Маникюр для покойника - Дарья Донцова

В феврале Анна Федоровна предложила Любаше вместе сходить на концерт. Костя уехал на каникулы в Таллин. А после приятного вечера свекровь завела дома непонятный разговор о полигамности мужчин, терпении женщины, супружеской измене. Любочка внимательно выслушала, а потом сказала:

– Тетя Аня, что случилось?

В ответ директриса вновь разразилась тирадой о животной сущности лиц мужского пола. До наивной девушки постепенно дошел смысл вышесказанного.

– Котя мне изменяет?

Свекровь молча кивнула:

– Видишь ли, детка, есть мужчины, которые просто не способны удовлетвориться единственной женщиной. Сергей Петрович, Котин отец, был как раз из таких… Ни одной юбки не пропускал, сколько я от него натерпелась! Да только куда денешься, двое ребят на руках, сиротить не хотела. А у тебя никого, и штампа в паспорте нет…

– Он поехал в Эстонию не один?..

Анна Федоровна кивнула:

– У тебя два пути: либо разорвать отношения, либо терпеть до гроба наличие любовниц.

Любочка, гордо вскинув голову, вышла от свекрови и в тот же вечер перетащила свои вещи из «семейной» спальни в бывшую детскую. Ей даже не пришлось ничего объяснять Коте, все сделала Анна Федоровна.

На первый взгляд жизнь не сильно изменилась. По-прежнему по вечерам пили вместе чай, только потом спать разбредались по своим кроватям. Один раз Люба не выдержала и прокралась к Коте. Студент погладил ее по голове и сказал:

– Прости, Любань, но ты мне как сестра…

Как ни странно, бывшая жена не обиделась, она и сама чувствовала нечто подобное… Так и жили, в мире и дружбе, пока однажды, в июне, когда Анна Федоровна уехала в Кисловодск лечить печень, Костик не привел в дом девушку.

Наглая, черноволосая мерзавка с ярко накрашенными ногтями и губами вульгарно хохотала над плоскими Котиными шутками. Потом парочка заперлась в спальне. Утром девка нахально курила на кухне вонючие сигареты, едва прикрыв срам Котиной чистой рубашкой, выглаженной Любиными руками. Люба поняла, что может просто убить беспардонную дрянь, и, громко хлопнув дверью, ушла в институт. Но на нахалку ничего не подействовало, и она прожила у Коти до возвращения Анны Федоровны.

Не успела директриса начать распаковывать чемодан, как Люба влетела к ней в комнату с бумагой. Она нашла обмен. Их четырехкомнатные апартаменты легко делились на три квартиры, каждый получал жилплощадь.

После разъезда Любочка продолжала дружить с бывшей свекровью, а после окончания института пошла на работу в ее школу. Анна Федоровна, как могла, поддерживала несостоявшуюся невестку, сделала завучем, вручала по каждому поводу грамоты, без устали расхваливала в кабинетах начальства. И, естественно, когда Катукова собралась на пенсию, директорский жезл подхватила Любаня.

С Костиком девушка встречалась редко, но хорошие отношения поддерживались. Они поздравляли друг друга с праздниками, обменивались подарками на дни рождения. А два раза в год, 8 Марта и 1 января, Любаша получала огромные корзины цветов. В Международный женский день это оказывались, как правило, белые махровые гвоздики. Зато в январе присылались роскошные темно-красные розы, и было их, вопреки всем принятым правилам, ровно шестнадцать. Но Люба знала, Костя не ошибается, просто в ту памятную ночь, когда они фактически стали мужем и женой, ей было ровно шестнадцать лет. Костик ни разу не пропустил памятную дату, оставалось загадкой, где в советские времена доставал он элитарные цветы…

Любовь Николаевна замолчала. За время рассказа она искурила, наверное, пачку сигарет, и в комнате повис серо-синий дым. Кошки, расчихавшись, убежали в коридор.

– Он никогда не просил вас ни о каких услугах? – спросила я.

– Конечно, просил, – ответила Казанцева, – пару раз детей брала в школу, затем одному балбесу выдала аттестат без выпускных экзаменов…

– На хранение ничего не давал? – нетерпеливо перебила я. – Несколько листочков синего цвета и фото?

– Нет, – удивилась Люба, – мы хоть и остались в хороших отношениях, но душевную близость потеряли…

– У него были близкие друзья?

– На моей памяти только Миша Рогов.

– Вроде у него и сестра есть?

Любовь Николаевна вытащила новую пачку сигарет.

– Да, Марьяна.

– Они контактировали?

Директриса задумчиво побарабанила пальцами по столу, потом отхлебнула остывший кофе.

