Нефтяная бомба - Александр Афанасьев

– Русское? – удивленно спросил прилетевший разведчик.

– Да… Конечно, не «Бад», но тоже неплохо. Есть египетское, но пить не советую. Говорят, что египтяне для аромата добавляют верблюжьей мочи…

– Пусть будет русское, сэр.

Полковник сильными пальцами открыл бутылки, одну за другой.

– За здоровье! – сказал он по-русски. Полковник неплохо знал этот язык – в ВВС его многие знали. Для ВВС русские оставались одним из главных противников, наряду с Китаем. При слове «Талибан» презрительно морщились, хотя из-за него ВВС США закупали все больше и больше турбовинтовых легких штурмовиков. С финансированием было уже туго, а гонять реактивный истребитель на уничтожение пары ублюдков и осла… Вот так войны и проигрывают.

– За здоровье, сэр.

Все выпили. Русское пиво имело какой-то другой вкус, непривычный после американского. Пилось тяжелее, даже ледяным.

– Ты помнишь Джейка Барски, Алекс? – спросил полковник, прихлебывая пиво.

Алекс кивнул:

– Помню, сэр.

– Да, верно, – сказал второй, гражданский. – Он работал на нас.

Алекс никак не отреагировал.

– То есть на станцию ЦРУ в Багдаде, – уточнил гражданский.

Алекс пожал плечами:

– И что?

– А то, что он погиб. Обратно, на том самолете, на котором ты летел, в Штаты отправится его гроб.

На лице Алекса ничего не отразилось.

– Мои соболезнования. Я тесно с ним не работал, но помнится, он был неплохим офицером. Он ведь работал в Джи-два, насколько я знаю.

– Да, в разведке морской пехоты. И эта история просто так не закончится.

– Сэр, – сказал Алекс. – Я так понимаю, что убийством сотрудника ЦРУ должна заниматься служба внутренней безопасности самого ЦРУ, верно? При чем здесь вы вообще?

– Дело закрыто как несчастный случай, – сказал гражданский, – причем в рекордные сроки. Признано, что Джейк Барски на большой скорости не справился с управлением, его машина перевернулась на трассе недалеко от Рамади, после чего в нее еще и фура врезалась. Трагический случайный инцидент. Дело закрыто.

– Тебя это устраивает?

– Сэр, не вижу причин, почему бы меня это не устраивало.

Полковник резко поставил бутылку на стол, она стукнулась дном.

– Так не пойдет. Пойдем-ка, пройдемся…

С равнодушным видом прилетевший американец закинул на плечо сумку – оставлять ее здесь он явно не собирался.

Они вышли под палящее иракское солнце. Середина дня, самое беспощадное время – лучи выжигают все, как газовая горелка. Здесь было непривычно тихо для авиационной базы, только техники гоняли только что смененные вертолетные двигатели у вертолета «Блэк Хок», поставленного у ангара.

– В чем дело? – спросил полковник. – Ты же его знал?

– Сэр, кто тот человек, который был с вами?

– Зови его… Дейв, он не обидится. Багдадская станция.

– Сэр, я не хочу иметь дело с местными.

Полковник хмыкнул:

– Разумно. Почему?

– Не могу говорить, сэр. – Алекс улыбкой смягчил отказ. – Но поверьте, основания к тому есть. Поверьте, сэр.

– Отчего бы не поверить. Я и сам едва не сгорел, потому что один ублюдок решил, что в селении десять-пятнадцать боевиков, один джамаат. Кто же знал, что их там под сотню.

– Да, сэр. Я тоже там был.

– Именно поэтому я тебя и вызвал. В наши нелегкие времена мы должны держаться друг за друга…

– Сэр, сотрудник ЦРУ – не лучший друг.

– А как же Джейк?

– Это его дело, сэр. Думаю, он вряд ли скурвился. Может быть, поэтому…

– Дело не в этом, – подавляя раздражение, сказал полковник. – Я задам тебе еще один вопрос. Как ты относишься к русским?

– Русским, сэр? Не знаю. Я как-то не задумывался об этом. Они нам не враги, но и на друзей как-то не сильно похожи. Думаю, они не такие, как мы, – и потому нам лучше держаться друг от друга подальше. Как-то так.

– Не такие, как мы? У них три руки? Один глаз?

– Нет, сэр. Просто у них совсем не такая история, как у нас. Я не думаю, что они каждый день только и думают, чем и как досадить Америке. Просто у нас совершенно разная система ценностей. Раньше мы угрожали убить друг друга и похоронить все остальное человечество вдобавок. Сейчас мы чем-то торгуем, и русские пытаются влезть на территории, которые мы ранее застолбили за собой. Все это не может вызывать восторга, сэр.

