Меч Кайгена (ЛП) - Вонг М. Л.

«Я не хочу твоего уважения, — с горечью подумала она. — Я хочу быть лучше!».

— Сдаешься?

Мисаки стиснула зубы. Она еще ни разу не попала. Киноро посмотрел на отца.

— Баба, ты можешь отозвать…

Мисаки взмахнула боккеном изо всех сил. Он попал по голой лодыжке Киноро с громким треском.

— Ай! — закричал Киноро. Внезапная боль заставила его ослабить хватку на его боккене, и Мисаки выбила его из его руки. Она перекатилась и оказалась на карточках с двумя мечами. — Это было нечестно! — воскликнул Киноро, держась за лодыжку.

— Одно очко, новенькая! — рассмеялся мастер Вангара.

— Баба! — Киноро возмущенно посмотрел на отца, его температура росла. Было сложно сказать, злился он больше на Мисаки или отца, но раздражение могло сделать его неуклюжим. Он повернулся к Мисаки и указал на нее. — Я теперь буду бить тебя по-настоящему.

Обычно Мисаки нравилось издеваться над соперником. Она веселилась, побеждая Робина и делая подножки Казу, но сейчас улыбаться не хотелось.

Киноро без оружия принял боевую стойку. Мисаки взвесила варианты. Благородный боец бросил бы оружие таджаке, но она забыла о чести, ударив его по лодыжке. Никому не было дела до правил в бою на улице, и если она хотела там преуспеть, она не могла позволить вежливость.

Бросив Киноро боккен, она могла его отвлечь, но его рефлексы были так хороши, что он поймал бы его в воздухе. Она не могла даже выбросить меч за ринг, парень мог как-то поймать его и там.

Оставалось только держать оба меча и думать, что можно было сделать. Она не умела сражаться с двумя мечами, но два кинжала в боях с преступниками давали ей ощущение равновесия, когда оружие было в обеих руках. Сжимая правый боккен так, чтобы бить дальше, она повернула левый обратным хватом, чтобы защищаться, если Киноро приблизится.

Острые глаза таджаки следили за движениями, он читал ее мысли. Он уже не просил отца остановить бой. Теперь он включился. Шум толпы стал ритмичным хлопаньем, словно биением сердца, постепенно ускорялся, пока два бойца кружили.

С защитой в виде меча в левой руке, Мисаки могла бить противника свободнее. Киноро был подвижным, но она смогла поймать его у края круга. Даже загнанный в угол, Киноро смог отразить ее атаку, приняв удар предплечьем, а не ребрами, а потом юркнув мимо Мисаки и уйдя из зоны досягаемости ее меча.

— Одно очко, новенькая! — заявил мастер Вангара.

Толпа одобрительно ревела, но звук злил Мисаки. Одного очка было мало. Ей нужен был убивающий удар. Придется взмахнуть быстрее, чтобы получить шанс на решительный конец. Без колебаний.

Киноро тряхнул рукой и напал на нее.

Вот! Она взмахнула… и промазала. Киноро как-то смог юркнуть быстрее, чем она могла думать. Ее левая ладонь, которую нужно было поднять, чтобы защитить центр вторым боккеном, попалась в обжигающую хватку Киноро. Она пыталась ударить правой рукой, но взмахнула до этого так сильно, что потеряла равновесие. Киноро использовал момент, чтобы перевернуть ее и обрушить на спину.

Мисаки смогла повернуться в воздухе, ноги оказались под ней, но это не помогло. Она едва коснулась земли, и ладонь Киноро ударила ее в грудь, бросая ее назад. Оба боккена вылетели из ее рук. Она услышала, как они упали со стуком, ее тело рухнуло на пол и немного проехало. Стеклянный купол кружился над ней. Она не могла дышать.

— Киноро! — сказал с упреком один из старших учеников. — Это было слишком!

— Прости! — сказал Киноро, и Мисаки смутно уловила приближение его быстрых шагов. — Ты…

— Она в порядке, — сказал мастер Вангара. — Оставь ее.

Шаги остановились.

— Но, Баба…

— Займись поединками, Киноро. На другом круге.

Глаза слезились, Мисаки смогла вдохнуть. Она просто упала. Вангара был прав, она будет в порядке. Хотя она себя так не ощущала. Она была в панике. Бой — даже поражение — еще никогда не вызывал у нее такие чувства.