– Марьяна старше брата на четырнадцать лет. Ей восемнадцать, ему – четыре, ну какая дружба? Потом, она рано вышла замуж за человека намного старше себя, крайне обеспеченного, но вроде супруг не ладил с Анной Федоровной – Марьяна редко приходила, раза два в год, не чаще. Правда, когда Коте исполнилось пятнадцать, он сам начал к Марьяне ездить. Наверное, сестра все же любила брата, потому что делала ему подарки: джинсы, куртки, ботинки…

– Адрес ее знаете?

– Только телефон.

Записав цифры, я поинтересовалась:

– Координаты Анны Федоровны не подскажете?

– Подскажу, – вяло ответила Казанцева, – только вам они не понадобятся.

– Почему?

– Анна Федоровна тяжело больна и ни с кем не разговаривает.

– Я попробую ее разговорить.

– Попытайтесь, – криво улыбнулась директриса и сказала: – Нечаевский, пятнадцать, квартира сто семь.

Я уставилась на знакомый адрес. Вот те на, я только что была там! Неужели тощенькая старушка в желтом сарафане и есть Катукова?

– У нее болезнь Альцгеймера? – поинтересовалась я.

Казанцева опять отхлебнула отвратительный, холодный кофе.

– У сотрудников милиции гадкая привычка всех подозревать. Уж не думаете ли вы, что я убила Константина? Да, у Анны Федоровны болезнь Альцгеймера, и она полностью потеряла личность, это страшная трагедия для окружающих. Костя ужасно переживал, они с Марьяной наняли сиделку и ни на минутку не позволяли той оставлять мать одну. Вначале, правда, Анна Федоровна еще ориентировалась, и к ней просто приходила домработница, ну а потом пришлось искать специальную сиделку. Она перестала узнавать своих, звала какого-то несуществующего внука, искала давно умершего Сергея Петровича, даже дралась. Хорошо, Миша Рогов помог, он крупный психиатр, подобрал какие-то препараты, агрессия ушла, но рассудок уже не вернется. Хотя иногда вдруг так разумно общается, просто диво…

У меня в голове просто образовалась дикая каша.

Если Костя и неизвестная мне Марьяна – брат и сестра, то кем им приходится Яна Михайлова, отправившая меня к старушке?

ГЛАВА 16

На улице похолодало. И не подумаешь, что начало ноября! Ветер как в феврале, а мороз просто крещенский, но я теперь знала, как бороться с холодом. Заскочив в насквозь промерзший павильончик, купила стаканчик обжигающего кофе и булочку – марципан. Моментально стало тепло, и до метро я добежала, не почувствовав мороза. Хотя, если признаться честно, мое красивое кашемировое пальто и тонкие сапоги совершенно не подходят для подобной погоды. Они покупались для дамы, разъезжающей в машине с отлично работающей печкой, а не для частного детектива, бегающего от дома к дому на своих двоих.

Возле нашей квартиры чем-то воняло. Противный запах усилился, когда я распахнула дверь.

– Кирилл, что произошло?

В ответ тишина, неужели не послушался меня и удрал гулять, не долечившись!

Ситуация прояснилась на кухне. Прямо на обеденном столе красовалась электроплитка, а на ней утюг. Недоумевая, я попробовала снять «Мулинекс», но вместе с ним поднялась и плитка. Причина стала понятна при детальном рассмотрении. На электрическую конфорку кто-то положил довольно плотный кусок полиэтилена, а сверху водрузил утюг, предварительно поставив регулятор температуры на «лен». Потом все сооружение посредством тройника включили в сеть, полиэтилен моментально расплавился и сцепил намертво предметы.

– Кирка, – заорала я, – а ну иди сюда немедленно!

Дверь скрипнула, и в кухню аккуратно вышли два мальчика.

– Это Гоша, – тихо сказал Кирюшка.

– Здрассти, – пробормотал приятель, пряча глаза.

– Быстро рассказывайте правду, – велела я.

– Все Гошка, – завел Кирилл, – он придумал…

– Я только предложил, – ныл одноклассник, – только рот раскрыл, а ты уже плитку тянешь.

– А утюг кто ставил?

– Сам включал!

– Ну-ка тихо! – прикрикнула я. – Как не стыдно, а еще друзья! Сваливаете вину друг на друга, фу, разве так поступают?

Кирюшка вздохнул и принялся каяться. Они с Гошкой строят дельтаплан, настоящий, с огромными крыльями. Чертеж взяли в энциклопедии, а когда соорудят аппарат, то обязательно опробуют за городом. Загвоздка вышла с крыльями. Широкого полиэтилена они не нашли, вот и решили склеить пленку, которая предназначена для парников. Но здесь их поджидала неудача, ни один клей не желал удерживать полиэтилен, а тут мать велела Гоше идти на почту, отправить бабушке бандероль. Парнишка увидел, как служащая ловко завернула пакет в пленку, потом засунула в какой-то аппарат и через секунду вынула крепко склеенную бандероль.