По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина

Андрей же спокойно пожал плечами.

- Значит, найдём других. Это лишь первая попытка.

Я кивнула, отвернулась от него, смотрела в зал.

- Хочешь ещё вина?

- Думаю, не стоит.

- Перестань. Всего бокал. За новое начинание, так сказать.

Он разлил оставшееся вино по бокалам, кивком головы пригласил меня присоединиться к тосту. Я коснулась бокалом его бокала, выдала ободряющую улыбку.

- Всё непременно получится, - сказала я ему.

Андрей кивнул, соглашаясь, затем откинулся в кресле. Снова ко мне присмотрелся.

- А ты хорошо держалась, - похвалил он. – Сдержанно, без давления, без паники. И всё же есть в тебе что-то, к чему хочется прислушаться и поверить в положительный исход.

- То, что ты говоришь, почти страшно. Этак я любого на что-нибудь могу уговорить.

- А ты в себе сомневаешься?

- Я никогда об этом не задумывалась. Не было необходимости.

- Вика, тебе не в кабинете заштатного производства надо сидеть, тебе надо встречаться с людьми, у тебя это хорошо получается.

Я даже рассмеялась.

- Андрей Романович, вы путаете нас с Москвой. У нас встречаться не с кем. По крайней мере, у меня таких связей нет.

- А как же я? – вроде бы удивился он.

- Вы, - начала я, даже сделала вдох, чтобы не растерять смелости при ответе, - человек у нас временный. Вернётесь обратно в столицу, а у нас всё останется по-прежнему.

- А ты не хочешь в Москву переехать?

- И что я буду там делать? – озадачилась я. – У меня там ни одного знакомого нет. То есть, теоретически есть, конечно, бывшие одноклассники, однокурсники, какие-то дальние знакомства… Уверена, что если я постараюсь и вспомню этих людей по именам, то они обо мне вспомнят вряд ли. По крайней мере, с радостью и желанием заниматься моими проблемами.

- Вика, ты чересчур пессимистично настроена.

Ещё чуть-чуть и я готова была отмахнуться от него со всем отчаянием, что во мне сидело и не давало мыслить позитивно.

- Я бы мог помочь тебе с работой.

Мы с Андреем встретились глазами и замерли так ненадолго. Он смотрел на меня спокойно, а вот я приглядывалась к нему с вопросом во взгляде. Не понимая, с чего вдруг ему мне помогать. Хотя, причины этого можно было и не выяснять.

- Я не могу никуда ехать, - произнесла я.

- Из-за того парня?

- Хотя бы, - не стала спорить я.

- Но он же тебе не муж. Или ты всё же собираешься за него замуж?

Я сделала большой глоток вина. Чувствовала, как пальцы нервно сжимаются вокруг бокала. Не сдержала раздражения и задала Андрею Романовичу вопрос в лоб:

- А вам, собственно, какое дело?

Он тут же отступил, даже попытался свести всё к шутке.

- Никакого. Просто спросил.

- Чтобы вы знали, - распалилась я, то ли от вина, то ли от внутренней обиды, - мы с Вовой уже два года вместе живём. И штамп в паспорте, он не так и важен!

- Это он тебе говорит?

- Это я так думаю.

- Значит, в этом вопросе мы с тобой расходимся. Я вот считаю, что штамп важен. Если ты уверен, то идёшь до конца, а если нет, то тут любые уловки хороши.

- Какие ещё уловки? – опешила я.

- Да любые. Денег нет, проблемы, подождать надо, купить, накопить, ногу сломал. Всё, что угодно.

Обидно стало окончательно и бесповоротно. Не от слов Андрея, а от того, что внутри у меня давным-давно эта обида сидела, а он сейчас будто палкой в неё тыкал. От души так, чтобы я прочувствовала.

Я поставила бокал на стол и сообщила:

- Мне пора домой.

- Вика, ты обиделась?

- Нет, - решительно ответила я. – Просто мне надо домой, меня там ждут. У нас… родители гостят, - нашлась я, решив, что прозвучали мои слова достаточно весомо и солидно.

- Понятно. Полагаю, предлагать тебя подвезти, будет излишним.

- Я сама доберусь…

- Перестань играть в самостоятельность, в некоторые моменты — это неуместно. Тебе вызовут такси.

