Пифей - Фердинан Лаллеман

У них мягкие нравы, а обычаи напоминают те, что описал Гомер, варвары почтительно относятся к иноземцам и встречают их, словно богов. Поэтому часто они закармливают нас сверх меры, да и в питье не ограничивают.

Случается, что варвары сражаются между собой - тогда их предводители забираются в колесницы и бьются на копьях, как сказано в "Илиаде".

Поскольку мне довелось пересечь Британию в вершине треугольника, я сумел рассчитать основание этой геометрической фигуры и сравнить свои расчеты с утверждениями варваров. Я отметил на карте, что смотрящий на восход берег вдвое длиннее берега, повернутого в сторону кельтов, а берег, который обращен в сторону заката, на целую треть длиннее противоположного.

Итак, полуденный берег короче других и имеет длину семь тысяч пятьсот стадиев, берег с восхода - пятнадцать тысяч стадиев, а берег на закат около двадцати тысяч стадиев, то есть длина острова по периметру равна сорока двум тысячам пятистам стадиям . Общее направление острова - на полуночь и закат Мира.

Я не решился посетить остров Иерну, поскольку сопровождающие меня варвары поведали об ужасных нравах его жителей, пожирающих своих предков и открыто соединяющихся со своими матерями и сестрами.

Может, и не стоит верить их россказням, но, если в тебе заронили сомнения, лучше воздержаться от путешествия и не подвергать риску свою жизнь и жизнь спутников, встречаясь с народом, состоящим в конфликте с мягкими в обращении бриттами.

По отношению длины гномона к длине его тени я могу утверждать, что в настоящее время мы находимся в девяти тысячах стадиев от Массалии. Сейчас день длится восемнадцать оборотов песочных часов. Но варвары объяснили мне, что зимой солнце поднимается над горизонтом только на девять локтей, а это согласуется с высотой стояния солнца в то же время в Массалии.

В зимние дни солнце поднимается там только на 6 локтей и всего на 4 локтя - еще дальше, в населенных областях, расположенных в 9100 стадиях от Массалии, а это, по моим расчетам, гораздо севернее Перлы. Гиппарх же, доверившись Пифею, помещает эту населенную страну к югу от Британии.

Страбон

Воображаю недовольство своих людей, предложи я им провести здесь плохое время года, когда царят ночь, дождь и туман! Однако именно так и следовало бы поступить, чтобы проверить расчеты по зимнему солнцестоянию. Всегда следует искать более весомые доказательства.

Дни становятся все длиннее. Сейчас они длятся более восемнадцати оборотов песочных часов. "Артемида" снова на плаву и стоит в центре узкого и глубокого залива.

В этой спокойной заводи я проверил, как влияет луна на движение вод. Сегодня Артемида сияет полным ликом, море накатилось на сушу дальше, чем вчера, и значительно дальше отхлынуло. Разница между верхним и нижним уровнями равна примерно четырежды по двадцать локтей. В это трудно поверить [72].

Вечерние сумерки почти сразу переходят в утреннюю зарю. В полночной части неба, где нет ни одной звезды, кроме звезд Медведицы, в средний час ночи на горизонте то и дело вспыхивает зеленоватый свет. Завтра отплываем к островам Оркадам. Нас поведет сканнский лоцман, который хорошо знает Ту-Ал. Царь и на-варх сканнской флотилии, прибывшей вчера из страны бергов с грузом янтаря, сушеной рыбы и медвежьих шкур, согласились дать его в проводники.

Я подарил царю и наварху по три амфоры вина и по четыре великолепных ветки полированных кораллов.

Шестьдесят четвертый день путешествия.

В море. Мы вышли из залива, подгоняемые береговым бризом. Новые полотнища светлее прежних, пропитанных дубовым танином в Массалии. Венитаф заметил, что парус "Артемиды" напоминает мозаичный пол храма. К счастью, Солнечное колесо сохранилось полностью. Я считаю это хорошим предзнаменованием. Гребцы отдохнули, проведя долгое время на суше, и гребут с удвоенной силой. Они прозвали сканнского лоцмана Левком*.

Шестьдесят пятый день путешествия. Большой остров Оркад. То дождь с неба, то ветер с заката. "Артемида" стоит на якоре в крохотном заливе, окруженном невысокими скалами. Здесь не растут деревья, как в Британии. Несколько коз и длинношерстных овец щиплют зеленую влажную травку. На берегу стоят круглые каменные хижины с коническими крышами, крытыми мхом. Здесь живут светловолосые люди, они с любопытством взирают на нас. Левк отправился на сушу, несмотря на волны и дождь, и я поразился, с какой легкостью он управляет челноком.

Шестьдесят шестой день путешествия. Оркады. Наконец из-за серых туч проглянуло солнце, и я смог рассчитать отношение между тенью и высотой гномона. Близится солнцестояние, и день здесь длиннее, чем в стране бриттов. Он длится более девятнадцати оборотов песочных часов.

