно, идет дождь, иногда опускается туман. Ветер порывистый и неустойчивый: мне то и дело приходится маневрировать парусами.
В полдень мы отмечаем направление на солнце для уточнения пути в страны Ба-Алтиса.
Сто пятый день путешествия. В глубине залива. Горы стали ниже. Березу сменили сое ны, а на вершинах исчез снег. Мы укрылись на время короткой ночи в заливе, заинтересовавшись красноватыми огнями на берегу.
Местные берги плавят железо по древним рецептам. Они добывают его из какой-то буроватой земли, -которую сушат до тех пор, пока она не заискрится на солнце [84]. Затем роют в земле ямы и разводят в них сильный огонь. С помощью кожаных мехов они раздувают угли очага, а сверху бросают высушенную бурую землю - из нее выплавляется грубое железо, идущее затем в ковку.
Один из них показал, как ищут железо в болотах с помощью палки с магическими свойствами* - она скрипит, когда нужная порода прячется под болотным мхом. Они вырывают мох с корнями и извлекают драгоценную землю.
Предводитель бергов был поражен, увидев наши ножи и копья из гибкого железа без единого дефекта.
* Магнит.
Сто шестой день путешествия. В море. Сияет солнце. Ветер с заката быстро несет нас к суше, и она может оказаться берегами А-баало.
Горные хребты исчезли на восходе, а земля бергов образует излучину в сторону полудня.
Удастся ли взять лоцмана на нашей ближайшей стоянке?
Сто седьмой день путешествия. В море. Снова приближаемся к обитаемым землям. После полного безлюдия Туле и закованного льдами моря вид судов и людей приятно согревает сердце.
Ветер с заката с силой несет нас вперед. Гребцы отдыхают, приводя корабль в порядок. Я неоднократно замечал, что в хорошую погоду моряки на досуге выбрасывают за борт лишние или бесполезные вещи. Сколько камней, которые выглядели золотистыми, а теперь потускнели, старых перьев, увядших цветков, причудливых кусков дерева, битых гончарных изделий полетело в воду!
Венитаф, поначалу подтрунивавший над гребцами, вскоре сам присоединился к ним.