Сновидец - Алексей Ефимов

Найте было девятнадцать лет, Вайми — почти восемнадцать. Они знали, что смогут — если очень повезет — прожить ещё лет по десять, но это не вызывало у них никакого протеста. Зачем жить, если утратил красоту, оскорбляя её Создателя? Впрочем, они редко думали об этом. Вся жизнь ещё лежала, открытая, перед ними.

Конечно, кое-кто боялся уходить. На трусов начинали коситься соплеменники, но это не всегда помогало. Тогда отступников просто связывали и сбрасывали вниз. Некоторые из них заранее бежали, но их все равно выслеживали и предавали смерти. Охота на изменников служила неисчерпаемой пищей для легенд племени — всё же, такое случалось редко. Очень редко. Все они знали, что те, кто не ушёл в свой срок, попадают в громадную пещеру в основании мира, где будут вечно мучиться под ледяным дождем, разлагаясь заживо, но никогда не сгнивая до конца. Изменники, зная, что их ожидает, отчаянно цеплялись за свою жизнь. Последнего, восемь лет назад, выслеживали четыре месяца. Найте и Вайми, тогда ещё мальчишками, участвовали в этой охоте. Повезло другим. Хотя прежде, чем одолели беглеца, один из Глаз Неба погиб в бою, а ещё двое умерли позже от загноившихся ран, никто об этом не жалел. Смерть в бою слыла самой почётной — хотя никто, почему-то, не стремился к ней, — а честь племени стоила любых жертв. Правда, и сейчас в племени кое на кого косились и предрекали, что у них в свой час не найдется мужества. Тинан недавно сказал, что скорее сбежит к найрам, чем убьет себя. Его тут же крепко побили, и он больше не решался выражать свои мысли вслух…

Найте полагал, что Тинан продолжал думать так же. Он не представлял, как можно жить рядом с предателем, который ведет себя, как все, но думает иначе. Ну да не гнать же его, в самом деле…

Их окликнули и мысли друзей вернулись в привычное русло. Ужин, расспросы, встреча с подругами…

………………………………………………………………………………….

Прекрасным тёплым вечером они, все четверо, очень уютно устроились перед хижиной Вайми. Тот привольно растянулся на траве возле обомшелой гранитной стены. Найте сидел у разведённого им небольшого костра. В рыжеватых отблесках пламени его тело казалось отлитым из гибкой коричневой стали. Аютия легла у его ног, положив голову на колени юноши и задумчиво глядя в огонь. Её тонкая и стройная фигурка неодолимо притягивала Найте — он легко носил подругу на руках, а с Линой это было трудновато: ладная, гибкая, крепкая, скуластая и очень красивая, вся словно отлитая из блестящей золотисто-коричневой бронзы, она была ещё и достаточно рослой. Её чёрные распущенные волосы роскошным плащом покрывали всю спину. Найте бездумно любовался её хмурым задумчивым лицом и крепкими плечами, обрамленными массой лохматых прядей. Внимательная и умная Лина лучше всех знала, что растет в лесу, и что нужно делать для исцеления ран. Её любили, немного боялись и берегли — многие были обязаны ей если не жизнью, то быстрым исцелением. Сам Найте, жестоко изорванный пардусом, помнил, как она выхаживала его.

Все в племени знали, что на когтях пардусов есть трупный яд, и раны, нанесенные ими, хуже всех прочих. Они всегда начинали воспаляться и гнить. Даже в мучительной лихорадке, в полубреду, Найте видел, как она всеми силами старалась удержать его жизнь. Сколько она тогда не спала? Две ночи? Больше? Что спасло его? Целебные травы? Или её теплые руки, словно стиравшие боль?

Коричнево-золотая кожа пары различалась оттенками — темнее у Лины, светлее у Вайми. Они необъяснимо и удивительно подходили друг к другу и Найте нравилось на них смотреть. Но Лина родилась на два года раньше его.

Он вдруг подумал, что если бы она осталась, потеряв красоту, никто не посмел бы убить её. Но он знал, что Лина — не останется.

В его сердце вдруг родилась глухая тоска. Почему такие, как Лина, должны покидать их? Зачем? Когда придет её срок, они уйдут все вместе — что бы ни ждало их ТАМ. Вместе потому, что так будет легче. Гораздо легче…

Не замечая его мыслей, Лина внимательно рассматривала свою узкую крепкую ладонь.

— Почему пять пальцев, а не шесть? — вдруг спросила она. — И почему это красиво?

Вайми немедленно завладел её рукой и тоже стал рассматривать. Очевидно, не найдя ответа, он поцеловал её и Лина вырвала ладонь.