Такси мне, на самом деле, вызвали. На улице уже достаточно стемнело, на часах было начало одиннадцатого. Андрей не пошёл провожать меня к машине, и я была этому, если честно, рада. В его присутствии, особенно, если мы находились в неформальной обстановке, мне становилось нечем дышать. Хотя, он больше не делал ни единой попытки приблизиться ко мне, прикоснуться, даже лишний раз не заговаривал, как мне казалось, держал дистанцию. Наверное, потому, что я слишком бурно реагировала. Смущалась, краснела, принималась путаться в словах. В общем, выглядела глупо, и, скорее всего, он предпочёл бы забыть о том, что в один не самый прекрасный, полупьяный вечер, мы перешли черту. А ведь ещё нужно продолжать общаться, работать вместе, слушать друг друга.

Простившись с ним и направившись к выходу, я всё же обернулась. Один раз, не утерпела. Андрей оставался за столиком, пил вино и, кажется, никуда не собирался. Интересно, чем он собирается заняться в этот вечер дальше? Подумала об этом, и тут же себя отругала. Тебя дома ждёт жених и его родители, об этом следует думать.

Когда я вышла из такси у своего подъезда, машинально подняла глаза к окнам квартиры. Странно, но они были тёмными. Даже в нашей спальне не было заметно ни отблеска, а в это время Вова обычно сидел за компьютером, для сна было ещё слишком рано. Неужели мамочка уложила его, напомнив про режим дня? Смеяться и иронизировать, конечно, можно было, но как-то не получалось. Я надеялась не на то, что Вовка уже будет спать, когда я поднимусь в квартиру, а что его родители успели уснуть, и их недовольство меня коснётся лишь наутро.

Я старалась производить, как можно меньше шума. Не стучать каблуками в подъезде, не греметь ключами, очень осторожно вставила ключ в замочную скважину, повернула его, дёрнула ручку. Но дверь не открылась. Я постояла в замешательстве, после чего, снова дёрнула ручку. Стало понятно, что дверь заперта, причём на нижний замок, которым мы никогда не пользовались. У нас с Вовкой и ключей от него не было. Замок был старым, ненадёжным в использовании, к тому же, Вовка с момента моего переезда к нему в квартиру, каждый месяц заверял меня, что собирается заменить дверь на новую, так что, возиться со старыми замками ни к чему. Я слушала разговоры про замену двери каждый месяц, и давно махнула на неё рукой. И пользовались мы всегда только верхним замком, а сейчас дверь была заперта на оба. Я стояла перед ней в нерешительности целую минуту, прежде чем подняла руку к звонку. Пришлось нажать на кнопку не один раз, прежде чем я поняла, что открывать мне никто не собирается. Чувствовала я себя совершенно глупо. И не знала, то ли мне смеяться от необъяснимости ситуации, то ли плакать. Что, в дверь колотиться? Звать Вовку? Чтобы все соседи были в курсе того, что меня домой не пускают?

Затем я догадалась достать телефон и набрать номер любимого. Хватило одной попытки для того, чтобы понять – телефон он отключил. Звонить Лидии Николаевне… Господи, это было таким унижением! Но я всё же набрала её номер. А пока держала телефон у уха, слушая гудки, спустилась на один лестничный пролет и выглянула в подъездное окно. Только сейчас обратила внимание на то, что Вовкиной машины нет на месте. Парковочное место пусто.

На часах было одиннадцать вечера, а я стояла в подъезде, перед запертой дверью, и совершенно не знала, что делать. Меня накрывал то смех, то ужас, то паника, то я предпринимала попытку объяснить происходящее. Вдруг в моё отсутствие что-то случилось, и им пришлось уехать? Например, в больницу? Но для чего тогда запирать квартиру столь странным способом, ведь Вова знает, что ключа от нижнего замка у меня нет. Хотя, при желании, и этому можно найти объяснение. При желании…

На телефонные звонки мне так никто и не ответил. Постояв ещё немного в подъезде и предприняв ещё несколько попыток позвонить в дверь, я стала спускаться по лестнице. Было жутко неудобно звонить в дверь к соседям, пусть я и считала Жанку своей лучшей подругой, но ничего другого мне в голову не пришло.

- Я не понимаю, что случилось, - проговорила я, глядя на подругу в полной прострации. – Но, кажется, они уехали.