Поскольку я пытался объяснить местным людям, что хочу добраться до Ту-Ал, а Левк твердил про бесконечный день, варвары показали нам, где находится Ложе Солнца. Самый старый из них указал мне на место в небе, остающееся светлым всю ночь, и сказал следующее. Левк перевел его слова так: "Там у Солнца Трон и Ложе, ибо там оно ложится и там оно встает".

* Белым.

Варвары показали там ту точку, в которой солнце удаляется на покой. Это произошло в то время, когда ночь в этих местностях очень коротка и продолжается в иных пунктах два, в других - три часа, так что спустя очень незначительный промежуток времени солнце опять всходит.

Гемин

Я знаю, что этот свет приведет меня к конечной цели путешествия. Радость переполняет меня: ведь все, что я познал с помощью чисел, справедливо. Если верны эти числа, то верны и все остальные. Все это наводит на грустные и веселые мысли одновременно: ведь мои знания - жалкие крохи по сравнению с тем, что я мог бы знать, а все, что я знаю, - лишь мельчайшая часть того, о чем ведают боги.

Я велел наполнить все пустые амфоры водой. Пополнил запасы провизии соленой рыбой и вяленым мясом. На этих островах невозможно раздобыть зерна. В расселинах меж скал едва вызревает тощая рожь. В некоторые годы зерно остается зеленым, и тогда жители варят из него похлебку, которая плохо утоляет голод. Я записал все это со слов Левка. Он утверждает, что его страна богаче и красивей, но по-прежнему не хочет согласиться с тем, что говорят жители Массалии и Внутреннего моря. Думаю, что существует лишь одна самая прекрасная страна в мире - та, где ты родился. Эллада и Массалия относятся к лучшим странам обитаемого мира. Увы, я ничего не могу сказать о тех странах, где никогда не бывал и не побываю.

Туле, по словам Пифея, отстоит к северу от Британии в 6 днях плавания, а вблизи от нее находится замерзшее море.

Страбон

Шестьдесят восьмой день путешествия. Оркады. Левк долго наблюдал за небом и морем и советует завтра же отправляться в Ту-Ал.

- Смотри, - сказал он, - там высится арка Моста Ветров.

Я вижу только шарф Ириды после утреннего дождя. Левк поясняет:

- Ветер проходит сквозь эту арку Моста; а ты дойдешь до Ту-Ал за четверть Луны Дорогой Китов. Это добрый ветер и нужный курс! Ты увидишь Ложе Солнца, если этого захочет Тор.

Шестьдесят девятый день путешествия. В море. Я не могу унять беспокойства, а Венитаф еще больше смеется надо мной. Гребцы хмурятся, а Левк усмехается в свою редкую бороденку. Он надел большую коричневую накидку с капюшоном и перетянул ее поясом из тюленьей кожи, очищенной от меха. Я велел достать из сундуков плащи и обувь, потому что становится все холоднее.

Второй день после ухода с Оркад. Семьдесят первый день путешествия. Нас окружает Океан. Бурые волны накатывают слева и чуть с кормы. "Артемида" безудержно рвется вперед. Я велел убрать весла. Вполне хватает парусов.

Дождь. Иногда падает густой туман, и снова дождь. Изредка проблеснет солнце, похожее на белый круг, затянутый серой мглой.

Гребцы все чаще просят есть. Хватит ли провизии? Я приказал подогреть на угольях вино и мешаю его с салонским медом. Этот напиток действует успокаивающе.

- Солнце Эллады греет нам сердце и брюхо! - повторяет Агафон.

Третий день после ухода с Оркад. Второй день второй декады Скирофориона*. Погода не меняется. Немного усилился ветер. Мы одни посреди

* Примерно 26 июня.

Океана. Сердце тоскливо сжимается, несмотря на обуревающую меня радость - все же я добрался до цели.

Левк спокоен. Он ведет корабль по волне. Небо залито ярким светом, хотя по часам - середина ночи.

Прямой след за кормой едва угадывается в бурном Океане.

Четвертый день. Тот же курс, та же погода, те же волны, тот же ветер.

Гребцы не могут уснуть, поскольку нет ночи и неизвестен час, когда надо ложиться спать.

Я предпочел бы отправить их отдыхать, а они не могут отвести взглядов от бескрайнего Океана и похожих на подвижные холмы волн.

Мирон беспрестанно вспоминает о массалий-ских ночах.

- А в эту зиму, - сказал я ему, - будешь считать каждую каплю масла, если твоей жене захочется шить до зари!

Пятый день. Ветер переменился. Теперь он дует с заката и с полуночи. Смена погоды принесла мне облегчение - наконец-то можно занять гребцов делом. Я приказал грести каждым вторым веслом, посадив на них по два человека. Рей спустили на палубу - так судно будет устойчивей.