— Ой, щекотно! Почему мы все такие разные? У тебя синие глаза, у Найте черные, у Ахета — зеленые, и он бледный, почти как найры. Кто-то золотой, кто-то бронзовый, кто-то просто смуглый. Мне кажется, что раз вы поколениями женитесь на двоюродных сёстрах, мы все должны быть похожи. У найров цвет кожи, волос и глаз всегда одинаковый. А у нас в племени нет и двух, у кого они все совпадают!

— Разве это плохо? — удивился Найте.

— Нет. Просто… странно. Я чувствую, что так… не должно быть, но вот почему, откуда — не знаю. Интересно, какие мы были раньше? Ещё до того, как сложились предания?

— Наверное, мы жили в воде, — принялся рассуждать Вайми. — У нас нет шерсти, как у всех, кто живёт там, потому что шерсть мешает плавать. А раз у нас на голове есть волосы, то мы жили в воде… не целиком. Наверное, на мелководье. Все звери ходят на четырех ногах, мы — на двух. Значит, мы иногда плавали или ходили по дну, как цапли, и…

— И ели лягушек, — невинно закончила Лина, но Вайми трудно было смутить.

— Может, и ели. Смотрите, — он подогнул босую ногу, показав довольно-таки грязную подошву. — У всех, кто живет на суше, ступни маленькие и нога почти не расширяется на конце. А зачем такая подошва, как у нас, если не для ходьбы по илистому дну? И потом, наши ноги созданы для мягкой земли. Ходить по камням и обломанным веткам нам больно.

— Тогда зачем мы вылезли из родной болотины? — спросила Лина.

— Ну… не знаю. Может, нам там надоело и стало скучно… мне бы стало.

— А может, пришли найры и прогнали нас, — сказал Найте и Вайми вдруг нахмурился.

— Может, и так. Значит, их уже тогда было больше.

Он ненадолго задумался, потом сел. Пламя костра мерцало, отражаясь, в его больших глазах.

— Найте, — тихо сказал он. — Ты знаешь, сколько нас было лет сто назад?

— Сотни две. А что?

— А двести лет назад нас было пятьсот или шестьсот. Нас становится всё меньше, просто так медленно, что никто не обращает на это внимания. Но, если так пойдет дальше, лет через тридцать нас не станет совсем! Даже сейчас уход соплеменника для нас — тяжелая потеря. А если мы потеряем сразу четверых, как восемь лет назад, то погибнет всё племя. Почему так получилось? Тут, ниже по реке, в зарослях есть развалины. Когда-то там был наш город, Найте! Что изменилось, что пошло не так?

— Ты хочешь сказать, — осторожно начал Найте, — что наш обычай уходить нас убивает?

Вайми посмотрел на него сразу зло и насмешливо.

— Сколько детей может выносить женщина, пока не придет её срок? Двух-трёх, не больше. А сколько она может родить? Пять? Шесть? Тогда мы не вымирали бы!

— Но ведь они рождались бы уродливыми и старыми! — Найте даже передернуло от отвращения. — Мы стали бы такими же, как найры, такими же карликами! Тьфу, брр!

— Может, они и уроды, но они живут и процветают — и вытесняют нас с нашей же земли, между прочим. Что же пошло не так? Когда-то мы жили в городе, а они были дикарями. Теперь всё наоборот.

— Мы не жили в городе. А если и жили, то так давно, что этого никто уже не помнит.

— Вот именно. Не помнит. Мы даже ведь не знаем, что забыли. Мы стали ленивыми — если дело не касается любви или охоты, но ведь без этого просто не прожить, а любовь ещё и удовольствие. А чем ещё мы занимаемся? Мечтаем, болтаем, смотрим на звёзды? И мир утекает между наших пальцев!

— А что же ещё мы можем делать?

Вайми подумал.

— Я не знаю. Слушай: брат рассказывал мне, что когда-то, очень давно, наши предки подняли бунт против старости. Им захотелось всегда быть красивыми и они нашли единственный выход — в ранней смерти. Они победили, но на деле потерпели поражение. Они отказались от будущего. Они жили лишь в "сейчас". И вот итог: наша короткая жизнь сделала нас дикарями — и понемногу убивает.

Глаза Найте изумленно расширились.

— Ты хочешь отбросить Обет Красоты? Отвергнуть всё, ради чего мы живём?

— Подумай, — мы живем, как звери, но ведь звери так не рассуждают! Какими же мы были, если даже сейчас не разучились мечтать?

— Ты хочешь вернуть прошлое?

— Нет. Не хочу. Я не знаю, что делать. Но я хочу узнать.

Глава 3

Через несколько дней Вайми устроил изрядный переполох — притащил в селение пленника. Обычно найров убивали сразу, как только они попадались на глаза кому-нибудь из племени. Пленных брали редко — лишь чтобы посмеяться над ними, а потом тоже убить. Но у Вайми были иные намерения.

— Они говорят, — сказал он, переводя дух, — а значит, я могу выучить их язык. Наши старшие рассказали нам очень много, но вдруг найры знают что-то ещё?