Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
План типового этажа 9-этажного дома башенного типа серии 132–62 в микрорайоне Ц-4
9-этажный дом башенного типа серии 132–62, за ним — 4-этажный дом. Кон. 1960-х
Как писал в 1976 году архитектор Илья Мерпорт, анализируя опыт строительства микрорайонов «Ц» в Ташкенте, «такой подход к решению жилища для юга является принципиально новым и имеет ряд преимуществ по сравнению с традиционными решениями»[161]. Но таких домов в микрорайоне Ц-4 было построено всего четыре, в Ц-5 — немногим больше.
На первых этажах домов размещались социальные объекты различного назначения. Так, в микрорайоне Ц-5 на первых этажах 4-этажных домов находились магазины «Книги» и «Кинофототовары», аптека и булочная, а в 9-этажных размещались «Трикотаж», «Галантерея», «Детские товары», «Хозтовары», кулинария, столовая на 150 посадочных мест. Отдельно были построены чайхана, гастроном и салон красоты. В микрорайоне Ц-4, помимо местного рыбного магазина, куда приезжали и из других районов, размещались и общегородские объекты, например большой магазин «Обувь» и гостиница «Дустилик», школа милиции и пожарное училище; в Ц-5 — спорткомплекс «Буревестник» и кафе «Ширин», в Ц-6 — кинотеатр «Казахстан».
2-ЭТАЖНЫЕ ДОМА
Наконец, помимо более или менее типичных для советской застройки 4- и 9-этажных домов, специально для Ташкента специалистами ЦНИИЭП жилища был разработан уникальный новый тип жилья — двухэтажные дома с приквартирными двориками[162], размещенные в глубине микрорайона Ц-5. Они составляли небольшой процент от общего фонда застройки — всего 2,8 %, однако имели большое значение с точки зрения экспериментального проектирования после землетрясения и определенным образом осуществляли связь этого места с исторической малоэтажной застройкой махаллей.
Двухэтажные блокированные дома в микрорайоне Ц-5. 2-я пол. 1960-х
Квартиры в таких домах предназначались для семей «большого численного состава» (т. е. более семи человек), потерявших в результате землетрясения жилье в бывших махаллях и при этом стремившихся сохранить близкий к привычному уклад жизни. По статистике, собранной отделом типологии жилья ТашЗНИИЭПа к 1971 году, многодетные семьи в составе 7–12 человек, имеющие минимум троих детей-дошкольников, составляли в городах Узбекистана около 17 процентов населения[163]. Многоэтажные дома были таким семьям неудобны из-за малого количества комнат, необходимости пользоваться лифтами и лестницами, что дошкольники не могли делать самостоятельно, и, главное, из-за сложности присмотра за детьми, которые вместо закрытого внутреннего двора собственного дома должны были гулять на общих детских площадках. Это «приводило к нежеланию таких семей переселяться в новые благоустроенные дома»[164]. Строительство двухэтажных домов с 4- и 5-комнатными квартирами было попыткой архитекторов ЦНИИЭПа «воспроизвести традиционный узбекский квартал махалля средствами крупнопанельного домостроения»[165]. Было предложено три варианта типовых планировок, при этом в каждой из них помещения, расположенные на первых этажах домов, были открыты в индивидуальный внутренний двор площадью 30–50 кв. м — как в традиционном узбекском доме.
Планы двухэтажных блокированных домов, расположенных в шахматном порядке в микрорайоне Ц-5
Архитектурное решение объемов и пластика фасадов новых жилых домов с четкими, акцентированными порталами и оконными проемами, закрытыми ставнями-жалюзи, с ритмическим рисунком водостоков и вентиляционных решеток гораздо больше вписывается в эстетику послевоенного модернизма и скорее отсылает к виллам Ле Корбюзье и Пьера Жаннере в Индии, чем напоминает о вернакулярной архитектуре «Старого города» и тех махаллях, которые оказались в эпицентре землетрясения.
Несмотря на критику отдельных решений (например, при расстановке двухэтажных домов в шахматном порядке дома и дворики, оказавшиеся в середине плотной застройки, были фактически лишены проветривания и перегревались, превращаясь в раскаленный каменный колодец; кроме того, сильно перегревались помещения верхних этажей)[166], в целом решение строить в центре Ташкента двухэтажные дома было воспринято архитектурным сообществом весьма благожелательно: «Включение малоэтажных зданий в системе комплекса функционально оправдано и отвечает климатическим особенностям и установившимся бытовым традициям населения Узбекистана, особенно этого района»[167]. Надежда на продолжение строительства двухэтажных домов явно теплилась у узбекских архитекторов и архитектурных критиков, побуждая их апеллировать даже к опыту «капстран»: «Ковровая застройка может быть почти столь же эффективной, как и четырехэтажная… В Англии, например, двухэтажная плотная застройка с квартирами в двух уровнях и приквартирными двориками является едва ли не самым дешевым видом жилища, значительно более дешевым, чем многоэтажное…»[168] И все же строительство двухэтажных домов не стало и не могло стать массовым — с экономической точки зрения оно было слишком затратным (см. об этом главу о микрорайоне Ц-27{21}).
Двухэтажные блокированные дома в микрорайоне Ц-5. 2-я пол. 1960-х
Помимо разработки новых и усовершенствования старых серий домов для микрорайонов «Ц», жилую среду в них пытались существенно улучшить при помощи малых архитектурных форм и максимального использования дворовых пространств. Идея о том, что советский человек, живущий в микрорайонах, построенных после 1955 года, должен проводить много времени во дворе, была свойственна не только Ташкенту. Еще в 9-м микрорайоне Новых Черемушек в Москве, где экспериментально прорабатывались минимальные площади квартир, во дворах было предусмотрено и совместное разведение цветов и кустарников, и площадки для игры в шахматы, и множество активностей для детей — от игровых и спортивных площадок для разных возрастов до плескательных бассейнов. Уличный досуг и совместный труд в компании соседей позволял меньше «толкаться» в малогабаритных квартирах и развивать человеческие связи.
В Ташкенте, как в то время считалось, привычка находиться на воздухе в гораздо более длительное теплое время года была укоренена веками[169], а добрососедские связи были основой общественных отношений. Именно поэтому планировке и обустройству общественных пространств в микрорайонах «Ц» было уделено максимальное внимание. Инфраструктура городских дворов здесь должна была охватывать и привлекать людей всех возрастов и интересов, включая не только маленьких детей с матерями и пенсионеров,
