Убийство на Неглинной - Фридрих Незнанский

– Не совсем понял, Вячеслав Иванович, – сменил тональность Синицкий, – вы лично чем-то недовольны? Но ведь я ж вам все, что мог…

– Да я про другое. Ты не понял. Вопрос об иногородней охране у нас, в столице, пока находится в стадии решения. Никаких указаний мы на сей счет не получали. Может, вы вообще неправомочны. Давай диктуй, я записываю.

Грязнов достал из кармана потертый блокнот и авторучку. Но Синицкий почему-то не спешил. И не надо, думал Грязнов. Соображай, тяни время. Оно скоро для тебя помчится так, что и успеть не сможешь – увидеть-то. Вячеслав Иванович даже присел на табурет возле двери и приготовился выслушать возражения. Любые. Ему сейчас все подходило.

– Так наше начальство не здесь, не в Москве. Оно в Рязани дислоцируется.

– Эва где! – воскликнул простачок начальник МУРа. – А здесь кто же командует?

– Тут такая система, – охотно начал Синицкий, полагая, видимо, что ему удастся запудрить мозги прилипчивому полковнику. – Само общество, – он рукой нарисовал в воздухе большой круг, – зарегистрировано как бы в Рязани. Оно имеет в своей основе уволенных за штат, чаще по возрастному признаку, некоторых по ранениям и другим причинам, служащих Рязанского десантного училища, из ВДВ и так далее. При обществе, ну, вроде ветеранов-афганцев, есть свои структуры, в частности, школа по подготовке охранников-телохранителей. Есть и курсы, так сказать, повышения. Данный контингент – с курсов. После соответствующей проверки на профпригодность и другие необходимые качества. Это понятно, да?

Грязнов деловито кивнул.

– Дальше, – продолжил лекцию Синицкий. – И школа, и курсы формально подчиняются как бы президенту общества «Евпатий», но фактически, когда речь заходит о действующей охране, мы как бы переходим в подчинение руководителю охраны той фирмы, которую охраняем. Это тоже понятно?

Грязнов продолжал охотно кивать.

– И наконец, есть такая как бы лестница соподчинения. Скажем, сегодняшняя группа в составе восьми человек, я девятый подчиняется мне, как старшему. Я и мой коллега, который прибудет сюда через неделю со своей группой, мы с ним подчиняемся начальнику охраны фирмы «Юнона», но только в вопросах, касающихся защиты самой фирмы. По всем другим делам, ну, к примеру, даже по поводу разборки нашего сегодняшнего прискорбного конфликта, мы обращаемся к другому начальству, которое, как я сказал, дислоцируется в Рязани.

– Отличная система, – с интересом заметил Грязнов. – Если надо, никаких концов не найдешь!

– Ну почему же! – сделал обиженную мину старший. – У нас четкий порядок.

– Ну раз ты настаиваешь на этом, давай, диктуй адрес и телефон вашего штаба в Рязани, а также твоего непосредственного начальника, как я понимаю, в «Юноне».

Терпеливый Синицкий, словно малому дитяте, начал объяснять Грязнову, что телефоны ничего не дадут, поскольку система охраны данного объекта давно отлажена и ничьего вмешательства не требует. Если есть, конечно, желание позвонить в «Юнону», какие могут быть возражения! Да ради Бога, за милую душу! Только где ж этот телефон-то? Он вообще-то там записан, в смысле в Сокольниках, где расквартированы очередные смены. Можно позвонить. Да только вряд ли кого среди бела дня найдешь. Очередная смена должна заступить с понедельника. Но, в конце концов, можно, скажем, Степу послать. Он слетает, глядишь, через часок с небольшим привезет. Устроит такое дело начальника?

– Ну а если у вас вдруг вот такое же ЧП, как сегодня? Убьют кого или взорвут что-нибудь, кому придется докладывать?

– Ну пока, – усмехнулся Синицкий, – Бог миловал. А вообще-то? Звоним в фирму.

– Давай, пишу, кому там надо звонить?

– Но у нас же нет никакого ЧП! – резонно возразил Синицкий.

– Кто знает! – вздохнул Грязнов. – Лично я не мог бы подтвердить данный факт с полной уверенностью.

Лицо Синицкого омрачилось. Это было понятно: ему совсем не хотелось никаких осложнений. А звонок в фирму мог их вызвать. Зачем?

– Рабочий класс когда начинает работу?

– Через… – старший взглянул на часы, даже зачем-то поднес их к уху, – сутки. То есть завтра, примерно в двенадцать дня. Кстати, с ними приедет кто-нибудь из руководства. Если у вас есть нужда встретиться с кем-то из них, милости просим.

Во двор въехал микроавтобус «мерседес», стал разворачиваться. Из него на ходу выпрыгнул Саватеев, подбежал с конвертом в руке к Грязнову.

– Иди туда, там Яковлев ждет. И сразу возвращайтесь. Они с тобой? – Вячеслав Иванович глазами показал на микроавтобус, окна у которого были затемнены и ничто подозрительное не просматривалось. Но его, начальника МУРа, подполковник Кондратьев несомненно видел и лишь ждал команды, условного сигнала.