До этого игра с мечом была чистой радостью. Ее талант и доступ к указаниям отца автоматически ставили ее выше девяноста процентов других бойцов, кого она встречала. И если она проигрывала — если Казу удавалось нечаянно попасть или кто-то ее сбивал — разве это было важно? Она была девушкой, и никто не считал ее достойным соперником. Это было лишь хобби — радостью, если получалось, не важным, если не выходило. Но если такая ошибка означала разницу между жизнью и смертью Робина… эта мысль не радовала. Вызывала только боль.

Она лежала, смотрела на потолок, медленные шаги приблизились, и она увидела мастера Вангару над собой.

— Тебе это не понравилось, — бодро сказал мечник.

Мисаки не сразу ответила. Она все еще старалась глубоко дышать.

— А д-должно было? — буркнула она.

— Многие бойцы обожают бросать вызов и пытаться ударить Киноро. Другим нравится дразнить его, но для тебя каждый миг был тяжелым. Для кого-то, сражающегося умело, ты презираешь это.

— Я предпочитаю побеждать.

— Многие коро предпочитают побеждать, — сказал он. — Многие не бросают глупо вызов моему сыну в бою один на один.

Мисаки лежала и медленно дышала.

— Вставай.

Мисаки пыталась, но в мышцах не было сил, и она не справилась. Все болело.

Мастер Вангара вздохнул, раскрыл ладонь и выстрелил в нее огнем. Мисаки вскрикнула и вскочила на ноги, успела спастись от огня.

— Я не видел тебя раньше, — сказал мастер Вангара. — Кто ты?

— Цу… Мисаки Цусано, — она вспомнила, что жители Яммы называли сначала имя, потом фамилию. — Я — первогодка в Лаймстоун Четыре.

— Цусано, — мастер Вангара кивнул. — Ясно. Полагаю, братьев у тебя нет?

Неплохая догадка. Это объясняло бы, почему девушка тренировалась владению мечом с отцом, но у Мисаки ситуация была иной.

— Три, — гордо сказала она, — но они не так хороши, как я.

— А ты тут, — сказал мастер Вангара. — Значит, твои родители не совсем традиционные люди.

— Они довольно традиционны, — сказала Мисаки. — Они все еще выдадут меня замуж, когда я закончу обучение тут, — пару месяцев назад эта мысль не вызывала бы странную боль в груди Мисаки. Почему в голове вдруг возникло лицо Робина?

— Интересно, — мастер Вангара скрестил руки.

— Да, Короба?

— Просто думаю, — сказал он, — зачем будущей домохозяйке быть умелым бойцом?

Мисаки упрямо нахмурилась.

— Может, для меня это просто развлечение, Короба.

— О, уверен, но ты пришла сюда не только ради веселья. Ты пришла сюда из необходимости.

Мисаки удивленно посмотрела на мечника.

— Как вы…

— Ты пришла сюда с целью сегодня. Я видел это на твоем лице. Это что-то очень важное для тебя, раз ты бросила вызов моему сыну из всех.

— Может, я просто дура с огромным эго.

— Если бы ты ступила в тот круг ради своего эго, ты вела бы себя противнее сейчас, — уверенно сказал Вангара. — Редкое неприятнее задетого эго. Ты хотела увидеть свой уровень, и ты честно хотела быть лучше.

Мисаки кивнула.

— Меч красив сам по себе, но мне нравится решимость ученика, — мастер Вангара смотрел мгновение на Мисаки, и она нервничала, что он попросит ее уточнить, зачем она пришла тренироваться. Она не могла описать ему свою цель. Она не могла говорить ему о Жар-птице, но он не лез. Он сказал. — У меня есть время в этом сурадоне в десять ваати.

Мисаки резко вскинула голову.

— Что?

— Я поищу тебе соперника твоего размера и силы. До этого, боюсь, придется тренироваться с Киноро.

— Что вы… — голова Мисаки вдруг закружилась сильнее, чем когда Киноро обрушил ее. — В-вы предлагаете учить меня?

— Не предлагаю, Цусано. Настаиваю.

— Н-но… — бойцы лучше Мисаки состязались жестоко, чтобы учиться у Макана Вангары. — Но вы не учите первогодок, — сказала она вяло.