– Факты таковы, – сказал полковник, пиная неизвестно как оказавшийся тут комок сухой земли. – Раньше у нас были проблемы с русскими, потому что они были коммунистами и распространяли свой коммунизм как смертельную заразу, ставя под угрозу наше существование, нашу страну, сам наш образ жизни и образ мышления. Но сейчас этого нет, они отказались от коммунизма, причем не в результате войны, а добровольно. Второй факт – русские никогда не поддерживали «Аль-Каиду», не поддерживали исламский экстремизм, они воевали в Афганистане в то самое время, когда наши цэрэушные ублюдки поставляли туда оружие, обучали моджахедов использовать «Стингеры» и целовались взасос с УБЛ[27]. Третий факт – русские, в отличие от нас, имеют громадную сухопутную границу со странами, часть из которых либо заражена радикальным исламом, либо вот-вот станет ублюдочным Халифатом. У русских есть проблемы с исламским экстремизмом и внутри своей страны, что лучше любых слов гарантирует, что они не переметнутся в другой лагерь и никогда не изменят своей политики в отношении проблемы исламского экстремизма. В то время как НАТО превратилось в клуб по интересам, и интерес в нем единственный – чтобы мы, американская армия, за свои деньги всех защищали. Русские представляются гораздо более надежными партнерами, обладающими к тому же второй по численности армией в мире, имеющей серьезный боевой опыт. Четвертый факт – мы уже не можем удерживать позиции в одиночку. Ублюдки наступают, и я знаю, чего они хотят. То же самое, чего хотели в свое время коммунисты: уничтожить нас как страну свободных, уничтожить каждого из нас как личность, уничтожить наш образ жизни. Но если хорошо посмотреть на новостные сводки – сразу после того, как русские сюда вошли, давление на нас ослабло на всех фронтах, на которых мы ведем войну. То есть русские сознательно приняли на себя часть ответственности за происходящее в мире, тем самым облегчив наше положение. Скажи – где я не прав?

Алекс долго думал. Потом сказал.

– С вашего позволения, сэр, это политически некорректно.

– Да срал я на политическую корректность! – выругался полковник, неловко дернув рукой. – Видишь это? Вот это – цена за политическую корректность, которую мы платим каждый день и час. Мы восемнадцать лет не можем выйти из боя. Как только мы отступаем, они идут следом за нами. А наши гребаные ублюдки – политиканы – рассуждают о свободе и несвободе. Лично я засунул бы их в один самолет и высадил где-нибудь в Кении. Они говорят о том, что Америка должна сражаться за свободу, но будь я проклят, если хоть один из этих ублюдков сражался за свободу за пределами клавиатуры компьютера.

– Наверное, вы правы, сэр.

– Короче, не буду ходить вокруг да около – мы установили контакты с русскими. Рабочие контакты.

Полковник замолчал.

– Несанкционированные? – уточнил Алекс.

– Да, дружище. Именно. Несанкционированные. Что скажешь?

– Да тут… и сказать нечего, сэр.

– Многого от тебя я не жду. Джейка убили из-за них. Ты можешь сдать меня… И не только меня – если ты, конечно, забыл, как я вытащил тебя из большой ямы с дерьмом. Нет, я не торгую чувством вины, ты не думай. Но есть операция, которая не закончена до сих пор. Операция, которая может многое изменить здесь и вообще на Ближнем Востоке.

Сотрудник ЦРУ США Алекс Подольски посмотрел вдаль. На бледно-голубое, давно выцветшее небо.

– Я не верю, – сказал он, – что Джейк связался бы с конкретным дерьмом. Он был парнем, который умел различать добро и зло. И если я нужен – можете мной располагать, сэр. Сделаю все, что в моих силах.

– Вот и отлично. Как у тебя с русским?

– Хорошо.

– Но будет лучше, если ты до поры не будешь это показывать. Наш контакт владеет английским и арабским. Имей это в виду – он говорит на местном диалекте лучше нас.

– Я понял, сэр, – сказал Алекс, ничем не выдавая сути своего задания. Не исключено, что речь идет о том же русском, за которым прилетел он.

– Твое прикрытие, насколько я в курсе, – должность Джейка. Тот парень, Дейв, поможет тебе войти в курс дела. Снабдит информацией, документами, если нужно, то и оружием. Со мной больше не связывайся, это опасно. Только в самом экстренном случае.

– Да, сэр.

Полковник тоже взглянул вверх, прикрыв глаза ладонью, сложенной козырьком.

– Пошли обратно. Скоро мозги сварятся…

– В бардачке…

Подольски сунулся в бардачок «Тойоты», маневрирующей между бетонными блоками, прикрывающими базу Рашид. В бардачке лежал пакет из плотной бумаги, такой, в какие кладут сэндвичи из Макдоналдса – только никаких рекламных надписей на нем не было. Открыв его, он достал пистолет «HK USP Compact», глушитель к нему, два запасных магазина и две коробки патронов. Одна – швейцарские, с уменьшенной скоростью, для использования с глушителем. Глушитель был нештатный – «AAC Pilot», самый компактный из всей линейки. Другая – обычный стандарт НАТО, без обозначения производителя. Ничего не говоря, подполковник начал снаряжать магазины.