– Да-а, – тяжело вздохнул Грязнов, медленно поднимаясь и обращаясь к Синицкому, – ничего ты, вижу, не понял. Значит, говоришь, не было тут нынче посторонних?

– Не… – начал тот и вдруг замер: по чьей-то команде из микроавтобуса вдруг горохом высыпались крупные парни в камуфляже и черных шлемах-масках, с короткими десантными автоматами, мигом стали полукругом рядом с Грязновым, направив автоматы на двоих охранников. Где в данный момент находился Степа, никого особо не интересовало.

– Так, – спокойно сказал Грязнов, – Иван Порфирьевич, если у вас с ним, – кивнул на Гуцаева, – оружие при себе, советую положить на пол. И оба станьте к стенке.

– Но мы…

– Именно вы. Кликни Степу, пусть выйдет и не суетится. Во избежание. Понял?

– Так точно, – Синицкий, опасливо поглядывая на парней, у которых на правых рукавах в белом кругу была изображена прыгающая пантера, присел на пол и положил своего «макарова». – Давай выполняй! – приказал Гуцаеву. Тот что-то зло крикнул по-осетински, с придыханием, гортанно, но пистолет положил рядом и стал спиной к стене. – Степан! – крикнул старший после этого.

Степа вышел минуту спустя и обомлел. Синицкий показал на пол. Тот поглядел, увидел пистолеты, все понял и, нагнувшись, положил и свой рядом.

Из дальнего подъезда вышли Яковлев с Саватеевым и быстро направились к Грязнову.

– Все в порядке, Вячеслав Иванович, – сказал Яковлев, протягивая сложенный вдвое лист бумаги, – держи протокол опознания. В мужчине она немного сомневается, фоторобот несколько общий, а вот в женщине сомнений нет, та самая.

– Значит, так, Иван Порфирьевич. Вынужден тебя крепко огорчить. Были здесь посторонние. И вошли они в твой охраняемый подъезд около восьми часов утра. Мужчина и женщина…

Гуцаев что-то негромко сказал. Грязнов тут же приказал двоим парням отвести его в машину и посидеть с ним, чтоб не мешал. Охранник попробовал было расправить угрожающе плечи, но, получив с ходу пару профессиональных ударов, сник, скукожился и позволил себя даже не отвести, а оттащить в микроавтобус.

– Продолжаю, – тем же тоном сказал Грязнов, будто ничего не произошло. – Они вошли, – он развернул лист, «у нее в руке была сумка, длинная, как у торговцев. Уходила уже без сумки». Ну, сам понимаешь, Иван Порфирьевич, сумку мы поищем и найдем. Никуда она не делась. То, что в ней было, мы уже нашли. Теперь говори, что это были за люди. Или, может, твоя охрана пропустила их сюда без твоего ведома? Не тяни, времени мало. А твое – так вообще утекает. Я ж не за просто так расспрашивал, куда звонить в случае ЧП. Вот и настало оно, самое время. Похоже на то, что повесим мы тебе и твоим мальчишкам соучастие в убийстве вице-премьера правительства России. Ничуть не меньше. Тут вряд ли просто сроком отделаешься. Дело посерьезней будет.

Синицкий вдруг опустился на колени.

– Вячеслав Иванович! – завопил он. – Вот те крест! – Он быстро, суматошно стал креститься. – Не было посторонних! Наш парень был, поверь, не мог он! Что ты! Ну с бабой действительно пришел, так я ж говорил уже, дело молодое. Там, в Сокольниках, негде, кругом люди живут. А здесь – вон сколько пустого помещения! Сам же видел! Ну трахнул он ее, ушел, так за что ж дело шить?!

– Ты видел, как уходили?

– Да не видел я ничего! – опять перешел на крик Синицкий. – Амир мне сказал, а я ничего и не знал. Сказал, что Гарик с курвой пришел. Просится. Ну, я и разрешил. Так ведь он свой же! Ему завтра на смену заступать, его очередь. Какой же он чужой? Степка вон еще говорил, что видел ту шалаву – худая… и чего им в ней! Степа, чего молчишь? Ты хоть скажи!

– А я чего? – Степа, как самый молодой, был напуган больше своего старшего, но, поскольку разговор вроде бы его не касался, хотел отстраниться. Но Грязнов сразу разгадал сей нехитрый маневр.

– А мне сейчас вас обоих слушать неинтересно. Вот приедем на Петровку, посажу вас в изолятор по разным камерам да начну по одному, помолясь. Ключи от здания у кого? У тебя, Иван Порфирьевич? Вот и чудненько, вырубай свет в своем стояке. Коля, погляди заодно, где-то там должна быть сумка хозяйственная, как раз по размеру карабина. Потом запираем все наглухо и – в путь-дорожку. Кто на Петровку, а ты, Иван Порфирьевич, с «Пантерой» к себе в Сокольники. И привезете с собой этого шустрого Гарика. Это он? – Грязнов быстро поднес к лицу Синицкого фоторобот мужчины.